Титаны: Перерождение (СИ) - Голдерин Сергей - Страница 10

— Меня Дядя Лай зовут, — представился он. — Ты сильный, Юа, не многие могут выжить в этом мире одни. Жаль, что так получилось с твоей деревней, — совсем помрачнел Дядя Лай.

— Я думаю, что все хорошо, они успели убежать, — уверенно сказал я. Мне было грустно видеть печаль на лице этого здоровяка.

— Да, ты прав, — сбросив наваждение, ответил он.

— Дядя Лай, а куда мы идем? — задал интересующий меня вопрос. Гигант сначала неловко улыбнулся от моего обращения, но потом

ответил:

— К стойбищу мы идем. Еще два дня пути. Ты держись меня. Если кто ударит или прикрикнет, скажи, Лай-ен твой хозяин.

Блядь, вот это поворот. В смысле, хозяин? Я что, попал в рабство? Не-не-не,

так не пойдет! Надо валить, я лучше уж как-нибудь сам! Хотел было уже сбежать, как меня остановил голос моего попутчика.

— Да не переживай ты, — улыбнулся Лай, а потом продолжил серьезно. — Ты рабом не будешь, но всем говори, что я твой хозяин. Там, куда мы идем, свободных детей нет. Если будешь праздно проводить время, то могут и покалечить.

— Я не совсем понимаю. У вас в селении нет детей? — не понял я его слов.

— У нас нет селения. Мы кочевники. Ну, кочевники, это… — Я знаю, кто такие кочевники, — перебил я Лай-ена.

Я даже не знаю, что хуже. Идти одному сквозь опасные леса полные хищниками или попасть к кочевникам. В этом диком мире — это бедствие пострашнее стада бешеных динозавров. Кочевниками называют, по-сути, бродячих бандитов. Это, обычно, группа из тридцати и больше сильных мужчин, которые перемещаются от селения к селению, разоряя их. Женщин насилуют и уводят в рабство, мужиков убивают, некоторые мужики вливаются в банду, детей от двенадцати до пятнадцати лет, обычно, берут в качестве рабов. Стариков и малолетних оставляют на пепелище их деревень.

Что же делает Лай-ен в племени кочевников? Он не похож на садиста душегуба. Да и потом, он сам же за меня заступился, когда один из троицы ударил меня. Но спросить прямо я побоялся. Может, он по каким-то своим причинам в этом племени. А может, наоборот, за добродушной внешностью великана скрывается садист-маньяк «доктор Менгеле»? От этих мыслей меня передернуло.

Остаток пути до ночлега мы проделали в тишине. Мужики хотели сохранить дыхание, потому что тащить многотонные туши было тяжело. Периодически мы останавливались на привалы. Но и там они перебрасывались всего парой коротких фраз. Мне не нравились косые взгляды низкого по имени Сон, они меня очень напрягали. Видимо, протекторат от Лая мне спасал жизнь.

Я думал, очень серьезно думал. Что меня ждет у кочевников? Дядя Лай обещал меня защитить, не похож он на маньяка. И этот его взгляд. По выражению его лица можно было понять, что ему не нравится такой образ жизни. Всякий раз, когда он говорил про кочевников, воин смурнел, а когда речь заходила о деревнях и детях — в его глазах читалась печаль. Он считал меня ребенком и искренне улыбался, глядя на меня. От этого мне было погано, я же его обманывал. Мне на самом деле пятнадцать.

По местным порядкам гигант, достигший возраста шестнадцати лет, уже считался совершеннолетним. Парни в этом возрасте приобщались к работе по полной программе, выбирали то, чем будут заниматься всю жизнь. Девушки же выходили замуж, а на следующий год уже обзаводились кладкой.

Что будет, если я скажу, что мне пятнадцать? Измениться отношение этого доброго гиганта ко мне? Убьют меня его товарищи или отправят к рабам? Думаю, пока Лай-ен думает, что я ребенок, буду с ним. Убежать всегда успею. Магия от меня никуда не денется.

Этой ночью яму не копал. Было бы подозрительно, если бы я показал магию. Отряд выставил часовых и завалился спать. Ночь была спокойной. Ближе к утру подошла очередь дяди Лая дежурить. Я сел рядом с ним.

— Не спится? — спросил меня гигант.

— Да, не привык я спать на улице, — ответил я. Действительно не привык спать на улице, тем более в пол глаза. Все время был под землей, а там относительно безопасно.

