Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Среди Йоркширских холмов - Хэрриот Джеймс - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Через две недели миссис Бартрам сообщила, что глаз Щенули не только не прошел, но стал еще хуже.

Я торопливо поднялся в квартиру, вдыхая восхитительные запахи, которые доносились с первого этажа из лавки. Щенуля сидел напротив хозяйки в уже знакомой позе. Бесспорно, из глаза у него текло сильнее. Однако на этот раз в глазу почудилось еще что-то, и я наклонился почти к самой собачьей морде. Тут глухое ворчание предупредило дальнейшие мои вольности, но я уже обнаружил причину: под краем века развилась маленькая папиллома и раздражала роговицу. Я обернулся к миссис Бартрам.

— У него там маленькая опухоль. Она раздражает глаз и вызывает слезоотделение.

— Опухоль? — Лицо этой дамы редко что-нибудь выражало, но тут одна бровь дернулась, и сигарета во рту подпрыгнула. — Не нравится мне это.

— Нет-нет, она абсолютно доброкачественная, — сказал я. — Никаких причин тревожиться нет. Я легко ее удалю, и он снова будет совершенно здоров.

Я говорил с полной искренностью — операция действительно самая пустяковая и обычная. Местная анестезия, щелчок ножницами Рихтера — и больше никаких забот. Но тут я посмотрел на огромного пса, который мерил меня холодным взглядом, и по моей коже пробежал холодок. Со Щенулей вряд ли все пройдет так уж просто.

Когда на следующий день миссис Бартрам привела его к нам и оставила в смотровой, выяснилось, что для опасений были все основания. Его несомненно требовалось усыпить, а мы располагали превосходными новейшими транквилизаторами вроде ацетилпромазина. Оставался сущий пустяк: один из нас ухватит эту львиную голову, а второй защипнет кожу и введет иглу. Однако Щенуля дал недвусмысленно понять, что ничего подобного он допускать не намерен. Оказавшись в незнакомом месте, чувствуя, что ничего хорошего ждать не приходится, он с рыком бросился на нас с Зигфридом, едва мы открыли дверь.

А потому мы тотчас ее закрыли.

— Собачник? — предложил Зигфрид с сомнением в голосе.

Я мотнул головой. Собачник — длинная палка с мягкой петлей на конце — применялся, когда надо было утихомирить трудную собаку. Петлю накидывали ей на шею и так удерживали, пока производилась инъекция. Однако шансов удержать таким образом Щенулю было не больше, чем остановить матерого гризли с помощью лассо. Положим даже, нам удастся набросить на него петлю, но тогда начнется бешеная борьба, и еще вопрос; кто выйдет из нее победителем.

Однако мы не раз имели дело с опасными собаками, и в запасе был еще один способ.

— Похоже, тут без нембутала не обойтись, — буркнул Зигфрид, и я согласно закивал. Для животных, не подпускающих к себе, у нас в холодильнике всегда хранился сочный говяжий фарш. Перед таким деликатесом не могла устоять ни одна собака. Подмешать парочку капсул нембутала в фарш трудности не составляло. А потом оставалось только ждать, когда пациент погрузится в блаженный сон. Это срабатывало всегда.

Но отнимало массу времени. Удалить маленькую папиллому можно за единый миг. Но перед тем придется ждать минут двадцать, пока снотворное подействует. Готовя сдобренный нембуталом фарш, я старался не думать о срочных вызовах на фермы, где нас ждут не дождутся.

Смотровая выходила в сад, а единственное окно было чуть приоткрыто. Я протолкнул фарш в оконную щель, и мы вернулись в приемную готовиться к дневному объезду. Потом пошли в сад, полагая, что Щенуля мирно посапывает на полу. Но тот ринулся к окну, рыча, как оголодавший волк. На полу лежал нетронутый фарш.

— Нет, вы только поглядите! — воскликнул я. — Просто глазам своим не верю! Еще ни одна собака не отказывалась от такого чудесного угощения.

— Чертовски неудачно! По-вашему, он учуял нембутал? Попробуем дать ему порцию фарша побольше.

Я изготовил новую приманку и протолкнул ее в окно. Сами тут же отошли в сторону, чтобы собака не заподозрила неладное. Через несколько минут мы снова подкрались к окну. Картина не изменилась ни на йоту. Щенуля и не подумал попробовать фарш.

