Эксклюзив (СИ) - Юнина Наталья - Страница 36

– Это платье не проституточное!

– Да ладно? А что оно прикрывает? Жопу или грудь? Подсказка – ни хрена оно не прикрывает. Его надевают для того, чтобы с кем-то трахнуться. Откуда ты вообще его взяла?

– Даниил подарил, – приплыли, твою мать.

– Даниил, блядь. А чего сразу не Данечка?

– Захочу и Данечкой назову! Он, в отличие от некоторых, нормальный. Конфеты любимые дает и платье присылает, не называя при этом проституткой и Е. Банько! И да, не нападает сзади, разыгрывая сцену изнасилования, чтобы кого-то выдрессировать, как собаку!

И все, меня конкретно накрывает. Конфеты? Нормальный? Серьезно? Сравнить меня с этим? Сука, вот не мой день сегодня. Не мой! И в очередной раз здравый смысл машет мне рукой. Какой-то неконтролируемый импульс и я снова хватаю Лизу за руку и притягиваю к себе. Жадно впиваюсь в ее губы. И нет, мне не прилетает удар ногой или рукой. Она не сопротивляется. Зарывается руками в мои волосы, давая зеленый свет. Грубо вталкиваюсь языком в ее рот, исследую манящую сладость.

Руки блуждают по ее телу, хочется касаться ее обнажённой кожи везде и снять эту дрянную тряпку. Осознаю ли я, что груб – определенно. Где-то на задворках сознания понимаю, что она девочка, причем во всех смыслах слова. С ней по-другому надо. И вроде все понимаю, а на деле ни хрена не выходит. Возможно, дело в том, что у самого давно не было секса, от того и выдержка на нуле. В одном я уверен точно, не дам остановиться ни себе, ни ей.

Сам не понимаю, как стянул с себя брюки, а с Лизы раздражающий клочок ткани. Сажусь на диван, потянув ее на себя. И только, когда Лиза начинает на мне ерзать, немного прихожу в себя. То ли сбежать хочет, то ли, чтобы я притормозил. Ладно, не животное я, в конце концов. Утыкаюсь губами в ее шею, медленно провожу губами к уху и все же решаюсь. Обхватив руками ее лицо шепчу ей в губы:

– Или ты с меня сейчас слезаешь, дальше мы остываем, забываем о том, что я тебя пытался учить уму разуму. Или я продолжаю, – вместо ответа закрывает глаза, как-то странно улыбаясь. – Я просто дальше уже не смогу остановиться, понимаешь? – и тут же чувствую, как ее пальцы ныряют под футболку и касаются моей груди. Спускаются вниз. Охрененный ответ. – Лиза? – и снова молчит, только сейчас ее пальцы не просто меня касаются, она легонько сжимает член через боксеры. Ну охереть и не встать. – Лиза?

– Ты как до майора дослужил, тугодум-мухомор?

– Ты снова меня подначиваешь?

– Нет, всего лишь трогаю, это ли не ответ на твой вопрос?

Тут же резко убирает свою ладонь и открывает глаза. И так противно становится от самого себя, когда осознаю, что у нее не только глаза блестят от недавних слез, но и щеки до сих пор мокрые.

– Прости, – целую соленые от слез щеки.

– Уже, – шепчет мне в губы, вновь закрывая глаза.

Перевожу взгляд на ее грудь в черном кружевном бюстгальтере. Сейчас я впервые не рад, что она его надела. Чувствую себя пацаном, впервые узревшим женскую грудь вживую. Кажется, руки потряхивает от предвкушения. Стягиваю лямки вниз, оголяю одну грудь и… оттуда выпадают две таблетки.

– Это снотворное. Хотела Кротову подмешать, – Лиза тут же выхватывает таблетки и кидает их в сторону. – И без своих мухоморских комментариев, – тут же добавляет она, едва заметно улыбаясь. Улыбка всяко лучше слез.

Тянусь к ее губам и вновь целую, одновременно снимая с нее лифчик. Красивая, небольшая грудь с маленькими аккуратными сосками, так и просящими взять их в рот. Чувствую себя каким-то ненормальным, неспособным совладать со своими эмоциями. Красивая, черт возьми. Вся красивая.

Сглатываю, кажется, так громко, что слышно на километры. И только наконец оторвав взгляд от Лизиной груди и переведя на ее лицо, я понимаю, что Лиза не дышит и, кажется, сейчас сбежит со слезами на глазах. И тут меня осеняет.

– Я не знаю, кто тебе вбил эту херню про грудь. Она красивая. Ты вся красивая.

– Чем клянешься?

– А чем надо? Ну… мухомором подойдет?

