Апраксин двор (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 49

При желании мы могли бы говорить хоть в полный голос, и на той стороне улицы нас бы точно не услышали: гости Грозина явно развлекались на полную катушку, и мероприятие понемногу подбиралось к той части, когда ужин и карточные игры понемногу переходят в самую обычную попойку, которая рано или поздно закончится дракой и стрельбой в потолок… А может, и не в потолок.

Большую часть публики скрывала трехметровая каменная стена, отделявшая сад при особняке от улицы, но и прямо около здания, и, похоже, внутри движения тоже хватало: через дорогу до нас с Петропавловским доносились голоса, шум и звон стекла — наверное, кто-то разбил бутылку. Несколько машин загнали через ворота во двор, а остальным попросту не хватило места, и они буквально забили все вокруг. Я смог разглядеть примерно с дюжину штук самых разных моделей, от роскошных лимузинов до насквозь проржавевших тарантасов, совершенно по-хамски запаркованных прямо на тротуаре. Призвать горе-водителей к порядку было некому: городовых Геловани убрал со всей округи, а гражданские уж точно предпочитали обходить шумную компанию стороной.

Снаружи ворота сторожили четверо плечистых молодцов, но внутри людей было раз этак в десять больше — и это не считая чьих-нибудь спутниц или профурсеток, которых его благородие согнал в сад на потеху гостям. А уж публика там наверняка подобралась такая, что чуть ли не каждый носил в кармане револьвер — или чего посерьезнее. И даже если Грозин не хранил дома коллекцию винтовок или ружей, схватка с такой толпой уж точно не обещала быть легкой.

— Девок много. — Фурсов подобрался к ограде и устроился рядом. — Не зацепить бы кого.

— Ничего, как начнем шуметь — сразу все разбегутся. А мы этих глухарей ощипаем: зуб даю — к полуночи перепьются. — Я достал из кармана хронометр и взглянул на циферблат. — А там их хоть голыми руками бери.

— Попробуй еще возьми, — мрачно отозвался Петропавловский. — Там их человек пятьдесят, не меньше. И Владеющие найдутся. Как шарахнут чем-нибудь — костей не соберешь… И как с такими воевать прикажете, ваше превосходительство?

— Повоюем, внучата. Есть у меня одна штуковина…

Дед Федор уселся на траву и с кряхтением подтянул поближе деревянный ящик. Большой и явно тяжелый — я сразу сообразил, что внутри оружие. И не очередная пара трехлинеек или даже дорогущих винчестеровских дробовиков, а что-то потяжелее и поосновательнее. Но даже самые мои смелые ожидания оказались весьма и весьма далеко от увиденного.

— Ба-а-атюшки… — пробормотал Петропавловский, сдвигая в сторону крышку. — Это что — пулемет⁈

Его величество «Максим» собственной персоной. Кое-что на грозной железке выглядело не совсем так, как я помнил, однако в целом это определенно был тот самый агрегат. Еще с гладким кожухом ствола, кучей бронзовых деталей и здоровенной коробкой приемника справа, но все-таки уже местного производства, с клеймом тульского оружейного завода, а не довоенный «британец» с фабрики Виккерса.

Образец примерно четырех или пятилетней давности перебрался в ящик не целиком, по пути лишившись бронещита и половины деталей, которые крепились к станку или лафету, однако все необходимое осталось при нем. Не знаю, где сибиряки раздобыли эту игрушку, но она уже определенно не раз побывала в деле: на бронзе и стали хватало потертостей и даже царапин, а когда я протянул руку и коснулся кожуха, внутри забулькала вода.

— Вот какой гостинец, оказывается, был у Фомы для дорогих друзей припасен. Жалко сам не увидит… Но ничего, — Дед Федор кровожадно ухмыльнулся, — мы передадим. Верно, внучата?

— А как же! — Петропавловский вытянул из ящика мягкую матерчатую ленту. — Ты погляди, Вовка — тут патронов триста будет!

— Двести пятьдесят, — на автомате поправил я. — А ну-ка дай сюда. Зарядить надо.

— Во те раз! — Дед Федор хлопнул себя по бедру. — Ты что, Володька, еще и из этой машины стрелять обучен⁈

— Да так… Кой-чего смыслю. — Я подхватил пулемет под кожух. — Помогите, братцы, тут пуда два весу будет.

