Эсхатологический оптимизм. Философские размышления - Дугина Дарья Александровна - Страница 33

Христианство: небесная иерархия Дионисия Ареопагита

Автор Ареопагитик, ассоциированный с именем афинского мыслителя Дионисия Ареопагита, ученика апостола Павла, достоверно неизвестен. Однако есть разные версии легенды относительно его персоны. Это целая увлекательная область для изучения – «Кем же был Дионисий Ареопагит?» Как в современной культуре хит – кто убил Лору Палмер, так и в истории философии и патрологии есть подобный вопрос – кто такой Дионисий Ареопагит? Версии совершенно разные: от монофизитского неоплатоника Севира Антиохийского, маюмского епископа грузинского происхождения Петра Ивера, толкователя Ареопагитик в 530 годах Иоанна Скифопольского до Сергия Решайнского. И хотя это для нас не так сегодня важно, хочу отметить, что Дионисий Ареопагит – это загадочная фигура, которая является очень важной для православия и для всего христианства в целом.

Именно Дионисий Ареопагит вводит понятие «апофатического богословия», одну из самых интересных мистических тем в христианстве. Апофатическое богословие – богословие, в котором о Боге не утверждается ничего, поскольку Он превыше всякого бытия и всякого постижения. «Бога нет, потому, что он превыше всякого бытия», – говорит Ареопагит. Бог находится ἐπέκεινα τῆς οὐσίας – «по ту сторону сущности».

Катафатическое богословие, напротив, описывает Бога, исходя из его творения, возвеличивая это творение до превосходной степени. Например, есть красивая девушка, красивая церковь или красивое нечто. И Бог – это самое красивое из всех и всего. Есть умный человек, умный ученый, а Бог – самый умный Ум. Катафатическое мышление отталкивается от бытия и восходит от творения к Творцу.

А апофатическое мышление говорит иначе: нет, Бог не есть самый красивый, Бог не есть самый умный, поскольку Он находится по ту сторону всех атрибутов и мы не можем говорить о Нем в терминах человеческого языка, ибо Он пребывает абсолютно в иной области.

Дионисий Ареопагит, разбирая вопрос катафатического богословия, вводит понятие иерархии. Иерархия по Ареопагиту – это некоторый священный чин, знание, деятельность, «по возможности уподобляющаяся Божественной красоте, и при озарении, сообщаемом ей свыше, направляющаяся к возможному Богоподражанию»[100]. Все что есть, включая Ангелов, небесные чины, Церковь, а также космос, пребывает в божественном порядке. Кто-то в этой иерархии может учить, а кто-то учиться. Потому что кто-то занимает более высокую степень в смысле близости к божественному свету, стоит ближе к солнцу божественной истины и правды, а кто-то – дальше. Иерархия – это создание единой цепи между различными слоями, градусами космической пещеры или горного склона. Это как веревка, которая протягивается сквозь связку восходящих на гору альпинистов.

Рассмотрим смысл иерархии по Ареопагиту, ссылаясь на его работу «О небесной иерархии» (Περὶ τῆς Οὐρανίας Ἱεραρχίας). Очень рекомендую внимательно ее изучить. Здесь я, как выпускница кафедры по специальности история зарубежной философии, позволю себе отметить, что перевод Прохорова не очень хорош и оставляет желать лучшего. Учите греческий язык. У Дионисия Ареопагита не такие уж и сложные тексты. Год работы со словарем понадобится, чтобы читать их. Но эти тексты очень важны, а русский перевод может сбить с толку.

В трактате «О небесной иерархии» описаны высшие, средние и низшие чины ангелов. Всего их девять – три триады:

• Херувимы, Серафимы, Престолы,

• Господства, Силы, Власти,

• Начала, Архангелы, Ангелы.

Все доподлинно документировано и все порядки тщательно описаны. Между ними существует смысловая и онтологическая связь. Высшие чины передают средним свет, ум, благость, а те, в свою очередь, транслируют все это низшим. Так иерархически распределяется в небесах сияние божественной славы, просвещая и просветляя уровень за уровнем.

