Вечные каникулы (ЛП) - Эндрюс Скотт Киган - Страница 30

— Они наблюдали за нами, — ответил я. — Видели распятие Бейтса, решили, что мы — угроза. Полагаю, ты понимаешь, резон у них был.

— Всё равно, можно же было просто постучать в дверь и сказать: «Привет, мы ваши соседи, мы испекли вам пирог»? Я к тому, что ну никакого же смысла прибегать к нам с оружием и палить, вообще никакого смысла.

— Посмотри, чего им это стоило.

— Посмотри, чего это стоило Гурриеру, Белчеру, Гриффиту и Зейну.

Крыть мне было нечем.

— Я не хочу так умирать, — вскоре произнёс он.

— Если выбор стоит между быть застреленным и истечь кровью и быть съеденным, я всегда выберу пулю, спасибо. Я там был, я видел, мне хватило.

— Да-да, хорош хвастаться, — с сарказмом произнёс Нортон. — Как я понимаю, с тех пор как ты вернулся в школу, в тебя стреляли, резали ножами, душили, вешали и драли бешеной собакой, три из этих события случились в течение последних суток.

— Ещё я обосрался.

— Ладно. Ты победил. Ты одновременно более суров и более жалок, чем любой из нас.

— И не забывай об этом.

— Итак, о великий неубиваемый вонючка, не желаете ли знать, как у меня дела?

Я уверенно кивнул.

— В наших рядах всё запутанно. Некоторые мальчишки в восторге от боя, они на взводе, хотят ещё. Они поняли, что руководство Мака спасло наши жопы, и теперь готовы сражаться за него.

— Злоебучее руководство Мака, в первую очередь, спровоцировало это сраное нападение.

— Но они об этом не знают.

— О ком конкретно мы говорим?

— О большей части четверо- и пятиклассников. Они меньше всех подвергались издевательствам со стороны офицеров, поэтому недовольство среди них менее развито. Но я немного поболтал с Хейкоксом, с Конягой, рассказал ему, что сделали с Матроной, так что он с нами. Он пускает слухи, так, осторожненько.

— А младшие?

— С ними интереснее. Роулс — мелкий подлый засранец, когда не спит зубами к стенке, и почти все на его стороне. Они обожали Матрону и Бейтса, и пиздец как ненавидят Мака. Плюс, офицеры постоянно к ним цепляются, и это их жутко бесит.

— Значит, получается, почти все старшие за Мака, а против них — младшие, и они за нас, — угрюмо произнёс я. — Особой борьбы не получится, правда?

— У нас есть план получше?

Я покачал головой.

— Нам просто нужно осторожно выжидать свой момент, не так ли? — произнёс я.

Утром, после завтрака — на удивление, добротного кеджери[13] из речной рыбы — все собрались в актовом зале. Не особо вдаваясь в детали, Мак рассказал мальчишкам о приближающейся новой угрозе, и о том, что мы намерены разыскать их штаб. Была собрана группа из пяти поисковых команд, в каждой был офицер и двое мальчиков, и каждой была выделена своя цель для разведки. Остальные должны были сконцентрироваться на исправлении повреждений вчерашнего нападения и укрепления оборонительных рубежей.

Меня, по причине ранения, освободили от всех работ. Вместо этого я всё время проводил с тремя ранеными в бою мальчиками. Самого молодого, Дженкинса, ранили в левую руку, которая была повреждена настолько, что ею вряд когда-нибудь можно пользоваться. Ему было всего одиннадцать, но он уже достиг шестого класса в обучении фортепьяно; ему было трудно смириться с тем, что седьмого ему уже не достичь. У Вона была серьёзная рана головы, полученная в результате удара о стол, когда он искал укрытие. У него небольшое сотрясение мозга, но всё с ним будет в порядке. Фесчаку осколок стекла попал в глаз, и вполне вероятно, что восприятие глубины для него ушло в прошлое. Весь день мы провели в пыльной библиотеке в поисках полезных книг, и делясь историями о нашей жизни до Отбора.

Я выводил разговор на обсуждение Мака, и с ужасом осознал, что, невзирая на раны, невзирая на то, чего им стоили его действия, невзирая на то, как он обошёлся с Бейтсом и Матроной, этот козёл начинал им нравиться.

