Записки кельды 2 (СИ) - "Саламандра и Дракон" - Страница 23

Сегодня мы грузили зерно. Не сказать, что его было сильно много — не так уж много целины нам удалось превратить в годные поля. Но тем не менее. Лёха с Филей кидали кули из кузова грузовика (как обычно сдавшего задом на нашу сторону) в нашу телегу, Вова составил на освободившееся место бочонки с рыбой и пошёл переговорить с Лёней, я заскочила за письмами. Вышла — а они уже хором ругаются!

— Чё орём?

— Чего людям мирно не живётся? — с досадой прокомментировал кум.

— Смотри! — Вова подал мне очередной листок с новостями. Нет, даже два!

— Много новостей, да… — успела пробормотать я, пока взгляд не упёрся в обведённое чёрной рамкой:

«02.09 (марта).0001 НЗ и следом 03.09(марта).0001 НЗ в непосредственной близости от Омского портала было обнаружено четыре разграбленных рыбацких посёлка. Дома сожжены, судьба жителей неизвестна».

— Вот же суки…

Таких рамок на листках было ещё четыре, все из разных мест. Твою мать, полезли уроды, оттаяли…

Нет, вы не думайте — кое-где было весьма неплохо. Вот, например, Приморское княжество объявляло о великом для себя событии: третьего дня непосредственно в центре Жемчужного (это их столица) группа уважаемых лиц (с перечислением оных) передала в дар Николаю Носкову особняк с прилегающей концертной площадкой, по случаю чего непосредственно на данной площадке состоялся благотворительный концерт и банкет.

Хотя, это ж Приморское, чего вы хотели, там для этого как будто все звёзды легли…

Знаменательный выпуск новостей на фоне огромной дуги портала в лесопарке Измайлово помнят, наверное, все. Большинство уж точно. Когда телом репортёрши воспользовалась Леля для декларации манифеста Новой Земли.

Вскоре стало известно, что этот портал — один из пяти крупнейших в портальной сетке. По другую сторону обнаружилось тёплое, почти Средиземноморское побережье, мягкий климат, солнце, золотистые пляжи, пальмы, пологие холмы предгорий, прекрасно подходящие под виноградники, практически выпрыгивающая из воды рыба и морепродукты на любой, самый изысканный вкус.

Россия, громко заявившая о нацеленности на мирные торговые отношения с Новой Землёй, немедленно объявила Измайловские ворота своей жемчужиной. И к стремительно растущему посёлку на той стороне название прилипло быстро — Жемчужный. И даже, вроде бы, морских моллюсков, похожих на староземных жемчужниц, в прибрежных водах тоже нашли.

По староземскому календарю прошло едва ли полтора месяца, как целый паровоз очень (ОЧЕНЬ) богатых и не очень молодых дяденек принял на удивление быстрое решение о переходе в новый мир. Ещё более удивительным было то, что богатые буратины умудрились договориться между собой о взаимодействии, дали великую клятву жить дружно и не пытаться скушать друг друга. А поскольку с деньгами у них было всё прекрасно (тоже большими буквами), то вместе с ними зашла целая армия строителей, охраны, обслуги и прочих вспомогательных людей. Несколько армий.

Очень, очень быстро организовались огромные поместья, плантации винограда, фруктов, всяческой зелени и прочего, рыбозаготовительные конторы, снабжающие пятнадцатимиллионную Москву и пригороды свежайшими деликатесами. Нет, были там, конечно, и простые смертные, и мелкие торговцы, и даже разные общины и общинки, но рулили всем большие кошельки. Они же обеспечивали инфраструктуру и безопасность. Чистой воды олигархат нанял князя (фактически в качестве директора-управленца). Князь нанял армию (настоящую армию, без дураков — из серьёзных служилых ветеранов), способную в два щелчка обеспечить покой и безопасность уважаемым людям. И даже — при условии выплаты некоторой мзды в виде налогов (впрочем, вполне приемлемых) — и всем прочим гражданам тоже.