— Ничего, к этому быстро привыкаешь, — помешивая угли, отозвался мой собеседник.

— Я видел, как ты ходишь. Очень шумно. Я буду учить тебя правильно ходить. Иначе ты не сможешь хорошо охотиться, — вдруг сказал Лай.

— Но я же уже охотился, — возмутился я. — И к зверю подходил близко.

— И на сколько близко ты подходил к зверю? — приподнял бровь здоровяк.

— Ну, к игуанодонам я подходил на двадцать шагов! — гордо воскликнул я.

— Да? — удивился Лай, — Неплохо. И долго шел?

— Минут сорок, — опустил голову я.

— Долго, но все равно неплохо. Охотник должен быть быстрым и бесшумным. К мелкой дичи нужно подходить очень тихо. Для крупных ящеров же неважно, как ты подойдешь. Хищники нападут первыми, а травоядные будут защищаться. Но все-равно лучше бесшумно пройти мимо хищника, чем защищаться от нападения.

— Я понял, — покивал я.

— Ногу нужно ставить на пятку и плавно переносить вес на всю ступню. Колени немного сгибай. Ты должен стелиться по земле. И всегда смотри себе под ноги. Обходи ветки и палочки, — начал учить меня здоровяк.

Я встал перед костром и пытался повторить движения, о которых говорил Лай. Он меня поправлял и комментировал каждое мое движение.

Спустя пару часов было уже светло. Начали просыпаться остальные. За эти два часа я понял общую концепцию тихого шага. Дядя Лай меня похвалил и наказал постоянно тренироваться. Этим и занимался весь день в пути. К вечеру снова встали на ночлег. К полудню следующего дня мы должны достигнуть стойбища. Мне, если честно, страшно, что будет дальше.

Утром, еще до рассвета, все были готовы выдвинуться в путь. Мужикам не терпелось скорее вернуться домой, ну а я был за компанию.

Путь был однообразный. Меня это немного нервировало. Самое худшее, что может быть — томительное ожидание. Себя я накрутил уже изрядно, поэтому, то и дело, сбивался с поставленного шага. Это не осталось незамеченным.

— Не переживай ты так, малой, — подбодрил меня Лай-ен. — Пока ты со мной, все в порядке.

На эту его фразу я заметил неприятную ухмылку со стороны Сона. Не нравится он мне. Мутный какой-то тип.

Чтобы избавиться от неприятных мыслей, пришлось с утроенным рвением заняться тренировкой. Так я и не заметил, когда мы подошли к стоянке кочевников.

Что могу сказать о стойбище? Это не маленького размера поляна, на которой умещалось человек сто, навскидку. Повсюду в хаотичном порядке были разбросаны шатры, штук тридцать пять — сорок, с главным шатром по центру, который выделялся среди прочих своим размером.

К нашей процессии тут же подошли несколько титанов и забрали ценный груз. Фэй, Сал и Сон сразу направились в центральный шатер, а дядя Лай повернулся ко мне:

— Видишь вон тот шатер с серой полосой из шкур? — кивнул головой Лай на средних размеров шатер в пятидесяти метрах от нас. — Зайди пока в него и сиди тихо. Я скоро вернусь, — и по-отцовски потрепал меня по голове. После чего развернулся и направился за остальными.

Я не заставил себя долго ждать и легкой трусцой припустил к шатру. В процессе, старался как можно меньше привлекать внимание. Уже в жилище Лай-ена я позволил себе перевести дух и выглянул за край порога, что заменял тут дверь.

*(Суффикс —ен указывает на старшинство в группе людей: так обращаются обычно к тем, кто занимает в обществе положение выше, чем его оппонент).

Глава 6

Лагерь кочевников был полон здоровенных мужиков, которые вели неспешные беседы между собой. Некоторые покрикивали или отвешивали подзатыльники грязным детям, бегающим по лагерю. Из некоторых шатров доносились женские крики и стоны.

С одной стороны, это напоминало обычную деревню, только жилища меньше в разы. С другой, все было не так радужно. Подзатыльники взрослых титанов сбивали грязных и тощих детей на землю. В глазах взрослых мужиков отчетливо были видны брезгливость и злоба в отношении своих рабов. Редкие женщины, что выходили из шатров, были изможденными, с синяками на руках и ногах, продвигались слегка в развалку, а на лица читалась только пустота сломанных кукол. Я сглотнул ком в горле и поспешил спрятаться в шатер.