Ирландец (СИ) - Владимиров Алексей Владимирович - Страница 41

— Но капо все ровно узнает, что его люди мертвы, и тогда может возникнуть конфликт? Война? — спросил я.

— Обязательно узнает, но из-за этого войны не будет. По крайней мере, в ближайшее время.

— Не понимаю, ведь мы только что в открытую убили итальянцев, и они не будут мстить за своих?

— Обязательно будут. Собственно, их месть никуда не исчезала. Они узнают, что мы их убили, но в открытую обвинить нас побоятся, поскольку это будет означать войну, к тому же они напали, и остальные этого могут не оценить. К тому же Дон у них довольно умный человек и развязывать войну не станет, подумаешь, десяток бойцов убили, которые сами нарвались, невелика потеря, — и Дима махнул рукой. Они новых примут в семью.

— И что, вот так просто они принимают к себе семью любого желающего? — спросил я.

— Нет, не каждого. Я точно не знаю, как это делается, но, чтоб приняли в семью, ты должен быть итальянцем, это первое и главное правило. Ну а во-вторых, ты должен проявить себя, чтоб тебя заметили и порекомендовали.

Мы остановились в паре миль от Роксбери, и, пока Дима-грек рассказывал об устройстве семей итальянцев и некоторых правилах их бытия, начало вечереть.

— Давайте ускоримся, пока доедим, как раз сумерки наступят, — скомандовал Дима.

Уже вовсю смеркалось и ночь вступала в свои права, когда мы въехали в город. Мы подъехали к тому же ангару, куда разгружали виски.

У бара уже толпился народ, и официанты то и дело бегали в ангар за бутылками виски.

— Позови хозяина, — прорычал Дима-грек с явно выраженным итальянским акцентом. При этом отвернув голову в сторону, чтоб официант не смог рассмотреть.

Спустя некоторое время из черного входа бара появилась толстая фигура переваливающегося с ноги на ногу хозяина заведения.

— Лоренсо, это ты? — спросил толстяк.

— Ага, — ответил ему Дима-грек.

— Почему так поздно? Я уже начал волноваться.

Дима спрыгнул с лошади и жестом нам тоже велел спешиться. Мы стояли в тени, и толстяк не мог нас разглядеть издалека.

И как только толстяк подошел ближе, и до Димы оставалось всего пара-тройка шагов, он взвизгнул.

— Грек!

Дима в одно мгновение подлетел к толстяку и закрыл ему рот рукой.

— Ты ведь не хочешь сдохнуть, как твои друзья, в мучениях? — сказал он толстяку. Тот в ответ покачал головой в стороны. — Ну, вот и ладненько. Ключи, надеюсь, с собой?

Толстяк дрожащей рукой достал из кармана жилетки связку ключей и протянул Диме.

— Джон, возьми ключи и открой ангар, — кинул мне их Дима. — Остальные, смотреть внимательно по сторонам, Билли за главного. Фред с нами.

Я тут же схватил ключи и отпер здоровенный навесной замок.

— Идем, — приказал Дима толстяку и потащил его в ангар. Как только мы оказались в нем, Грек скомандовал:

— Фреди, свет, — не успел Дима это сказать, как в темноте раздался звук чиркающей спички. Фред поджег масляную лампу, что висела у двери ангара. В ее свете я видел, как дрожал толстяк, по его пухлым щекам стекал ручьем пот.

— Сколько? — произнес Дима-грек спокойным ровным голосом. — Сколько ты им пообещал, Боб?

— Т-т-тридцать, — ответил дрожащим голосом толстяк.

— Треть, — ухмыльнулся Дима. — О, да ты сама щедрость, и куда же твоя жадность делась?

— Грек, н-ничего личного, это бизнес, — со страхом протянул толстяк, казалось, еще немного, и он обмочится.

— Я понимаю, — все тем же спокойным голосом сказал Дима. — Но и ты меня должен понять. Теперь ты должен мне.

— Я отдам, сколько скажешь, все отдам, — начал лепетать хозяин бара.

— Ну, вот и договорились, — оскалился Дима и слегка похлопал толстяка по щеке несколько раз. — Фреди, дуй в бар и принеси мне бумагу с чернилами.

— Окей, босс, — кивнул парень и тут же нас покинул.

— Теперь рассказывай, зачем тебе это было нужно? — продолжил Дима.

— Поиздержался я. Денег не было, вот и пришлось взять заем на покупку виски.

