Надеюсь, она не узнает (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 30

Я посмотрел ей в глаза, словно пытаясь найти там правильный ответ. Не потому что хотел обмануть, нет, а потому что мне чудилось, будто я много раз слышал этот вопрос. Но не от Веры, а от самого себя.

И все эти годы я словно убегал от ответа.

46

Вера

Прогулки с Костей я ждала с таким нетерпением, что даже умудрилась рассказать о ней Хэнгу. Абсолютно глупый поступок. Незнакомый парень, чьего имени я даже не знаю, — а я делюсь с ним сокровенным. А встреча с Костей именно таковой и являлась. Не свидание, да. Лучше!

Пожалуй, впервые за последнее время я была по-настоящему чему-то рада. Чему-то, не связанному с Катей, разумеется. А то я так погрязла в домашних делах и проблемах, в воспитании дочери, что уже почти забыла, каково это — отдыхать, дурачиться, смеяться над ерундой… есть плюшки с сахаром и пить пакетированный чай из бумажного стаканчика. Если бы не встреча с Костей, я бы и не подумала покупать такой чай — не вижу смысла покупать то, что я могу легко сделать и дома. И даже одну секунду сомневалась: может, озвучить нечто подобное… но, едва начав открывать рот, быстро захлопнула его и решила: Вера, не нуди. Ты с Киром, превратившим тебя в отчаянную домохозяйку без сна, отдыха и секса, совсем скоро консервой станешь. Надо исправляться!

И, да, ненадолго я — исключительно рядом с «рыжим»! — стала собой прежней, весёлой и беззаботной девчонкой. У которой, конечно, были горести, но при виде Костиных ярко-оранжевых волос они отступали куда-то в сторону…

Всегда так было. Поэтому, когда Кир начал рассказывать моему лучшему другу детства о своих отношениях с Миленой, мне было больно не только из-за измены. Удивительно, но я, оказывается, до сих пор считаю Костю больше своим другом, чем мужа. И этим поступком Кир словно отбирал его у меня… ещё раз. Как тогда, в школе.

Но, несмотря на то, что я очень старалась быть весёлой и не грузиться, от серьёзного вопроса всё-таки не удержалась — слишком долго носила его в себе:

— Почему тебе сразу не понравилось, что мы с Киром начали встречаться?

Костя оторопел. Завис, вглядываясь в мои глаза, и, кажется, даже дышать перестал. Лицо его, особенно взгляд, из удивлённого постепенно становилось каким-то… понимающим, что ли?

— Ты помнишь мою маму? — спросил вдруг Костя, и я кивнула, не осознавая, при чём здесь она.

Я действительно помнила эту женщину. Хотя как — помнила… В памяти остался смутный образ — что-то яркое, громкое, с белозубой улыбкой и запахом французских духов. Она тоже была рыжей и одежду носила под стать цвету волос — броскую, привлекающую внимание. Рядом с отцом Кости, обычным мужчиной, который уже тогда был лысым, она смотрелась экзотической птичкой, случайно залетевшей в среднюю полосу России.

Мы с Костей никогда не говорили об этом, но я знала, точнее, чувствовала, что с мамой у него отношения не ахти. Лучше, чем у меня с моей, разумеется, но весьма близко к этому. Хотя Костина мама всё-таки его любила — и уже за это по моей личной родительской шкале заслуживала хотя бы парочку баллов.

— Они с отцом — очень разные люди. Всегда были разными. Он её любил, она его… не знаю даже. Он говорит, что когда-то любила, а потом разлюбила, вот только я не верю. Но не суть… Вы с Киром тоже разные. Я хорошо знал его, поэтому… можно сказать, предчувствовал, что он способен причинить тебе боль. И мне не нравилась эта мысль. Но я сразу решил, что не полезу в ваши отношения, не стану ничего говорить ни ему, ни тебе. Стыдно сказать, но я даже немножко надеялся, что у вас не получится…

Я фыркнула, и Костя тоже улыбнулся. Почему-то это замечание разрядило сгустившуюся после моего вопроса атмосферу, и я пошутила, легко ударив Костю ладонью по плечу:

— Ладно уж, рыжий, прощаю. — И продолжила заунывным голосом: — За твои прошлые заслуги отпускаю тебе нынешний грех молчаливого бездействия, а значит, и одобрения прелюбодеяния, совершённого другом твоим Кириллом Лазаревым. И, если будет суд над вами высший, как соучастник ты не пройдёшь, ибо не виновен ты в развратности друга! Аминь.

