Принцесса гоблинов - Иващенко Валерий В. - Страница 6

Проклятая рама содрала блузку вместе с зацепившейся за ветку брючиной, но Женька легко и бесшумно, словно танцуя, пробежалась по крыше гаража и спрыгнула на крышу чёрно-синего микроавтобуса с яркой ненашенской надписью.

— Привет! — мохнорылый мужичок, суматошно стреляющий куда-то по кустам из верхнего люка, не успел даже оглянуться — в ближнем-то бою меч куда предпочтительнее стрелялки… но спрыгнувшая с плеча прямо на будку с дохлым псом Принцесса ухватила тот ствол не задумываясь. Саданула чуть вбок короткой очередью, прикрывая тут же ринувшуюся в ближний бой напарницу.

И всё-таки, Женька этот бой проиграла. Поняла она это не в тот миг, когда в льющемся из окон свете увидала летящие в их сторону, нелепо кувыркающиеся гранаты. А в ту растянувшуюся вдруг до неимоверности секунду, когда, захолонув от безнадёги, ударом под колено повалила Принцессу за клумбу. И мягко упала сверху, старательно накрывая ту своим телом…

Верная бээмвушка догорала нудно, то и дело стреляя в ночной воздух чадными клубами дыма и разнокалиберными искрами. Когда-то щеголевато-серебристая машина словно плакала, всё больше оседая и перекашиваясь на один бок, будто хозяйка и в самом деле была тут виновата. Чёрт, а эта гравийная дорожка мало того, что колючая и неудобная, так ещё и холодная!

Женька пересилила себя и нашла какие-то силы отвести от языков пламени бездумно уставившийся туда взгляд. Вот так и все благие намерения погорели — да и вообще, этот сон уже что-то стал надоедать, становясь всё больше похожим на самую что ни на есть неприглядную реальность. Пальцы кое-как зажимали неслабую дыру в бедре. Болело на удивление несильно, словно не осколок пропорол плоть, а эдак хорошенько кто-то приложился кувалдой — всё перешибала рябая дрожь отходняка. Сладковатая и такая же мерзкая, словно наркоз в районном травмопункте, куда Женька по своей живости характера однажды угодила с вывихнутым плечом.

— Я, наверное, должна перед тобой извиниться, — как-то неуверенно произнесла стоящая над нею Принцесса.

Как ни странно то казалось бы со стороны, Женька расхохоталась ей в лицо. Трясло её просто нестерпимо — схлынувшая волна адреналина и прочей, подстёгивавшей на форсаже тело и мозг дряни уже ушла. Но за всё надо платить, даже если очень не хочется…

— Ты чего?

Женька едва пересилила себя и сквозь истерически накатывающие слёзы да хохот кое-как выдавила — классно они обе сейчас смотрятся. Две смазливые бестии почти в одном кружевном белье и в окружении хорошенькой компании трупов. А затем на остатке сил глотнула всей грудью холодного ночного воздуха и поинтересовалась, за что извиняться-то?

Принцесса миг-другой изучала её с непонятным выражением на извозюканной, но даже в таком виде породистой мордахе, а потом виновато вильнула взглядом в сторону.

— Я была до последнего уверена, что ты подстава… из этих же. Уж очень невероятной казалась наша встреча там, на дороге.

— И что же тебя переубедило? — Женька попыталась приподняться, однако истерзанная пулями и осколками в щепу собачья будка развалилась прямо под ищущей опору рукой. — Вообще-то, мне бы к врачу неплохо. Да и тебе царапины замазать — вдруг септика какая прицепится.

На просьбу найти какую-нибудь тряпку, чтоб перетянуть бедро или хотя бы заткнуть рану, Принцесса вдруг уронила нелепый при её теперешнем виде автомат и присела над девушкой. Погладила свалявшиеся волосы, царапая макушку какими-то щепками.

— Они открыли портал и утащили моего брата… — она заколебалась на миг. — А… Владимир, он прыгнул следом выручать? Или мне показалось?

Удивляться ещё чему-то сил уже попросту не было. Лимит непоняток на сегодня оказался явно превышен, и Женька сквозь звон в ушах неохотно призналась себе, что за этой гранью уже придётся поневоле принимать всё за чистую монету. Да, она разглядела какую-то светящуюся лиловым дымчатую арку, куда здоровенные словно откормленные черти фигуры утаскивали того самого, извивающегося парнишку, который им подслушку ставил. И как братец, свернув мимоходом шею какому-то бугаю, в отчаянном рывке таки успел сигануть следом.