Эта теория девяти ангельских чинов была полностью принята последующими богословами и Церковью в целом. Ее придерживались и развивали как католики (Фома Аквинский), так и православные (Григорий Палама). Она полностью вошла в корпус христианского богословия.

Церковная иерархия

Работа «О церковной иерархии»[101] (Περὶ τῆς ἐκκλησιαστικῆς ἱεραρχίας) не менее важная. В трактате говорится об иерархии посвящающих – епископов, пресвитеров, диаконов, и об иерархии посвящаемых – монахов, мирян, оглашенных. Эта иерархия у Дионисия Ареопагита несет в себе религиозный сакральный смысл. Тот, кто находится в иерархии, исполняет божественный наказ, божественную волю. Поэтому иерархия спасительна для человека.

В Церкви есть разные чины – епископы, священники, диаконы, чтецы, певцы, которые поют на клиросе, есть и простые прихожане, миряне, а есть оглашенные, которые, например, после возгласа священника «Елицы оглашеннии, изыдите», должны покинуть храм и на литургии верных уже не присутствовать. Практикующий верующий видит каждое воскресенье в Церкви всю структуру иерархического уклада. То, что мы находимся в храме на месте прихожанина или клирошанина – это тоже исполнение божественной иерархии. Наше положение в этой иерархии – это наша возможность спасения. Иерархия – это божественное установление. Мы должны по этой иерархии продвигаться. Вот как пишет Флоровский, историк богословия, по поводу Ареопагита, описывая его модель:

«В мире есть ступени, определяемые степенью близости к Богу. Бог есть все во всем, но не во всем равно. По естеству своему не равно близко к Богу. Но между этими, как бы все отступающими, концентрами есть живая и непрерывная связь, и все существуют для других, так что только полнота всего осуществляет цель мира»[102].

Вновь мы видим: полнота, холизм. Все части, каждый момент востребован в Церкви. Нужен оглашенный, нужен мирянин, нужен клирошанин, нужны чтец, диакон, священник, епископ и так далее.

Все внешнее связывается с внутренним – иерархия церкви и мира с устройством души. Как есть внешняя иерархия, (мы ее только что обрисовали на примере Церкви), так есть и внутренняя. Она в душе. Как есть в душе и «клирошанин», и «оглашенный», так есть в душе и высшее начало – созерцательное. Нам нужно стремиться к этому созерцательному началу. Именно тогда мы исполняем нашу миссию как человека, который есть творение Божие.

В главе третьей трактата «О небесной иерархии» сказано, что «иерархия – это уподобление по мере возможности Богу и соединение с Ним»[103]. То есть, следуя иерархии, не отказываясь от иерархического устройства мира, мы исполняем свою миссию: нам подобает слушать, и мы слушаем; нам подобает служить, и мы служим; нам подобает быть священниками, и мы – священники. Через пребывание на правильном месте и выказывание истинного уважения к нему и ко всей связке таких мест мы живем.

Иерархия в Средневековье

Далее наступают Средние века. В этот период, с одной стороны, принципы иерархии, которые была сформулированы Ареопагитиками, Платоном и в целом европейской классической традицией, сохраняются, а с другой – понемногу начинается отступление от них. Иерархия утрачивают свою контрастность и свою онтологию.

Средние века довольно хорошо восприняли ангелологию Ареопагитик и платонизма, а также представление о священном характере власти церковной и политической, то есть Папы и Императора. Эта модель на протяжении определенного периода времени прекрасно функционировала. Но все же в XII веке в Италии, и далее, на протяжении нескольких веков, начинаются войны за выяснение того, кто является высшим звеном в иерархии – Папа или Император? Отсюда берет начало противостояние двух партий – гвельфов и гибеллинов. Это две крупнейшие политические фракции, которые боролись между собой. Гибеллины ставили императорскую власть над папской, а гвельфы выступали за ограничение власти Императора Священной Римской Империи и за усиление влияния Папы Римского. Это противостояние отражено даже в «Божественной комедии» Данте, который изначально был «белым гвельфом», а позднее, в изгнании, перешел в ряды гибеллинов. Его важнейший политический трактат «О Монархии»[104] описывает иерархическую модель именно с гибеллинских позиций.