Колесо Фортуны (СИ) - "ЛуКа" - Страница 37

Маг проводил его наполненным тоской взглядом: Отшельник уносил в своей руке самое бесценное в жизни Мага: его душу и сердце. Пальцы сжались на рукояти кирки. Осмотревшись, мужчина обошел озеро, устроившись практически у самого подножия водопада. Первый удар эхом разнесся по пещере.

Много дней чародеи долины слышали от горы непрекращающийся денно и нощно стук, но никто не смел потревожить Мага в его бдениях проникнуть внутрь, где грань между мирами стиралась, и среди многочисленных тоннелей и пещер смертный мог повстречать Фортуну. Благоговейный страх удерживал глупцов от незавидной участи. Даже драконы облетали то место, держась подальше.

Светом Магу служили стены, едой — горная вода. В каждый удар он вкладывал часть своей силы, но та не восстанавливалась, как бы долго он ни спал. Мужчина знал, на что шел, когда прочел о ритуале. Уже тогда, готовясь с Амальтеей к бегству, он понимал: лучшего способа, нежели смерть, нет. Маг заключил душу любимой в медальон и четко знал: он соберет все необходимое, и они вновь будут вместе, свободными. Никто не встанет у него на пути, даже если лорд Урсус обратится к самому королю, а тот отдаст приказ своему чародею.

По ночам Маг и Тея сидели в его башне, просчитывали план действий, отметая то один, то другой и осознавая: смерть — единственный шанс уйти от погони. Они должны быть свободны, а не бояться, что рано или поздно их узнают. Провести всю жизнь в бегах? Не этой участи Маг хотел для любимой. Создать для нее амулет? Со временем они теряют свойства, и подобная безделушка не способна защитить Тею от энергии опытного чародея. На одно сильное заклинание найдется с десяток еще более изощренных. Маг уяснил это знание в долине. Договориться с Фортуной? Госпожа не торговец. Он отдал ей все, что мог, оставив то немногое, чего им с Теей хватило бы на счастливые годы.

Кирка со звоном ударилась о камень. Маг отошел, переводя дух. Пот катился с него градом, заливал глаза, хотя еще недавно он с головой окунался в озеро, чтобы остыть и вдоволь напиться. Отросшая борода колола шею и подбородок, руки загрубели, покрывшись трещинами и мозолями. Когда кирку стало невозможно держать и кровь мешала, заставляя рукоять скользить, Маг разорвал рубашку на лоскуты, обвязав ими древко и ладони.

Углубление в полу у водопада обрело форму женского тела. Вода заливалась в нее, вытекая через края и затрудняя работу. Маг чувствовал, что осталось совсем немного. Все это время он не слышал, не видел и не чувствовал Амальтею. Отшельник запечатал ее в медальон, чтобы она никуда не исчезла. Сейчас Магу безумно хотелось услышать ее голос, почувствовать привычный холодок от объятий.

Покончив с работой, Маг осмотрел выемку и, довольно усмехнувшись, пошел за Отшельником. Тот сидел за столом, а перед ним стояла шахматная доска с вырезанными из дерева людскими фигурками, в каждой из которых Маг мог узнать знакомые по странствиям лица.

Опустившись на скрипнувший стул, он отпил вина из предложенного кубка и выдохнул:

— Готово.

Отшельник скривил губы и закусил длинный слоящийся ноготь на указательном пальце:

— Иду-иду, вот никак не пойму, чей сейчас ход? — он кивнул на доску.

Маг сосредоточился, всматриваясь уставшим взглядом в фигурки, пока наконец не передвинул ту, что на коне, напоминающую ему самого себя:

— Я сделал свой ход.

Отшельник хохотнул и, похлопав в ладони, встал:

— Хитрец.

— У меня были отменные учителя.

Отшельник погладил свой карман, взял посох, и они вернулись к водопаду.

— Неплохо потрудился.

Маг пожал плечами:

— Готово?

Отшельник нахмурился:

— Обижаешь! Еще в первый же день. Она только и ждет, когда вернется, так что посторонись и молись Фортуне, чтобы все прошло гладко, — он вытянул из кармана узкий флакон с голубым песком и высыпал его в углубление, затем размешал посохом в натекшей с водопада воде. Та замерцала, всколыхнулась, обретя из серебристых частиц форму тела, слабо различимых черт лица и волос. Вырубленные в камне руки и ноги стали медленно обретать плотность.