— У них в десантуре не принято оставлять врагу своих. Вбито на уровень закона чести. И я очень не завидую тем поганцам — Вовка по сравнению со мной, что я по сравнению с твоим шклявым братцем. Как его зовут-то хоть? — о-о, изуродованное бедро начало ощущаться пульсирующей, выгибающей тело болью — но это было скорее хорошим признаком, нежели совсем плохим.

— Тогда, он сам тебе скажет при встрече. А сейчас расслабься — я обо всём позабочусь, — эти звенящие и вкрадчиво забирающиеся прямо в душу слова оказались последним, что Женька слышала в ту оказавшуюся столь непростой ночь.

А последнее, что видела, это уходящая в никуда воронка зелёного урагана, непонятным образом кружащего вокруг взгляда настолько низко наклонившейся над нею Принцессы, что Женька чувствовала на губах её дыхание. И девушка поверила. Поверила настолько, чтобы очертя голову сделать последний шаг туда, в изумрудную бездну этих глаз — и в вихре щекочущихся искорок полететь куда-то в тартарары…

Чертовски хотелось надеяться, что не очень далеко.

Интересно, чего же хочется больше — есть или пить? Или всё же, спать? Женька поморщилась от надоедливо лезущих в ухо голосов. Обнять родную подушку, и ещё раз вспомнить тот чудесный и всё же какой-то пугающе реалистический сон.

Обнять подушку не вышло — всё тело протестующе взвыло от боли так, что едва не взвыла от неожиданности сама его обладательница. Ох и ощущеньице! Словно хорошенько проехались асфальтовым каточком, а потом сердобольные мохнорылые дяденьки из сна для пущей уверенности ещё и пропустили через мясорубку. Даже похлеще, чем после запредельных нагрузочек, когда потом сдуру перемёрзнешь, и лимфатические узлы наутро захлёбываются в попытках выкачать из организма такое бешеное количество молочной кислоты.

Всё-таки, Женька разодрала один так и слипающийся глаз. Ага, пол-восьмого, мать как раз уходит на работу… да, один из голосов определённо её. А другой смутно знакомый, молодой. Соседка, наверное — опять, небось на ширку не хватает — пришла полсотни до вечера перехватить, а уж ночью она своё на спине отработает, дурёха.

— Тётушка Наташа, да не беспокойтесь вы, с Джейн всё в порядке… — голоса на миг прервались, а потом дверь отворилась, и в комнату тихо вошла мама с озабоченным лицом, а следом за ней… что?!!

Принцесса в откровенно великоватой ей Вовкиной рубашке, завязанной на талии узлом, и Вовкиных же драных джинсах, болтающихся на ней как ворованое пальто на беспризорнике.

Значит, про сон сказать как не про сон — а про не сон, как про сон? Офигеть…

Отчего-то, последнее слово болталось единственным в пустой и тёмной как пыльный чулан, Женькиной голове. Стукалось с лёгким звоном и бумкалось там бесцельно — она даже едва не пропустила вопрос матери. Дескать, когда её единственная дочь появляется дома далеко за полночь, в одном белье пусть и экстра-класса, да ещё и висящая без чувств на плече у какой-то не менее эпатажно одетой Принцессы — это уже немного напрягает.

— Ой, ма, не ворчи — мы с Принцессой были в гостях, всё путём. А потом наехали с улицы какие-то чмо, едва отмахались, — и затем, упреждая уже почти сорвавшийся с сердито поджатых губ матери вопрос, добавила. — А вот её братца те хмыри утащили — и Вовка погнался за ними.

Похоже, что от таких слов у мамы вопросов в голове только прибавилось — однако Наталья Сергеевна недаром считалась женщиной не то чтобы сверх допустимого умной, но вот мудрой, это точно. Потому что, вздохнув с извечной нашей терпеливостью, она поинтересовалась:

— Надеюсь, он там никого слишком сильно не убъёт… Но почему это я не должна идти на работу? — хотела бы Женька хотя бы отчасти быть уверенной в первом, ох как хотела бы…

За спиной матери Принцесса молча потёрла кончиками пальцев одной руки, что означало деньги, а потом зачем-то замахала руками в воздухе, став одномоментно жутко похожей на голландский ветряк. Ах, много, это значит много…