— Вот радость-то какая. А я-то думал — где нам знатока взять такого, что управится? — Дед Федор похлопал ладонью по ограде. — Давай его сюда наверх. Как раз рылом куда надо наведем.

— А не заметят? — Фурсов осторожно выглянул наружу. — Близко ж совсем.

От нас до автомобилей действительно было всего-то шагов тридцать пять-сорок наискосок через улицу. Охрана у ворот стояла чуть дальше, но даже несмотря на шум попойки в саду кто-нибудь чересчур осторожный вполне мог услышать резкий звук. К примеру, лязг затвора или скрежет стали о камень.

— Да куда им, чертям сиволапым, — захихикал Петропавловский. — Смотри — сторожа уже лыка не вяжут. Не боись, Вовка!

Молодчики у ворот действительно выглядели изрядно подгулявшими. Один даже успел не только отлучиться, но и вернуться обратно с початой бутылкой в руках — и как раз протягивал добычу второму. Тот не стал отказываться и тут же приложился к горлышку. Дисциплина в рядах Грозинского воинства явно хромала, причем на обе ноги сразу.

— Первыми выцеливайте охрану, потом остальных. — Я аккуратно заправил в пулемет ленту. — В безоружных не стреляйте: прибьем кого не надо — хлопот не оберешься.

— Да тут поди пойми, кого надо, а кого нет, — проворчал дед Федор. — На них же не написано.

— Разберешься. Приличные люди по таким местам не ходят. — Петропавловский достал из-за пазухи наган. — Девки с гостями сразу деру дадут. А увидишь, кто за обрез возьмется — вот этих и… того.

— Только не спешите. — Я снова достал из кармана хронометр. — Начинаем ровно в полночь. И первыми пусть наши на крыше стреляют — у них весь двор, считай, как на ладони.

Часовая стрелка уже замерла в верхней отметке, указывая прямо на римскую «двенадцать», но длинная минутная только готовилась догнать короткую соседку. Ползла медленно, будто никуда не торопилась… и все-таки доползла.

— Пора… — прошептал Петропавловский, щелкнув курком. — Давай, Вовка!

— Тихо ты! — Дед Федор перевалился на колено. — Сказано ждать.

Первый выстрел я, кажется, и вовсе не услышал — только кое-как разглядел, как вдалеке на крыше над деревьями Грозинкого сада мигнула вспышка. Зато второй навел изрядно шороху: на мгновение на той стороне улицы вдруг стало тихо, как в гробу — и вдруг кто-то заверещал.

Женский крик взвился до запредельных частот и повис бесконечной дрожащей нотой, но его почти сразу заглушили другие звуки: грохот, звон стекла и отчаянная ругань. На крыше засели всего несколько сибиряков, зато дело свое они явно знали. Весь двор буквально затопила паника — впрочем, ненадолго: в гости к Грозину пожаловала публика, которой пальба уж точно была не впервой — и ответные выстрелы раздались почти сразу.

Сердито загрохотали револьверы, а затем послышался топот сразу десятков ног: почтенная публика спешила убраться из сада в здание или хотя бы под защиту каменной стены, автомобилей и охраны на воротах. Рослые мужики с криками и руганью расталкивали друг друга, опрокидывали женщин на тротуар и, хватаясь за оружие, выбегали со двора на улицу.

Прямо к нам в прицел.

— А вот теперь — пора! — рявкнул я, с глухим звоном опуская кожух пулемета на ограду. — Попляшем, судари!

Глава 37

Затвор лязгнул, досылая патрон. Сердито и хищно, почти как живой, будто «Максиму» и самому уже не терпелось поскорее заняться делом. Недобрая сила под пальцами подчинялась с явной неохотой и рвалась из железа наружу так настойчиво, что ее хотелось пустить в ход прямо сейчас, немедленно.

Но я держался. Терпел, отсчитывая в голове бесконечно-долгие секунды. И только когда стайка вопящих дамочек не самого серьезного поведения в коротких пышных юбках процокали каблуками мимо автомобилей, нажал на спуск. Пулемет рявкнул и принялся злобно лягаться, поливая свинцом улицу перед особняком. Один охранник упал ничком и ткнулся в асфальт лицом, второго снесло швырнуло на капот машины, но дальше очередь ушла вверх и полоснула по металлической ограде и стене особняка, выбивая стекла. Сил управляться с тридцатикилограммовой махиной мне хватало, а вот умение все-таки подвело: слишком уж долго я не брался за подобную технику.