Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений - Тарасов Александр - Страница 34

Отдельной анархистской контркультуры также создать не удалось.

Совершенно тупиковой оказалась деятельность анархо-синдикалистов на ниве профсоюзного движения. Крошечные профсоюзы, созданные КАС в Сибири, не смогли ни расширить свое влияние, ни революционизировать массы наемных работников.[316] Также никаких успехов не принес аналогичный эксперимент (создание микропрофсоюза «Воля»), осуществленный в Москве Конфедерацией революционных анархо-синдикалистов — Секцией Международной ассоциации трудящихся в СНГ (КРАС — МАТ). Причем относительно профсоюза «Воля» вообще возникает подозрение, что он был создан исключительно для того, чтобы выполнить соответствующее уставное требование анархистского «интернационала» — Международной ассоциации трудящихся (МАТ), — без чего нельзя было рассчитывать на прием КРАС в состав МАТ.

Усталость и подсознательная разочарованность анархистов проявились весной 1997 г. Анархиствующие подростки (слушатели «Анархошколы») участвовали в откровенно глупой и балаганной акции (кстати, неудачной) по забрасыванию Г. А. Зюганова помидорами 22 апреля 1997 г. Официальные СМИ успешно использовали эту акцию для пропаганды против Зюганова, самим же анархистам акция никаких выгод и дивидендов не принесла.

Мая 1997 г. анархисты распространяли на профсоюзной демонстрации в Москве написанные плохим языком листовки скучного содержания с явно не адекватным реальным условиям жизни в Москве призывом устроить, как в Албании, всеобщее беспартийное и безвластное стихийное вооруженное восстание.[317] На той же демонстрации анархисты по сути спровоцировали ОМОН, в результате чего было задержано пять анархистов, двое из которых были сильно избиты. Несмотря на все попытки анархистов привлечь к этому инциденту общественное внимание, СМИ его тотально проигнорировали.

Формально самое «живое» анархистское движение — анархо-экологисты — также оказалось в тупике. Отработанная тактика летних лагерей протеста радикальных экологистов за последние годы превратилась в вариант «милитантизма», так как никаких реальных плодов уже не приносит, если не считать того, что в лагерях «анархистский молодняк» приобретает определенный скаутский и сексуальный опыт и привыкает не бояться задержаний и избиений со стороны органов правопорядка.

В состоянии развала, в лучшем случае — застоя, пребывали троцкисты. Единственная «живая» троцкистская организация — Русская секция Комитета за рабочий интернационал (иногда именовавшая себя также «Рабочая демократия», по названию своей газеты), курируемая постоянно живущим в Москве, женившимся на русской и сильно обрусевшим английским троцкистом Робертом Джонсом, сосредоточилась преимущественно на контркультурной и антифашистской работе в молодежной среде, такой как создание «Левого антифашистского Сопротивления», проведение рок-концертов и первомайских «народных гуляний» «Фашистов и буржуев на…!», проведение «антифашистского месячника» в октябре 1996 г., участие в выставке «Антифашизм & Анти-антифашизм» и т. д. На практике это вело к установлению все более прочных связей с другими организациями леваков, но не к расширению рядов самой организации, не к усилению ее влияния в среде наемных работников (как того требует троцкистская доктрина).[318]

К тому же Р. Джонс постоянно испытывал определенные сложности в проведении своей молодежной политики, поскольку конкурирующие троцкистские тенденции (при поддержке анархистов — в первую очередь из КРАС — МАТ) уже превратили в традицию сочинение и посылку на Запад — во все мыслимые левацкие «интернационалы», организации и газеты — бесконечных доносов (именуемых в лучших сталинских традициях «сигналами»),[319] уличавших Р. Джонса в общении с «неправильными» леваками, запятнавшими себя контактами с НБП.

