Надеюсь, она не узнает (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 48

Вера прислала ржущий смайлик. А потом вопрос: «Как он там? Живой?»

«Немного изношенный и потрёпанный, но ничего серьёзного. До следующей свадьбы заживёт))»

«Хорошо. Пусть будет жив. Потому что если моим мужем он может и не быть, то отцом Кати будет всегда».

«Не переживай. Жить будет. Хотя воняет он сейчас как дохлая крыса. Придётся после него сжечь стиральную машинку и диван. А может, и квартиру».

Вера никак не отреагировала на мою шутку. Я почему-то подумал, что она сейчас плачет, и тогда написал ей:

«А ты сама как там?»

«Плохо. Если честно, очень плохо».

«Я бы приехал к тебе, но немного занят)) Придётся караулить это чудовище, чтобы оно не захлебнулось в собственной рвоте. Ты знаешь, что Кир однажды так чуть не умер?»

«Да, он рассказывал, как ты его спас».

«Видимо, после того случая его тело в бухом состоянии инстинктивно ползёт туда, где я))»

«Видимо)) А я хочу сейчас только одного — закончить поскорее этот день».

«Так и сделай. Спокойной ночи, солнце».

«Спокойной ночи, рыжий».

72

Вера

Попрощавшись с Хэнгом в среду, я некоторое время лежала на кровати и таращилась в тёмный потолок, испытывая странное, но удивительно мощное чувство, будто я разговаривала сейчас не с незнакомцем. Точнее, абсолютно не с незнакомцем — у человека, с которым я разговаривала, было конкретное имя.

Костя.

Наш ржачный вирт, из-за которого я вынуждена была изо всех сил сдерживаться, чтобы не расхохотаться слишком громко и не разбудить Катю, настолько напоминал мне общение с Костей, что я растерялась. Ощущение было острым и каким-то… правильным. Мне даже казалось, что я слышу шёпот интуиции у себя в ушах.

«Да… да… конечно… всё правильно… Костя, это Костя…»

Да ну, на фиг!

Пойду и правда душ приму, может, мозги хотя бы на место встанут. Точнее, полудуш — Гектор не рекомендовал залезать под воду минимум сутки. Хотя и сказал, что формально можно, если осторожно, но он всё же советует воздержаться. Я всегда была послушной девочкой, да и проблем не хотела, поэтому собиралась помыться только снизу.

На свой страх и риск оставив уснувшую Катю в комнате без видео-няни, я быстро залезла в ванну, включила воду… и тут вспомнила просьбу Хэнга.

«Думай обо мне… Представляй, что я рядом…»

Думать… Я не могла не думать. Но представляла, как и во время вирта, не какого-то неизвестного Хэнга, а вполне конкретного Костю. Что это именно он, а не струи воды, ласково гладит меня по груди и животу, спускаясь к бёдрам, и вовсе не мои руки забираются в тайное местечко между ног и ласкают всё, чего коснутся, и это не мой палец проникает внутрь, глубже и глубже…

Твою…

Я выскочила из душа, так и не закончив начатое, несмотря на то, что оргазм подкрадывался ко мне, как и во время нашего сегодняшнего диалога с Хэнгом. Но если тогда мне было слишком смешно, то сейчас — страшно.

Страшно оттого, что я слишком часто думаю о Косте, хотя не должна! Страшно, что я невольно — или вольно? — ассоциирую его с Хэнгом. И вот я уже не просто думаю о Косте, я пытаюсь представить секс с ним. Всерьёз пытаюсь. После слов Хэнга: «Думай обо мне» — я думаю о Косте.

Не о Кире, который был моим постоянным партнёром на протяжении более пяти последних лет. Не о каком-нибудь голливудском актёре и секс-символе современности. О Косте Вершинине, с которым я сидела за одной партой в школе, вместе с ним решала задачи по математике, жаловалась ему на свою равнодушную мать и гуляла с ним после уроков, катаясь на карусели и поедая пышки. И я никогда-никогда не была влюблена в него!

Чёрт… Сейчас я уже не была в этом уверена на все сто процентов. Почему? Потому что в то время, что мы с Вершининым плотно общались, мы были детьми. И общение у нас могло быть только дружеским. А когда стали подростками, почти перестали общаться.

А может, поэтому и перестали?..

Я завалилась на кровать, проверив перед этим на всякий случай Катин памперс — но, нет, дочка была сухой, и спала спокойно. И мне бы тоже спать, но…

Серьёзно: а что если мы с Костей действительно были немного влюблены друг в друга ещё тогда, в школе? Но не подозревали об этом, потому что не понимали собственных чувств? Трудно разбираться в том, чего никогда не знал и не ощущал ранее. Поэтому и отдалились друг от друга: обычная дружба нас перестала устраивать, но, как перейти к чему-то иному, никто из нас не представлял. Ещё бы — нам было по тринадцать лет!