— Так что же нам делать, черт подери?! — взорвался Зигфрид. — Нам отсюда до обеда не выбраться!

И действительно, обеденный час приближался: ветер с улицы доносил благоухание лавки, торгующей рыбой с жареной картошкой.

— Минутку! — воскликнул я. — Мне все ясно!

Я галопом пронесся по улице и вернулся с пакетом жареного картофеля. Вложить капсулу в картофелину и просунуть ее в окно было секундным делом. Щенуля проглотил любимое лакомство в мгновение ока и без малейших колебаний. Еще картофелина с капсулой и еще, пока пес не получил полную дозу.

На наших глазах его свирепость стремительно пошла на убыль, сменилась туповатым добродушием, а еще через минуту-другую он сделал пару неверных шагов и повалился на бок. Победа осталась за нами. Когда мы вошли к нему, Щенуля пребывал в счастливом забытьи, и мы незамедлительно удалили папиллому. Позднее за ним зашла хозяйка, но наркотический кайф еще не совсем прошел. В приемной, куда она привела любимца, его голова возвышалась над краем стола, и он прямо-таки ухмыльнулся мне, когда я опустился на стул.

— Мы убрали папиллому, миссис Бартрам, — сказал я. — Глаз у него теперь будет в порядке, но я пропишу ему курс линкомициновых таблеток, чтобы инфекция не развивалась.

Взявшись за ручку, чтобы написать указания к применению, я скользнул взглядом по другим, уже готовым рецептам. В те дни, когда инъекции еще не стали всеобщей панацеей, многие наши лекарства вводились через рот и указания на рецепте отличались большим разнообразием. «Микстура для вола. Давать в пинте воды с патокой». «Слабительное для теленка. Давать в полпинте жидкой овсянки».

Мое перо на мгновение замерло над бумагой, а затем впервые в жизни я прописал:

«Таблетки для собаки. Давать по одной трижды в день в жареной картофелине».

3

Горло, казалось, вот-вот меня доконает. Три ночных окота подряд на открытых всем ветрам склонах завершились сильнейшей простудой. Да и работал я, естественно, без пиджака, а потому теперь настоятельно и незамедлительно нуждался в леденцах от кашля Джеффри Хатфилда. Бесспорно, лечение не слишком научное, но я по-детски верил в силу этих леденчиков, которые во рту взрывались и загоняли в бронхи целительные пары.

Лавочка пряталась в тихом переулке и была такой крохотной, что над окном еле-еле достало места для вывески «Джеффри Хатфилд, кондитер». Но в маленьком помещении яблоку негде было упасть — как всегда. Хотя, поскольку день был рыночный, теснота, пожалуй, превосходила обычную.

Когда я открыл дверь, чтобы вклиниться в гущу городских дам и фермерских жен, колокольчик над ней мелодично звякнул. Мне пришлось подождать, но я ничего не имел против, так как наблюдать мистера Хатфилда за работой всегда было наслаждением.

И вошел я в самый удачный момент — владелец как раз пытался в душевных муках решить, что именно требуется его клиентке. Он стоял спиной ко мне, слегка кивая седовласой львиной головой, крепко сидящей на широких плечах, и озирал высокие банки со сластями у стены. Заложенные за спину руки то напряженно вздымались, то расслаблялись, отражая внутреннюю борьбу. Затем он прошелся вдоль ряда банок, внимательно вглядываясь в каждую. Лорд Нельсон, решил я, расхаживая по квартердеку «Виктории» в размышлении о том, какую тактику боя избрать, вряд ли выглядел столь сосредоточенным.

Наконец он протянул руку к банке, и напряжение внутри лавочки достигло апогея. Но, покачав головой, мистер Хатфилд опустил руку. Затем все покупательницы издали дружный вздох — еще раз кивнув, мистер Хатфилд простер руки, взял соседнюю банку и повернулся к обществу. Крупное лицо римского сенатора осветила благожелательнейшая улыбка.

— Ну-с, миссис Моффат, — прогремел он почти на ухо почтенной матроне, сжимая стеклянный сосуд в обеих ладонях с изяществом и благоговением ювелира, открывающего футляр с бриллиантовым колье. — Поглядите, не заинтересует ли вас вот это?