Приморское княжество уже всё себе доказало, и теперь хотело жить неспешно и спокойно, всякие робин гуды быстро закончились или сбежали в сопредельные земли, а на обширной территории воцарился пасторальный мир.

Покой и умиротворение Приморского княжества были тем более удивительны, что в прилежащем с севера Царстве Сербском, активно заселяющимся сербами аж с шести кольцом стоящих порталов, разгоралась нешуточная гражданская война.

Ещё хуже дела обстояли у японцев, заполучивших в своё распоряжение единственный портал, выходящий в центр гигантского архипелага (названного, естественно, Новояпонским или просто Японским). Народ из дико перенаселённой Японии хлынул туда, как вода сквозь прорванную плотину. И, как говорится, всё бы было здо́рово, но́. На сегодняшний день там уже было четыре островных империи и штук двадцать сёгунатов — и все они страшно резались друг с другом. Именно резались: с чудовищной жестокостью, горами трупов и красным от крови морем.

На втором листке новостей как раз нашлись очередные поступившие оттуда кошмарные подробности. Эти сводки всегда приводили меня в ужас. Слава богам — похоже, что японцы далеко ото всех, по крайней мере, никто пока на них случайно не наткнулся. А судя по попыткам просчитать соотношения часов, мы вообще находились на противоположных концах земли. Почему бы им не жить спокойно, расселяясь в своё удовольствие, ведь по площади новые острова в разы превышали старые — для меня это была полнейшая загадка. Внезапно почувствовали необузданную пассионарность? Проявился дикий менталитет? Слетели культурные ограничения и надстройки?

Последний довод пугал сильнее всего, поскольку похожие звоночки приходили с разных сторон. Люди внезапно поняли, что сдерживающих факторов практически нет — и начали терять крышу. И совесть. И берега.

Слава богам, что не все.

ЦИТАДЕЛЬ

Около нас вроде бы было тихо, но просто так надеяться, что пронесёт — на это мы пойтить не были готовы. Новости, изобилующие жутковатыми подробностями, стали последней каплей.

Тем же вечером, сразу после тренировки, барон созвал общее собрание. С новостным листком познакомились уже все, и общее настроение держалось довольно хмурое.

Идею с мостом пришлось притормозить. Незачем облегчать доступ на наш непотопляемый авианосец. А вот о повторении подвига Наф-Нафа пора было подумать. В смысле — о том, что наш дом должен был стать настоящей крепостью.

Снова встал вопрос защиты острова. На внешнюю стену пока не хватало ни времени, ни сил. Да даже если бы вдруг нашлись ресурсы — кто бы бдил за безопасностью с этих самых стен? Это ж сколько освобождённого от прочих работ народу надо! Поэтому мы вернулись к идее живой боярышниковой ограды. Посадками должны были заняться наши ботанички с приданными им в усиление ребятишками. Пять метров колючих зарослей — это хотя бы шанс притормозить нападающих, дать нам время на мобилизацию. А для спокойного доступа к пристаням и пляжам в необходимых местах в живой стене планировались зигзаги проходов, неочевидные со стороны.

Что касалось крепости, то тут мы могли замахнуться только на самую её сердцевинку. Впрочем, по порядку.

Остров наш не был плоской лепёшкой. Он выступал из окружающих его вод пологой спиной, кое-где бугрящейся невысокими пригорками, а вот в северной части острова поднимался довольно приличный холм. Если смотреть сверху (а с тех пор, как Галина освоила форму дракона, мы имели такую возможность), холм был в основании суженным скальным шестиугольником с сильно обкусанными краями, вытянутым с северо-запада на юго-восток.

Илья (наш геолог), сделавший пару облётов, составил карту острова и прилегающих территорий, и сказал, что именно этой скалой остров обязан своим существованием. Она, словно щит, прикрывает его от мощного напора Бурной.

На юго-восток от центра холма поднимался почти что круглый холмик, около двухсот метров диаметром и высотой метров, наверное десять-двенадцать. Такое впечатление, что на большой холм заползла погреться и уснула гигантская черепаха. Примерно посредине этой черепахи золотился один из первых трёх мэллорнов.