В кризисной ситуации находятся и «новые левые». Конгломерат Фиолетовый интернационал / «Партизанское движение» / «Коммунистический реализм», например, сильно изменившись организационно, в значительной степени сосредоточился на артистической деятельности. Политическая же деятельность этого образования оказалась подчинена интересам НБП. Это, безусловно, тяготило активистов Фиолетового интернационала / «Партизанского движения» / «Коммунистического реализма», но, с другой стороны, они уже были включены в работу НБП и прекратить эту деятельность означало лишиться организационных и пропагандистских структур Национал-большевистской партии, оставить незавершенными уже начатые проекты и т. п.

С серьезнейшими проблемами столкнулась крупнейшая организация «новых левых» — «Студенческая защита». Во-первых, как показал провал попытки «Студенческой защиты» провести очередную уличную акцию в Москве в феврале 1997 г., все противники «Студенческой защиты» изучили тактику профсоюза — и научились ее эффективно нейтрализовывать (в феврале безупречно сработала цепочка «проправительственные СМИ — власть — Ассоциация профсоюзных объединений студентов (АПОС)[320]»: газета «Сегодня» загодя разузнала о планируемых «Студенческой защитой» беспорядках, опубликовала об этом статью, представители правительственных структур прочли ее, связались с АПОС и предложили «принять меры», АПОС откликнулась и отменила свой студенческий марш; сама «Студенческая защита» оказалась не в состоянии провести в Москве крупную уличную акцию, не паразитируя на «официальных» студенческих профсоюзах). В ряде мест активность «Студенческой защиты» была сведена на нет или резко снижена путем изъятия из активного политического процесса наиболее авторитетных или наиболее экстремистски настроенных лидеров. Так, в Нижнем Новгороде самое радикальное (из четырех существующих в городе) отделение «Студенческой защиты» фактически развалилось после того, как ФСБ арестовала по обвинению в транспортировке наркотиков лидера отделения Ильи Жаркова (тов. Панкера). Обвинение доказать не удалось, несмотря на трехдневные непрерывные допросы, но И. Жарков за это время был отчислен из университета как не явившийся на сессию, а его соратники по «Студенческой защите», запуганные администрацией университета, разбежались.[321] Основатель «Студенческой защиты» в Самаре Игорь Берендяев, имевший репутацию блестящего организатора, погиб при загадочных обстоятельствах.[322]

Во-вторых, «Студенческая защита», в создании которой изначально играли важную роль силы, не относящиеся к лагерю собственно «новых левых», то есть комсомольцы, стали ареной борьбы противоборствующих комсомольских организаций. В результате в ряде мест возникла ситуация, когда те или иные организации (вузовские или даже городские, областные) оказались под контролем комсомольцев — сторонников И. Малярова (например, в Воронеже или одна из четырех организаций «Студенческой защиты» в Нижнем Новгороде), либо под контролем комсомольцев — сторонников П. Былевского (например, в Арзамасе-16 или одна из организаций в Тюмени). Эти организации, продолжая именоваться «Студенческой защитой», фактически выпали из лагеря «новых левых» и превратились в обычные комсомольские структуры, не подчиняющиеся Исполкому «Студенческой защиты». Иногда этот процесс приобретал еще более изощренные формы. Так, крупнейшая организация «Студенческой защиты» в Ростове-на-Дону, контролировавшаяся И. Маляровым, после ссоры Малярова весной 1997 г. с руководством КПРФ, перешла под контроль КПРФ.

В-третьих, по мере разрастания «Студенческой защиты» до 15-тысячного профсоюза выявилось отсутствие формальной теоретической платформы организации и негативный характер крайне либерального подхода к членству (заявительный порядок вступления в «Студенческую защиту»). В профсоюз вливались на местах многие студенческие профгруппы, недовольные полным бездействием АПОС. Но сами по себе эти группы сплошь и рядом не имели к «новым левым» (и вообще к леворадикалам) никакого отношения. В Томске, например, в ряды «Студенческой защиты» влились Независимый студенческий христианский профсоюз и Студенческий евангельский профсоюз.[323] Это естественным образом влекло за собой деполитизацию «Студенческой защиты» с перспективой ее превращения из организации «новых левых» в обычный студенческий профсоюз, не входящий в систему ФНПР (то есть в так называемый альтернативный профсоюз).