Девочка бандита (СИ) - Дрим Мила - Страница 25

Пальцы мои задрожали, и я, нервно дернув замок сумочки, достала из неё паспорт и протянула омоновцу.

Тот, открыв паспорт, пробежался по нему взглядом. Пару раз глянул на меня и произнес:

– А что в Москве-то забыла? Или как эти, – он кивнул в сторону зал, – приехала подработать?

– Нет, – краснея, отвечала я, – просто. Это личное.

– Личное? Эти тоже сюда за личном приехали в Москву. А потом вон, теперь ноги за деньги раздвигают.

Я сглотнула. Щеки мои так сильно горели, что на них, наверное, можно было жарить блины. Не в силах сказать что-то вразумительное, я смотрела сквозь темную фигуру омоновца и молилась, прося Господа, чтобы это представление скорее закончилось.

– Держи, – он положил паспорт на стол и, круто повернувшись на пятках, перевел свое внимание на Искандера.

Секундное облегчение тотчас сменилось беспокойством за него.

– Сюда приведи, – скомандовал омоновец.

Через пару секунд в зал завели несколько мужчин, среди которых я узнала и Ахмеда. Всех выстроили в ряд, и начался допрос.

На фоне всего происходящего звук музыки теперь казался мне чуть ли не кощунством. Уж слишком весело она звучала!

– Фамилия, имя, дата и место рождения, – потребовал сотрудник милиции, останавливаясь перед толстоватым мужчиной, голову которого украшала солидная проплешина.

– Погоди, камеру сейчас включим, – в зал быстрым шагом прошел еще один незваный гость с камерой на плече.

– Записываю, – добавил он.

– Давай, говори, – рыкнул милиционер.

Мне стало не по себе от этого тона. В нем не было и намека на уважение.

Не к бандитам, нет! Просто – к людям.

Создавалось ощущение, что незваный гость хотел показать, кто здесь хозяин.

Толстоватый мужчина ответил, затем пришел черед следующего. Всех снимали на камеру.

Для чего? Зачем? Я понять не могла.

– Теперь ты, в камеру говори, – милиционер раздраженно мотнул головой в сторону соседнего зала, откуда по-прежнему раздавалась музыка, – музыку выключи, у нас тут важные люди!

Кровь отхлынула от моего лица, когда я разглядела, что он обращался к Искандеру. Внутри меня снова зашевелился протест, и мне хотелось броситься вперед, чтобы защитить его.

Но всё, что я могла теперь – просто сидеть и наблюдать.

– Фамилия, имя, отчество, число, месяц и год рождения, где родился и так далее! – сотрудник милиции взял его за левое плечо, и тогда Искандер посмотрел на него взглядом «а ну-ка убрал руки», и, Бог мой, именно это и сделал милиционер.

– Ну, – лицо Искандера приняло лениво-расслабленное выражение, – Исмаилов Рафик Рашидович.

Что?!

– В камеру смотри!

– Исмаилов Рафик Рашидович, – скользнув взглядом по камере, ответил Искандер.

Рафик?!

– Число, месяц и год рождения.

– Шестьдесят восьмого, пятнадцатого августа, – продолжил ленивым тоном Искандер.

1968? Разве?

– Громче говори! – в голосе милиционера послышалось раздражение, и я почувствовала холодок в груди.

Липкий, противный, он напоминал мне то, что я испытывала, когда шла сдавать кровь из пальца.

– Пятнадцатого августа, – устремив на милиционера потяжелевший взгляд, ответил Искандер.

– Где родились?

– Азербайджан.

– Республика? Город?

– Баку. Город Баку, – Искандер не сводил с мужчины глаз.

– В Москве где проживаете?

– У родственников.

– В камеру смотрим! – все те же раздраженные нотки теперь ощущались сильнее.

– У родственников, – повторил Искандер.

– Чем занимаетесь в Москве?

– Да просто, в гостях, отдыхаю.

– Вы являетесь вором в законе? – задал вопрос милиционер, и я, кажется, перестала дышать, ожидая ответа.

Искандер посмотрел прямо в камеру и ответил:

– Да, я – вор, – кивнул, – я – вор.

Вор?!

– Уголовная кличка есть? Какое погоняло, как вас зовут?

– Рафик.

– Наколочки у вас имеются? – въедливо поинтересовался сотрудник милиции.

