Принцесса гоблинов - Иващенко Валерий В. - Страница 48

Глаза оторвавшейся от своего мороженого Принцессы как-то загадочно блистали. Настолько, что всё окружающее казалось каким-то тёмным, тусклым и совершенно неважным.

— Ну же, вспоминай. Ты всегда была умницей… леди Джейн.

Женька едва не поперхнулась от необычности такого прозвища. Настолько, что против воли заглянула в бездонную изумрудную пропасть этого взгляда. Он звал, манил чем-то полузабытым, что вот-вот, вроде вертелось на самой грани понимания. Дразнилось, приплясывало там — а всё же никак не давало себя осознать. Ну же, ещё чуть!

Если прислушаться в любое время дня и ночи, да не просто ушами или насторожившимся в ожидании не замедлящих тотчас же появиться непоняток естеством, то есть ещё один звук — настолько привычный, что многие его просто не осознают. То неслышный, но могучий, пронизывающий всё ток крови. Неостановимый, почти беззвучный прибой упрямого, горячего и ревнивого человеческого сердца.

Но пока ты его слышишь, дотоле и можешь с полным на то правом осознавать себя живым. Во всяком случае, надеяться на то…

— Интересно, зомби и прочие скелеты потому настолько злющие, что вспоминают о нём и попросту завидуют? — Женька на время оставила свои попытки и остановилась передохнуть — во вспотевшие от усердия виски бухала глухая волна, а в глазах уже начало смеркаться.

И то сказать — попытка протиснуться в мохнатящуюся по краям дверцу на донышке души на этот раз не удалась. Не потому, что так уж трудно было… да вот только, упрямая как хоть бы и сам чёрт девица вознамерилась проломиться туда не мысленно, а в самом что ни на есть буквальном смысле. Правда, напоминало это попытку медведя залезть в собачью будку. Вроде и неудачно, да ведь нос-то уже вроде протиснулся!

Женька огляделась. На опушке осеннего леса вроде бы всё было так же, как и несколько минут назад. Сырой и сумрачный сосновый бор впереди. А позади… умирающая где-то под ногами тропинка, по которой сюда ходили грибники-ягодники и прочие контрабандисты. И много чего ещё там, позади — да вот только не хочется во всё то вглядываться.

Да уж, накуролесила так, что жители славного града Иммельхорна и полкоролевства впридачу при одном лишь упоминании леди Джейн застывали с вытянутыми физиономиями и в тягостном недоумении. То ли величайшая из воительниц, то ли стерва настолько неописуемая, что прости-господи! А чем там закончилась мышиная возня вокруг трона, думать даже и не хотелось. Небось, Принцесса и её голубоглазая маменька будут здорово удивлены, когда потеряв корону и лишившись всего, в одиночестве не останутся. Вовка, небось, так просто на седьмом небе от счастья будет — уж братец-то нисколько не станет сожалеть и своих подруг не бросит.

Маменька со своим доном тоже не пропадут, так что стоило признать — особо ничего её здесь и не держало. Разве что… Женька отчего-то опять вспомнила его взор и его прикосновения, и чуть не взвыла во весь голос — да сколько ж можно? И так всё время в голову лезет этот смазливый принц!

Нет, нафиг всё это!

Стоило признать, что более пристальный взгляд замечал в окружающем пейзаже некоторые непонятки. Пожухлая осенняя трава как-то интересно наклонилась во все стороны от стоящей на опушке девицы, словно от её ног дул неощущаемый, но причесавший как надо травинки ветер. Да и стылая вечерняя сырость, уже клубящаяся меж печально потемневших стволов сосен, упрямо держалась подальше…

У ноги завозилось мохнатое тепло. Одна ты, киса, презрела сытое тепло кормушки и рванула за Женькой — она наклонилась и с натугой подняла рысь. Ох и тушка стала! Однако, положив утробно рыкнувшую кису на плечо и почёсывая ей на брюшке такой замечательно мягкий пушок, столь разительно отличающийся от более грубоё шерсти, хозяйка внезапно осознала, что и её четвероногая подруга тоже где-то загуляла по своей неискоренимой кошачьей блудливости. И теперь вынашивает целую ораву таких же стервозно-царапучих котят, как и маменька.

— Тоже будешь мамой? — рысь в ответ мимолётно одарила непонятным и диковатым взглядом, и с шумом принюхалась куда-то под ухом хозяйки. Да нет, киса, духами мы не пользуемся, а от дезика за неделю шастания по всяким диким местам разве что пара-тройка молекул осталась.