— Можешь не продолжать, — прервал его Дима-грек. — Поэтому и закал крупную партию, намного крупнее, чем всегда. Часть денег ты пообещал за наше убийство, а остаток вернул бы банку. Заем почти погашен. А там и остальное можно вернуть, в любом случае ты в прибытке. Ведь так? — Толстяк быстро закивал.

Тут дверь ангара отворилась, и вошел Фред.

— Вот, держи, — и он протянул Диме несколько листов бумаги, чернильницу и перо. — Пришлось бармена потрясти, он такой непонятливый, — с улыбкой произнес Фред.

— Тупой ты, Боб, а знаешь почему? — спросил Дима, внимательно глядя на него, и Боб замотал головой, так, что у него щеки затряслись.

— Не увидел бы ты денег. Если бы итальяшки справились, не вернулись бы они к тебе. А зачем? Ведь у них уже были бы деньги. — А потом бы и болтать начали об этом деле, и кто их надоумил, и как они тебя бросили. Они, когда пьяные, ужасно болтливые, порода у них такая. Не все умеют держать язык за зубами. Об этом бы узнал Томас и в первую очередь наведался бы к тебе дружище с кучей вопросов. А он ответы умеет получать не хуже меня, — осклабился Дима.

— Дима. Прости, — бухнулся на колени… — Прости, дьявол это, я бы сам никогда, — истошно завопил хозяин бара, осознавая, в какое дерьмо себя загнал.

— Мы же деловые люди. Как ты сказал бизнес и ничего личного, так что давай, Боб, пиши бумагу, что ты передаешь во владение мне свой бар. А как выплатишь долг, я верну тебе его. И пытаться бежать не стоит, слишком тут все личное дружище уже и не совсем бизнес.

— Как передаю? — изумленно протянул Боб продолжая стоять. — Сколько же я тебе должен?

— Эти итальянские собаки убили четверых моих людей, — задумался Дима. Я тут же кашлянул. — Ах да. Прости. И гостя, приехавшего к Томасу, таким образом, по тысячи долларов за человека и две за гостя.

— Да я за всю жизнь столько не отдам, я ведь и еще должен. А бар единственное, что приносит мне доход, — взвыл толстяк.

— Раньше думать надо было. Отдашь, все отдашь, до цента, — с ухмылкой произнес Дима. — У тебя нет выбора, ведь плату можно и по-другому взять. Завтра я пришлю управляющего в твой бар. Он будет следить за твоими финансами и засылать мне долю от прибыли.

Толстяк вскочил и начал спешно писать бумагу со страхом, смотря на Грека.

Дима в это время о чем-то думал, закусив губу.

— Все готово, — и толстяк протянул бумагу Диме.

— Джон, возьмешь на себя эту обязанность по надзору за баром?

Я немного растерялся от такого вопроса.

— Я же здесь ненадолго, мне в Нью-Йорк возвращаться надо…

— Хотя бы на пару недель, а там видно будет, — перебил меня Дима-грек. — В общем, согласен. Так что познакомься, Боб, это твой будущий хозяин. — Сам же Дима внимательно читал бумагу, которую ему передал Боб.

Толстяк повернулся и посмотрел на меня с легкой улыбкой. Его усы нервно тряслись, после чего он выдавил из себя:

— Не волнуйтесь, я вам все покажу, что к чему.

— Ну что, Джон, берешь к себе Боба в качестве подчиненного?

— Нет, — ответил я. — Он опять всех продаст.

Только я успел это договорить, как в руке Димы-грека сверкнуло лезвие его мясницкого тесака.

— Это ты верно подметил, — и тут же тесак вонзился в брюхо Боба. Движение ножом вверх, и Дима распорол толстяка от пупка до самой груди.

Толстяк наверняка даже не понял, что произошло. Его кишки вывалились на пол, пока тот еще стоял на ногах. Боб издал короткий писк-крик, полный ужаса, и рухнул навзничь, продолжая голосить.

От вывалившихся внутренностей меня начало мутить. Я поднял голову и закрыл глаза, чтоб сдержаться.

— Да, Нью-Йорк, слабенький ты еще, — произнес Дима. — Это жесткий бизнес, проявишь слабость, и не будут уважать. А без этого ты никогда не достигнешь успехов в нашем деле. — Дима нагнулся к продолжающему верещать Бобу, перерезал ему глотку, и тот затих навсегда.

— Да я просто, это… — и глянул прямо в глаза ухмыляющемуся Диме, который обтирал свой тесак от крови. — Не ожидал, что ты убьёшь его.