Призрак замка Гримуар. Рождественский детектив - Фрост Шарлотта - Страница 7

– Ничего страшного, мы немного подышали свежим воздухом, – успокоил его Мюллер. – Куда можно поставить наши чемоданы?

– Вот, прошу, – китаец указал на багажник. – Нам нужно подождать еще одного гостя. Его зовут Йенс Коста. Доктор, кажется. Математик. – Он уважительно пошамкал губами.

Сыщик подхватил свою сумку, вещи Мари и отошел к багажнику.

Ван Фу тяжело вздохнул. Оглянулся вокруг, потом вдруг быстро развернулся к Мари и тихо проговорил:

– Зря вы к нам приехали, Мари. Ох и зря.

Она встрепенулась и вскинула глаза на старика.

– Зря? Почему же?

Но тот лишь молча покачал головой. Он отвернулся от Мари, открыл дверцу машины и сел за руль, всем своим видом показывая, что ничего более он сообщать не намерен.

Девушка удивленно покачала головой.

«Запах тайны становится все сильнее», – подумала она.

Мюллер уже пристроил багаж и последовал за водителем. Мари тоже забралась на переднее сиденье автобуса. Амадей прыгнул девушке на колени и громко заурчал.

В машине пахло можжевельником, сладким жасмином и ирисками.

Мари продолжала хмуриться.

Она краем глаза взглянула на китайца. Что же он имел в виду? Смутное предчувствие того, что поездка окажется не такой простой, как думалось в начале, все укреплялось.

Серебряный медальон нагрелся и горел на груди, будто предупреждая о чем-то.

Мари снова взглянула на водителя. Тот водрузил на нос очки с маленькими круглыми стеклами и, слюнявя палец, искал что-то в записной книжке, исписанной иероглифами. Она скосила глаза влево и, лихорадочно припоминая все, что успела выучить на курсах китайского, попыталась разобрать значение иероглифов.

«Осень. Сегодня привидение стащило говядину, – было написано в блокноте. – Зима. Полнолуние. Небо подает знаки…»

Брови девушки поползли наверх.

Водитель захлопнул книжечку. Мари быстро отвернулась и наморщила нос.

Тут к машине подошел высокий худой человек с обшарпанным квадратным чемоданчиком из коричневой кожи, с криво сидящей шляпой на вытянутой голове и в расстегнутом, будто снятым с чужого плеча пальто. Человек, казалось, шатался на ветру и неуверенно оглядывался по сторонам.

– Это к нам, – сказал Ван Фу. Он открыл дверцу и впустил в машину свежий морозный воздух. – Герр доктор Коста?

– Доктор… Добрый день. Да… Да, это я, – голос у человека был глухой и немного монотонный.

Он подошел к машине, но взгляд его был направлен куда-то в сторону, мимо собеседников.

Ван Фу слегка поклонился, затем помог доктору пристроить чемодан и забраться в машину.

– В добрый путь! Только бы машина снова не заглохла в дороге, – пробормотал он, заводя мотор.

– А вы действительно математик? – повернулась Мари к новому пассажиру.

– Математик? Я доктор физико-математических и химических наук! Наук, слышите? Закройте окно, дует!

– Да, конечно, на улице не Африка. – Мари покрутила ручку на дверце и подняла стекло.

Доктор Коста мрачно посмотрел ей куда-то выше переносицы и поправил очки с толстыми стеклами. Затем закутался в шарф, поерзал на сиденье и зачем-то прикрыл уши руками.

Машина медленно ехала по снежной долине в гору.

– Период Суй18, мир погружается во мрак, и скоро грядет бессменная зима… – пробормотал себе под нос водитель.

Дорога извивалась серпантином. Горы, на одну из которых им вскоре предстояло подняться, становились все выше. Темно-зеленые ели в снежных полушубках частой зубчатой порослью покрывали отвесные скалы.

Внезапно машина свернула на узкую тропинку.

– Скажите, зачем мы так петляем? – поинтересовалась у водителя Мари, заметив, что они нарезают круги.

– По прямым дорогам ходят только злые духи-гуйи19… – загадочно ответил китаец. – А потом, там камни. Препятствие. Если его можно объехать, зачем ехать напролом? В этом – искусство жизни. Не ломиться через чащу, а обходить преграды, подобно тому, как вода обтекает камень.