– Нет, нету у меня наколок.

Милиционер и один из омоновцев обменялись взглядами.

– Все чисто, – произнес последний.

В глазах милиционера мелькнула досада. Было очевидно, что они хотели бы, чтобы нашлось что-то такое, что поспособствовало дальнейшему задержанию Искандера и остальных.

– Ладно. Свободны, – бросил милиционер, – пока что. Уходим.

Грохот сапог растворился в воздухе. Наконец, столь «желанные» гости ушли. Мужчины, в том числе и Ахмед, вернулись в зал. Снова заиграла музыка.

А я, пораженная случившимся, смотрела на Искандера.

Дождавшись, когда все уйдут, он прикрыл двойные двери и подошел ко мне. Встал напротив и улыбнулся.

– Тебя, правда, зовут Рафик? – спросила я.

– Нет, – он блеснул глазами.

Поправил ворот кофты и сел сбоку от меня. Его тепло окутало меня. Я нуждалась в нем, чтобы вновь почувствовать себя защищенной.

Но следующий вопрос требовал ответа.

– Ты, правда, вор в законе? – шепнула я.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

– Да, – глядя мне прямо в глаза, ответил Искандер.

Я сглотнула.

У меня было совсем мало информации по этому поводу, и все, что я знала (от соседей или родственников), что воры – это уголовники, люди, не знавшие ни морали, ни чести.

Люди, способные и убить, если понадобилась какая-то ценная вещь. Так было в соседнем районе, четыре года назад. Квартиру «челночницы» – предпринимательницы ограбили, а саму её жестоко убили.

Неужели мой Искандер был таким же?

Мой.

Сердце отказывалось в это верить.

Нет, и еще раз нет!

Ресницы мои задрожали, я открыла рот, чтобы что-то сказать, но так и не сделала этого.

– Вижу, у тебя собственное представление, кто такой вор, – усмехнулся Искандер и успокаивающе погладил меня по плечу. – И, скорее всего, оно ошибочное. В любом случае, если ты настолько шокирована, что твои чувства переменились, и ты решила включить заднюю, я приму это. Скажи, как есть. Даже если ответ мне не понравится, я обещаю тебе, что не стану причинять тебе проблем.

Я прикусила внутреннюю поверхность щеки и начала беспощадно жевать её зубами.

Понимая, что лучше сказать о своих переживаниях прямо сейчас, чем потом носить их в себе, я тихо произнесла:

– В соседнем районе, в 94, убили женщину. Челночницу. Она торговала шубами, возила с Турции. Её квартиру ограбили, украли деньги, золото… А саму убили. Перерезали горло и накрыли шубой. Это сделали воры?

– Это сделали отморозки, – холодно ответил Искандер, – не имеющие ничего общего ни со мной, ни с теми людьми, с которыми я общаюсь. Или ты, правда, подумала, что я такой же?

Он, чуть сощурив глаза, выжидающе-строго посмотрел на меня.

– Нет, – я сглотнула, – просто мысли всякие лезут в голову.

– Хорошо, что ты сказала, – взгляд Искандера смягчился. – Еще вопросы будут или приступим к ужину, и параллельно поговорим?

– Я, наверное, не смогу есть, – прошептала я.

Искандер, вскинув брови, вопрошающе посмотрел на меня.

– Почему?

– Я перенервничала. Теперь кусок в горло не залезет. Прости, – сказала и вымученно улыбнулась.

– Так, – Искандер подвинулся поближе, и его крепкая рука легла на мои плечи.

Он притянул меня к себе. Пристально посмотрел в мои глаза, а потом спросил:

– Моя маленькая девочка сильно испугалась?

Я всхлипнула, и горький ком, стоящий в горле, потребовал, чтобы его выпустили. Слезы полились из моих глаз, и вместе с ними из меня выбралась вся горечь.

– Да, – прошептала я.

– Ну, не плачь, все же обошлось, все хорошо, – горячие губы коснулись моей щеки.

– Хорошо, только все равно страшно, – я закрыла глаза.

Усталость навалилась на меня, и единственное, что мне теперь хотелось – просто заснуть. В безопасном месте.

– Чего боишься?

Я запрокинула голову. Сквозь туман из слез я разглядела сосредоточенное лицо Искандера. Он ждал ответа.

– Вдруг, они вернутся? Вдруг сделают что-то плохое?