Отшельник начертил перед собой круг, и тот вспыхнул, осветив перед ними пространство. Вода продолжала бурлить, колыхаться, внутри формы билось существо, будто пробуждалось от длительного сна, шевеля конечностями, пытаясь выгнуться, но что-то незримое его не пускало.

Лязг железа по камню заставил Мага обернуться и встретиться с яркими, горящими в полумраке пещеры синими глазами. Расправив широкие плечи, человек вышел на свет, сжимая в руке меч. Отблеск его доспехов заставил Мага прищуриться.

«Вот кого ты приготовила мне напоследок, Госпожа», — чародей скрипнул зубами и едва заметно улыбнулся противнику.

— Давно не виделись, Кнайт. Неужели ты проделал весь этот путь за несостоявшейся женой?

На лоб Виолента упала светлая прядь.

Отшельник отступил, показав ему «чашу» с леди Амальтеей. Рыцарь недоуменно вскинул брови, увидев не только невесту, но и узнав чародея из гоблинских пещер.

Кнайт видел в глазах помолодевшего Арканума (так ли его звали на самом деле?) решимость, но отчего-то маг не применил к нему колдовство, не отбросил в сторону.

«Что с ним? Почему медлит?» — но так и не задал вопроса, молча поправив на запястье шнурок и почувствовав, как задрожал амулет Фортуны под курткой, будто предупреждая: сделаешь неверный шаг, и твое будущее переменится. Рыцарь терпеливо выжидал, переводя взгляд с чародея на Амальтею.

— Ты все знал, старый пройдоха, — обратился Маг к Отшельнику.

Тот криво улыбнулся и развел руками:

— Брось! Тебе было известно, что все пройдет не так гладко, особенно сейчас, когда ты отдал свою силу для ее исцеления, — он кивнул на ворочающуюся в каменной чаше Амальтею. Ее плотная ладонь уперлась в полупрозрачную стену. Серебристые локоны оплели нагую грудь, но девушка по-прежнему не открывала глаз.

«Я не могу забрать Тею сейчас: ритуал все еще не завершен, и тело не до конца восстановилось. Если Виолент до нее доберется, она погибнет», — Маг опустился к озеру, зачерпнул в ладони воду и как следует умылся, плеснув немного на горячий затылок. У камней лежала его сумка, остатки вещей и меч.

Кнайт не сдвинулся с места, дав ему возможность вооружиться. Неожиданный прыжок Арканума заставил Виолента, уходя от клинка, оступиться. Шум водопада перекрыл яростный крик чародея. Упорство и желание спасти возлюбленную придавали Магу сил. Обливаясь потом, скрежеща зубами, он все равно проигрывал Виоленту, хоть и сумел сильно ранить того в левую руку. Кнайт предвидел почти все атакующие приемы Мага, с легкостью уклоняясь и парируя их. Клинки звенели. Бой затягивался. Оба взмокли, обзаведясь ссадинами и многочисленными порезами, из которых не переставала сочиться кровь. Тяжело дыша, Маг оперся о меч. Как ни мучительно было признавать это, но Рыцарь побеждал, и без магии чародей не выживет.

Сам Виолент будто ничуть не запыхался. Его грудь медленно опадала и вздымалась, ноздри раздувались, но в глазах отражалось ледяное спокойствие, словно он что-то для себя решил и готов идти до конца. Крутанув меч в руке, Рыцарь быстро подскочил к Магу и ударил рукоятью по лбу. От неожиданности чародей едва успел выставить перед собой оружие, защищая голову, но боль все равно заставила его упасть на колени. Из последних сил он попытался удержать свой меч, цепляясь за рукоять пальцами. Оружие показалось слишком тяжелым и, скользнув по камням, упало в воду. Измотанный схваткой Маг зашелся сухим кашлем, почувствовав во рту металлический привкус. Висок защекотала горячая струйка крови, перед глазами все расплылось, но он по-прежнему слышал ровное дыхание Виолента, видел нависающего Рыцаря. Нить, связывающая его магическую энергию с чашей, оборвалась, заставив Мага вздрогнуть. Он распахнул глаза.

— Аркуэне! — безумный крик Амальтеи эхом разнесся по пещере.

Кнайт видел, как обнаженная леди, спотыкаясь, выбралась из каменной чаши и ринулась к магу, обвила его тело белыми руками, прижала разбитую голову к своей груди.