Костя так хохотал, что с последней оставшейся у него в руках пышки слетела вся пудра, да и половина кофе вылилась ему на ботинки, чего он, кажется, даже не заметил.

А я стояла и улыбалась, наблюдая за тем, как искренне и заразительно смеётся Костя. И в груди отчего-то теплело…

47

Вера

Когда я вернулась в квартиру свёкров, Катя не спала уже больше часа, и Антонина Павловна с Алексеем Дмитриевичем явно успели утомиться, пытаясь найти ей занятие. Может, им было бы проще, будь они вдвоём, но на кухне обнаружился ещё и Кир. Он сидел за кухонным столом с царским видом, и свёкры предсказуемо метались туда-сюда, пытаясь и поспевать за Катей, в которую после дневного сна обычно вселялся шкодный бесёнок, и за Киром ухаживать. Я только вздохнула, увидев эту «прекрасную» картину — чего-то подобного я и ожидала. Хорошо, что всю следующую неделю муж наверняка будет загружен на работе, и ездить сюда у него не останется времени.

— Верунь, — увидев меня, Кир улыбнулся своей фирменной улыбкой: «Посмотри, какой я классный!» и вскочил с табуретки, повалив её на пол. Эффект был слегка испорчен, но мужа это не смутило — он поднял табуретку и вновь обратился ко мне: — А я вот решил заехать… Катю увидеть, тебя…

Мне хотелось поинтересоваться, почему в таком случае Катя в комнате вместе с Алексеем Дмитриевичем играет одновременно во все привезённые игрушки, но я решила промолчать и не нарываться на выяснение отношений. Не в доме свёкров точно.

— Тёть Нин, — обратилась я к Антонине Павловне, которая в этот момент что-то делала у плиты. — А Катя ела?

— После сна нет ещё. Я тут вот паровые котлетки решила вам налепить. Будешь, Веруш?

— А Веруша, наверное, не голодная, — вмешался Кир с такой обидой в голосе, словно я слопала целую кастрюлю борща и ни с кем не поделилась. — Она же с Костей встречалась. Он её, наверное, накормил.

Я аж воздухом поперхнулась от наглости сказанного, застыв на месте столбом — растерялась, не зная, как реагировать на подобное заявление.

Решение за меня приняла Антонина Павловна, развернувшись от плиты и треснув Кира кулинарной лопаткой по макушке.

— Ай! — возопил муж, от неожиданности плюхнувшись обратно на табуретку. — Мам, ты чего?!

— А ты чего? — зашипела свекровь и подбоченилась. — Совсем мозг протрахал, что ли? Ты кому претензии предъявляешь и в чём, а? Вера когда последний раз хоть с кем-то встречалась, ходила куда-нибудь, отдыхала? Постыдился бы! Куском хлеба попрекнул!

— Не хлеба, — возразила я, отчего-то развеселившись. — Мы пышки с Костей ели. Такие, знаете, колечками, в сахарной пудре… Но они у меня уже все переварились. В общем, котлеты я бы поела. Давайте к ним ещё салат, может, тёть Нин? Катя любит салат.

— Да, я помню, — проворчала свекровь, недовольно зыркнув на Кира. — Сделаю. А ты иди, отдохни, Веруш.

Предположив, что Кирилл наверняка потащится за мной «отдыхать», я помотала головой:

— Да я не устала. Лучше помогу вам, в четыре руки быстрее будет.

Следующие несколько минут муж молчал, только смотрел на меня — я чувствовала его взгляд между лопаток. Спина горела, словно мне налепили горчичники. Постоянно хотелось потянуться туда рукой и хорошенько почесать. А ещё лучше — чтобы Кирилл наконец перестал таращиться.

Я прекрасно понимала, о чём он думает. За годы нашего знакомства и брака я успела хорошо изучить Кира — и знала, что он не мог не заметить оговорку Антонины Павловны.

«Совсем мозг протрахал…»

Ничего конкретного и очень напоминает обычный эмоциональный выплеск, но… подозрения наверняка возникли. Вот Кирилл и изучал сейчас и меня, и свою маму, пытаясь понять, ляпнула ли Антонина Павловна это случайно, для красного словца, или…

Не знаю, к каким выводам пришёл Кир, но до конца вечера он вёл себя тихо. Поиграл с Катей, вполголоса пообщался с Алексеем Дмитриевичем, периодически бросая на меня нечитаемые взгляды, и больше не пытался проехаться по моей сегодняшней встрече с Костей.