Ладно, хватит цацкаться! Женька обнажила клинок. Зачем она так настойчиво протискивалась внутрь самой себя, она так объяснить и не могла бы. Возвращаться было некуда, собственно, да и незачем. А лес впереди… ну как-то не манил он её сырой осенней неизвестностью — не то место, где можно бы провести уже недалёкую зиму.

Верный меч неуверенно приподнялся. Недавно королевский оружейник долго приценялся к нему, востоженно ахал и цокал языком. Дескать, выкован тот из ребра столь сильномогучего зверя, что хоть бы и самому дракону… Женька представила себе дракона, бодающегося с тяжёлым магистральным электровозом, из чьей рессоры когда-то, ещё в прошлой жизни, был выкован клинок, и грустно улыбнулась. Да уж, тут против машины не попрёшь…

Пространство, время и здравый смысл протестующе взвизгнули, когда в дыру стала протискиваться упрямая дева с кошкой на плече и хорошей махалкой в руке. Вот же настырные эти бабы… иногда бывает легче уступить, чем сопротивляться — и вот уже немало запыхавшаяся, но торжествующая Женька со всей твёрдостью ступила на чёрную землю под невидимым во тьме небом.

Кошка коротко взвыла с перепугу, и сдуру даже чуть впилась когтями сквозь потрёпанную бархатную курточку. Но спрыгнуть с тёплого и надёжного плеча отказалась напрочь. Соображает, злыдня… Сзади оглянувшаяся воительница со злорадным удовольствием замечала свои грязно-бурые глинистые отпечатки, от которых в ужасе шарахались белёсые змеи позёмки — что это ещё за диво?

А впереди уже высилось тёмное нечто, нависая над подходящей парой глыбой первозданного мрака. Только, в Женьке отчего-то крепла уверенность, что на этот раз ворота откроются как надо. И никаких сюрпризов с пространством-логикой не будет. Жертва принесена, и место это уже оплодотворено кровью одного из сильнейших воителей. Да и сама она тогда немало потеряла здесь своей драгоценной жизненной силы. Здоровый жлоб был…

Так и не отведавший ничьей крови клинок разочарованно вжикнул в ножны, а девичья ладонь надёжным свидетельством реальности всего происходящего улеглась на створки чёрного льда.

Кошка или кто там на самом деле ею прикидывалась, принюхалась с плеча — небось, кровь унюхала, злыдня. Изогнулась, извернулась, и тоже обеими широкими мощными лапами упёрлась в ворота.

Что-то сломалось с неслышным вздохом. Даже не сломалось, а словно признало — да что ж ты с этими бабами делать будешь? Ладно, так уж и быть… медленно, беззвучно и торжественно, тяжёлые как вселенский грех ворота распахнулись в беспросветную тьму.

— Вперёд, кис? — Женька посмотрела в эти дьявольски светящие жёлтым глаза. — Хотя, ещё не поздно повернуть.

Рысь завозилась на плече, спрыгнула наземь — прямо вперёд, за невидимую, но вполне осязаемую черту. Оттуда блеснули её глаза, а затем впереди словно кто-то включил хмурый январский рассвет. И в его неуверенном свете насторожившаяся лесная кошка принюхалась к чему-то вдумчиво… а затем уселась и принялась вылизывать неприлично взъерошенную ладонями хозяйки шёрстку. Что ж, более явного знака трудно было бы и ждать…

Женька прислушалась. Снаружи не доносилось ничего — ни тихого шороха роняющих капли сосен, ни унылого пиньканья пичуги откуда-то из глубины. Да и запахи прелой хвои и осенней сырости словно отрезало. Похоже, таки прорвались — да уж, евклидова геометрия и здравый смысл тут валяются кверху лапками и плохо при том попахивают!

Злорадно усмехнувшись, она шагнула вперёд и замерла, удивлённо промаргиваясь. От едва подсвеченной кошачьим взглядом полутьмы не осталось и следа. Вокруг оказалось вполне и даже более чем светло, а в озябшее лицо толкнуло устоявшимся теплом надёжного жилища. Большой холл наподобие того же в Гнезде Серой Ласточки, только немного попросторнее. Впереди широкая лестница, у стены разбегающаяся пополам на галерею второго этажа. Картины, статуи — и много зелени… вон, кошка уже принюхивалась к какой-то пальме. Опять, небось, обгрызёт, злодейка — любимый мамин фикус возле статуи нимфы в трапезной обкорнала до торчащего из кадки нелепого зелёного огрызка.