Доктор все так же молча сидел в неудобной позе и слегка раскачивался. Он убрал руки от ушей, но тут же засунул кисти под локти и зажмурился.

Сыщик расслаблено глядел в окно.

Журналистка повернулась к водителю:

– Скажите, Ван Фу, вы давно работаете в гостинице?

– Да с тех самых пор, как хозяин ее купил. Я времени счет не веду, не знаю, какой это был год. До этого мы с ним по свету мотались, не сиделось ему на одном месте… А тут, видать, к корням поближе захотелось. Он ведь родом отсюда, из Монтафона. Вот и купил он тут замок… То есть гостиницу.

– А вы с ним, значит, уже очень давно знакомы?

– Я его еще ребенком нянчил… И мать его, госпожу, знаю. Еще при ней я служил.

Старик замолчал. Мари замешкалась, пыталась сообразить, как верно задать следующий вопрос.

Доктор Коста внезапно открыл глаза и прервал ее мысли:

– Название Монтафон имеет ретороманское происхождение. На ретороманском языке говорили в Монтафоне до пятнадцатого века, – заговорил он монотонным голосом. – Монтафонский диалект представляет собой особую черту австрийских диалектов: на мунтафунериш говорят и понимают от Санкт-Антона до Партенена. Многочисленные названия мест, полей и гор происходят от ретороманского языка. Например, Schruns20, Gortipohl, Vallüla или Piz Buin 20…

Сыщик фыркнул.

Китаец согласно кивнул.

– Да, диалект у них тут особенный. Сколько лет тут живу – никак не выучу. Стар я уже стал…

– А вы многое знаете о Монтафоне? – спросила Мари доктора.

– Многое ли я знаю? Я знаю все! И не только о Монтафоне. Если бы вы рационально использовали свое время, вы бы тоже знали. Люди занимаются ерундой вместо того, чтобы делать хоть что-то полезное! – Доктор Коста неуютно повел длинной, как у жирафа, шеей.

– Хм, весьма похвально, что вы так рационально относитесь к времени, – вмешался сыщик. – Позвольте полюбопытствовать, а в чем именно состоит ваша работа?

– Это закрытая информация! Не для таких простофиль, как вы! – отрезал доктор и снова прикрыл уши руками.

Мари обеспокоенно глянула на него и покрутила ручку радиоприемника, пытаясь отыскать спокойную музыку.

Они некоторое время ехали в молчании. Вскоре журналистка не выдержала и повернулась к китайцу:

– Скажите, что же все-таки случилось у вас в отеле? Почему хозяин хотел отменить мой приезд?

Старик, не отрываясь, смотрел на дорогу. Лицо его, сморщенное, как сухофрукт, было непроницаемым. Наконец он нахмурил кустистые брови и пробормотал:

– Да мне почем знать. Не моего это ума дело…

– И все-таки?.. Вы ведь наверняка видите и слышите очень многое, – не сдавалась Мари.

– Это не моего ума дело, – уже тверже сказал старик и упрямо сжал тонкие губы.

Мари вздохнула.

– Ну что же, видимо, придется мне быть нежеланной гостьей.

Машина пробиралась все выше и выше, прокладывая путь сквозь метель. Мари помолчала немного, поправила шарф и тихо проговорила:

– Вы вправе оставить свои догадки при себе, господин Ван Фу. Вы лучше меня знаете, что пытаются скрыть за стенами этой гостиницы. А если не знаете, то наверняка догадываетесь. Я вижу в вас умного человека. – Она помедлила. – У вас достаточно жизненного опыта, чтобы понять, где белое, а где черное. И решить, когда стоит молчать, а когда нужно говорить.

Ван Фу безмолвствовал.

Амадей, сидящий на коленях у Мари, приоткрыл глаза и выразительно мяукнул.

Ван Фу бросил на него быстрый взгляд и покачал головой.

– Ладно. Вот что я вам скажу, – внезапно решился он. – Что у нас происходит, знает лишь небо. Чертовщина творится, а кто и что за этим стоит, мне неведомо. – Он помолчал. – Держите ухо востро, когда к нам приедете. Гости к нам приезжают довольные, а когда обратно уезжают, все крестятся. И никогда не возвращаются. Нечистое место, говорят…