Я вздохнула и перевернулась на бок, пытаясь вспомнить свои чувства к Косте в тот год, когда он стал отдаляться от меня, а потом окончательно переключился на Кира и других мальчишек. Я не знаю, что это было, любовь или нет, — сейчас уже сложно сказать. Одно было понятно точно: мне тогда было неприятно, даже больно.

Хотя… нет, не одно. Точно можно сказать ещё то, что Костя всегда был мне дорог. Дружили мы с ним или не дружили, общались или не общались, виделись или не виделись… Я всегда держала в уме то, что Вершинин есть на этом свете — где-то там, совсем недалеко, и я в любой момент могу написать ему: «Привет, рыжий!»

И он бы ответил мне, обязательно ответил. И знание об этом грело моё сердце и душу. Наверное, других людей так греет знание о том, что у тебя есть родители, к которым ты всегда можешь обратиться за помощью. У меня не было родителей, только Костя. И пара институтских подруг. А теперь ещё и Катя. И свёкры…

Кир? Нет, его можно не считать. Я не испытывала положительных эмоций, когда думала о муже.

А Хэнг… Общение с ним действительно напоминало общение с Костей. С одной стороны, шутливо-дурашливое, а с другой — серьёзное и вдумчивое. В каждой шутке есть только доля шутки — вот это точно про нас с Хэнгом. И про нас с Костей.

И всё-таки… а может… нет, ерунда.

Но всё-таки… а вдруг?..

Рассердившись на себя и свои дурацкие рассуждения о том, что Костя и Хэнг — одно лицо, я встала, тихо пробралась к гардеробу и достала оттуда сумку, с которой приехала к свёкрам. По странной иронии судьбы для того, чтобы перевезти кое-какие вещи в эту квартиру, я использовала свою старую сумку времён учёбы в институте, сложив туда мыльно-рыльные принадлежности. Рассуждала я так: даже если прольются, будет не жалко.

Был у этой сумки один секрет: потайной карман в подкладке на почти невидимой молнии. Я носила там колоду карт Таро. И когда перестала гадать, просто оставила её там. Даже не знаю почему. Собирая вещи к свёкрам, я вспомнила об этом кармане и его содержимом, но опустошать не стала. Тоже не знаю, почему…

Вот, теперь и пригодилось.

Я достала колоду из кармана и принялась тасовать карты. Они немного слиплись между собой от времени, поэтому я потратила на это пару минут. Пыталась передумать, уговаривала себя, что это ерунда…

В конце концов решила, что вытащу только одну карту. Всё равно гадать для себя нельзя, да и задавать конкретные вопросы, на которые можно ответить «да» или «нет», тоже нежелательно — карты не могут быть настолько конкретными.

Иногда не могут. Но иногда всё же… могут.

И я спросила у колоды: «Костя и Хэнг — один и тот же человек или нет?»

Я ожидала, что карты меня пошлют — они умеют намекнуть гадающему, что он задаёт неверный вопрос. А я ведь действительно спрашивала нечто дурацкое, какую-то дурь…

Я вытащила из колоды карту наугад, но рассмотреть, что на ней нарисовано, не получилось — в комнате было слишком темно. Тогда я вернулась обратно к кровати, взяла телефон и подсветила экраном лицевую сторону карты.

И села от изумления.

Солнце. Я вытащила аркан «Солнце».

Если это не честное и откровенное «да» в ответ на мой вопрос… тогда что это?..

73

Вера

Я заснула с «Солнцем» под подушкой и утром, обнаружив карту, долго таращилась на неё, пытаясь понять, стоит верить гаданию или нет. Я вообще верю в мистику, но… я слишком хорошо знаю, что карты картами, но любое гадание зависит от трактовки. Я трактовала «Солнце» как «да», но что если это всё-таки «нет»? Если постараться, можно и к отрицательному ответу логику притянуть. Солнце — это вовсе не намёк на то, как Костя меня называет из-за девичьей фамилии, а противоположность Луне. Я взяла ник «Луна» из-за ассоциаций с обманом, а «Солнце» — отсутствие обмана. Если бы Костя был Хэнгом, он наверняка уже понял бы, кто скрывается под именем Луны, и всё мне объяснил, не стал бы обманывать. Может, «Солнце» об этом? О том, что Костя не может меня обманывать?