— Если бы не он, нас вчера захватили бы и повесили, — сказал Фесчак.

Он рассказал, как Мак занял его место после ранения, под огнём отвёл мальчишек и устроил засаду на атакующих в самом Замке.

— Офицеры, конечно, достают, но, по крайней мере, мы здесь в безопасности, — сказал Дженкинс.

Его лучший друг Гриффит погиб в бою, но его, казалось, это совсем не беспокоило. Это шок, или он просто привык терять людей?

— Матрона мне, всё равно, никогда не нравилась, — произнёс Вон.

Вот жеж, хер.

Следующим утром я сменил пыльные книги на листья и жуков, когда полз в разведку через густой подлесок. В боку кололо при каждом движении, однако швы и болеутоляющие немного помогали. Добравшись до края леса, я достал бинокль и осмотрел широкий стриженый газон перед штабом Кровавых Охотников.

— Что-то меня не прикалывает штурмовать эту штуку, — проговорил лежавший рядом Мак.

Как и меня.

Айтхем Мот представлял собой крепкий особняк XIV века из дерева и камня, расположившийся посреди широкого и глубокого рва. Этот дом бы специально спроектирован выдерживать осаду и штурм. Главный вход находился на каменном мосту, который проходил под башней, окруженной по бокам двумя каменными строениями. Остальные три стороны дома представляли собой фахверковый верхний этаж, расположенный на массивном каменном основании. Позади располагался ещё один каменный мост, поменьше. На обоих мостах стояли пулемёты, укрытые мешками с песком. С одной стороны раньше стоял ещё один мост, деревянный, но его, очевидно, разобрали новые обитатели особняка; Национальному Фонду[14] придётся с этим смириться.

Кто-то из учителей водил младшеклассников в Айтхем, и подготовил для занятий фотокопии плана первого этажа. Чуть ранее мы перевернули весь Замок вверх ногами, и нашли в складском шкафу целую кипу этих бумаг. Здание представляло собой лабиринт, и не относилось к числу тех, где захочется принимать ближний бой.

— Это самоубийство, — произнёс я. — Нам туда никак не пробраться, чтобы не быть нашпигованными пулями.

— Что это? Киган Девять Жизней избегает драки?

Такое прозвище он мне придумал, Девять Жизней. Забавный паренёк.

— Да, — ответил я. — Всегда. Я всегда избегаю драки, когда можно решить вопрос гуманно. Мне не нравятся драки. От них больно.

— Там Петтс. Он — один из наших. Мы своих не бросаем.

Ужас, он начал говорить штампами.

— Мак, дружище, мы — школьники, а не Королевская Морская Пехота. Скорее всего, он уже мёртв. Я понимаю, это прозвучит грубо, но велика вероятность, что вытаскивая его, мы поляжем там все. Разве одна смерть, какой бы прискорбной она ни была, лучше двадцати?

Мак одарил меня полным отвращения взглядом.

— Ты бы реально его там бросил?

— Учитывая все шансы, да.

— Значит, ты не тот, кем я тебя считал.

Погоди-ка, хотелось мне сказать, с каких это пор убийца и насильник обзавёлся высокими моральными ценностями?

— Послушай, — произнёс я. — В главном я с тобой согласен. Но, ёб твою мать, ты посмотри туда. Какая польза будет от того, что всех нас перережут?

Он проигнорировал меня и уполз. Очевидно, я не было достоин даже его презрения.

Чем больше я думал о штурме этого места, тем меньше мне эта мысль нравилась. Я понимал, что Мак прав насчёт спасения Петтса, это было единственное благородное решение с его стороны, но оно могло всех нас убить. Фундамент, который Нортон пытался построить для нашего заговора пока был недостаточно крепок, поэтому мы не могли расширить нашу власть до штурма. А Мак оседлал волну послепобедной верности, так что и тут наш прогресс выглядел жалко. Мальчики видели, что стратегия Мака помогла им одержать победу в бою, а сам он рвался в бой, находясь в первом ряду. Он зарекомендовал себя, как умного и храброго человека. Что, будем честны, мы и хотим видеть в своих лидерах.

Не в первый раз меня посетила мысль, что Мак, в конце концов — наш лучший выбор в качестве вождя. И не в первый раз я вспомнил лицо Матроны и крики Бейтса, и моя решимость окрепла.