– Тогда уж хухрой.

– Да похрен, – улыбаюсь в ответ на ее слова и все.

Становится похрен на все. Я как одержимый маньяк сжимаю в ладони ее грудь. Обхватываю губами сосок, всасываю и обвожу его языком, кайфуя от реакций Лизы. Стиснув мои плечи своими ладонями, она начинает ерзать на мне.

С трудом оторвавшись от ее груди, почти невесомо веду рукой по ее животу вниз. Сжимается, стоит мне только провести пальцем по ее белью.

– Расслабься, – шепчу ей на ухо, отодвигая полоску трусов в сторону.

Лиза закрывает глаза, когда я касаюсь ее разгоряченной плоти пальцем. Закусывает нижнюю губу и тут же всхлипывает, стоит мне надавить на клитор.

Нереально красивая с распущенными волосами, прикушенной губой и легким румянцем на щеках. Кажется, эта картинка, где постанывающая Лиза трется об меня голой грудью, фактически насаживаясь на мои пальцы, будет преследовать меня до конца дней.

Продолжаю ласкать ее пальцами, доводя до предела. Она утыкается губами мне в шею, уже не сдерживая стон.

Довожу ее до кондиции и, не дожидаясь пока наступит отходняк, аккуратно перекладываю ее на диван. Целую в приоткрытые губы, вот только Лиза, оказавшись на спине, прерывает поцелуй и цепляется пальцами за края моей футболки. Пытается стянуть ее с меня, но то ли от волнения, то ли от страха, у нее ничего не получается. Я буквально ощущаю, как вибрируют ее пальцы. Стягиваю с себя футболку сам, ловя на ее лице облегчение.

Стоило только приспустить боксеры, как Лизины щеки моментально вспыхивают. Она сглатывает и тут же отводит взгляд, краснея на глазах. Дожил, называется, меня вставляет румянец на щеках.

– Не бойся.

– Не боюсь, – шепчет с придыханием, закрывая глаза.

Стягиваю с нее оставшееся белье. Подхватываю ее под колени, развожу ноги и делаю плавный толчок…

***

Странное дело, вроде бы ничего сверхъестественного не произошло, но я чувствую себя по-другому. Люди занимаются этим каждый день и вряд ли на их лицах можно заметить какие-нибудь изменения. Я же не могу перестать улыбаться собственному отражению в зеркало.

Кто бы мог подумать, что я могу быть счастливой, тогда как еще несколько часов назад лила крокодильи слезы, желая убить Федора. Сейчас злость и обида на него прошли, хотя так и хочется провести и на нем какой-нибудь урок.

Удивляет то, что после всего я не взбрыкнула, а как послушная девочка согласилась позвонить Даниилу и отказаться от встречи, сославшись на простуду.

Резкий стук в дверь, и я вздрагиваю от неожиданности. Ну гад какой!

– Лиз, все нормально?

– А что?

– Ты третий раз за полтора часа заходишь в туалет. Причем надолго, – он еще и считает.

– Ты писать хочешь?

– Нет, не хочу. С тобой все нормально? – и все-таки я злопамятная.

– Нет. Все ненормально и, мне кажется, я скоро…

– Что?

– Умру от кровотечения. Ты, наверное, своей хухрой пробурил мне скважину.

Ну как-то не ожидала я, что Неповторимый, забыв про приличия и разрешение, моментально ворвется ко мне в ванную. Смотря на его встревоженное лицо, в полной мере осознаю, что теперь отомстила. Мне кажется или он побледнел.

– Давай съездим в какую-нибудь платную клинику, – вполне серьезно произносит Федор, теребя лоб.

– Да я пошутила. Ты дурак, что ли?

– Ты серьезно?!

– Один-один. Ты меня уроком с изнасилованием напугал, а я тебя скважиной. Шутка это, шутка. Успокойся.

– За такие шутки…

– В трусах бывают промежутки, – усмехаясь произношу я и тут же тянусь к нему на носочках. – Расслабься, – шепчу ему в ухо.

– Тогда какого хрена ты тут постоянно ошиваешься?

– Любуюсь на себя в зеркало после того, как ты сделал меня взрослой, – и все-таки зря так пошутила. Судя по выражению лица Неповторимого, он мне не поверил ни на грамм. И только обводит меня взглядом. – Я правда пошутила. Я хочу кушать. Пойдем, я что-нибудь приготовлю?

– Пойдем.

Стоило только выйти, как я сразу почувствовала, что что-то изменилось далеко не только во мне. Возможно, я ошибаюсь, но мне казалось, что курит Федор, когда что-то идет не так. Что сейчас произошло, что он закурил, выйдя на балкон?