Третьего раза не будет! (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 55

— Одно дело объяснять, другое — наглядно демонстрировать. Я предпочитаю, чтобы увидели они это как-нибудь сами, отдельно от меня.

— В бордели только после восьмого дня рождения пускают, ещё две годины можешь не беспокоиться, — хмыкнул муж.

— Это тебе надо будет беспокоиться, если я узнаю, что ты им такую идею подкинул. Им пока рано думать о таком.

Алекс заржал в голос.

— Ага, конечно, они придут к матери спрашивать, когда им уже можно про голых девчонок думать. И если ты скажешь, что рано, то они такие оба: отлично, пока об этом думать не будем! И с одухотворёнными лицами пойдут в библиотеку книжки читать. О приличном.

Я насупилась, потому что примерно так себе это и представляла.

— Вообще-то, я в их возрасте в куклы играла.

— А я подглядывал в купальне за служанками. И так как кукол у сыновей я не заметил, рискну предположить, что в этом плане они скорее в меня.

— Извращенец! — возмутилась я.

— Ага, он самый. И сейчас я тебе это продемонстрирую.

И продемонстрировал. Но если честно, то я не особо-то и сопротивлялась.

Разве что для виду…

Когда мы наконец оторвались друг от друга, Алекс положил тяжёлую ладонь мне на живот и сказал:

— Аня, я хотел бы принести извинения за свою резкость.

— Что ты имеешь в виду?

— В тот день, когда Сашка спустился со станции. Я был очень зол и очень резок. Но теперь я понимаю, в чём неправ. Вы трое — совсем другие. И я не знаю, получится ли это в вас изменить.

— В каком смысле «другие»? — спросила я, не ожидая ничего хорошего услышать в ответ.

— Ты когда-нибудь обращала внимание, как выходит из помещения коронел Анен?

— Нет…

Я по-прежнему не понимала, куда клонит Алекс.

— Обрати. Дверь от открывает осторожно и медленно, внимательно осматривает сначала ближайший к крыльцу участок, потом — то, что дальше, затем смотрит на небо и только потом выходит. При этом одна рука всегда на ручке двери, чтобы её захлопнуть, а вторая — на рукояти клинка. Теньент Анен ведёт себя также. Это нормально. Они понимают, что за пределами здания всегда может поджидать опасность.

Теперь, когда Алекс это подчеркнул, я всерьёз задумалась над его словами. А мне всегда казалось, что коронел просто по-стариковски возится перед выходом, создавая пробки в проходе.

— Ты делаешь также, — осознала я.

— Все так делают. Кроме вас троих. Вы распахиваете дверь и вылетаете из дома, ещё и улыбаетесь при этом. Вы просто не ждёте подвоха. У вас на подкорке не прописано опасаться того, что творится за стенами дома. И ставить вам это в вину несправедливо с моей стороны. Я должен научить вас, а не злиться. А я порой злюсь, когда вижу подобную беспечность.

— Я тебя понимаю. И детям ты всё достаточно обстоятельно объясняешь… Просто они же дети.

— Нет, Аня. Забудь эти слова. Они Иртовильдарены, мундарцы, аларанцы… но уже не сопливые дети. Их ошибки могут стоить им жизни. Бездумно выбегать на улицу — опасно и глупо. Вы все должны это усвоить. Идти за мной из-за небольшой раны тогда было абсурдно. И никакому аларанскому мальчишке такое даже в голову бы не пришло. И именно поэтому мне иногда тяжело предугадать, что именно надо объяснить и запретить. Вещи, немыслимые для меня, естественны для вас. И это пугает. Я начинаю думать, что риск для них в вашем мире всё же был ниже.

Эти слова причинили боль. Словно Алекс хотел от нас избавиться и заранее за это оправдывался. Но я понимала, что именно он имел в виду, и сама уже не раз задумывалась о том, правильный ли выбор я сделала, согласившись отправиться за мужем в Мундар?

На завтрак мы спускались задумчивые, зашли за сыновьями, но старательно не смотрели им в глаза. Остаток дня до приёма прошёл в занятиях с детьми. К обеду вернулись зайтаны Анены и обещали приглядеть за мальчиками, пока нас не будет. Даже не знаю, успокоило меня это или разволновало ещё сильнее.

Собиралась в одиночестве, кожа теперь не требовала ни тонального крема, ни пудры, поэтому я лишь подкрасила губы нежно-розовой помадой из маленькой жестяной баночки. Купленное в Мориске голубое платье село на меня как влитое, облегая словно вторая кожа. Оттенок выгодно подчеркнул цвет глаз. Собрала волосы в высокую причёску и накинула манто. Алекс пришёл собранный, когда я уже была готова. Он выбрал тёмно-фиолетовый кафтан длиной до колена, с разрезами почти до талии на боках, с серебристой оторочкой и высокой стойкой. Брюки под него надел чёрные, обтягивающие каждую мышцу на мускулистых ногах. До чего же ему шёл этот наряд!

Я тоже пошла в сапогах, о другой обуви заранее не подумала, а теперь было поздно что-то менять. К счастью, платье было в пол, и из-под него торчали разве что мыски.

— Красивое платье, — одобрил муж. — Ты готова?

— Да, — просияла я, вложила ладонь в протянутую руку и постаралась выкинуть тревожные мысли из головы.

Меня ожидает первый в жизни настоящий торжественный приём!

Глава 21. Причины нелюбви к вирралю

Анна

На приём мы шли пешком. Это казалось странным, но нас окружали пары, стекающиеся в том же направлении. Все поголовно носили кафтаны, женская модель была поизящнее — с полосой выреза от горла до груди, кроме того, полы женских кафтанов были значительно уже, что позволяло демонстрировать изгибы обтянутых тугими штанишками бёдер.

Нарядные люди исчезали в одном из самых красивых зданий города, огромном резном особняке из белого мрамора с переливающимися от лилового до жёлтого небьющимися окнами. Я уже научилась отличать оттенки местного стекла, и это было самым дорогим. Сдаётся мне, снабдить таким весь дом стоило целое состояние.

Резное крыльцо на десяток тёмно-серых ступеней устилала жёлтая ковровая дорожка. Внутри помещение сверкало отполированным камнем, что подчёркивало резной орнамент на стенах. Нижнее освещение вдоль плинтуса, столь типичное для Аларана, лишь усиливало эффект. Стены и пол были выдержаны в нейтральных бело-серых тонах, а все украшения и драпировки — в насыщенно золотисто-жёлтых цветах.

В холле собралась толпа гостей, а из-за больших резных дверей раздавался оживлённый гул. Соседнее помещение иначе как бальной залой не назвать. Гигантское пространство с мраморной мозаикой на полу, окнами от пола до потолка и столами вдоль стен. На первый взгляд, людей здесь было несколько сотен. Большинство держалось парами или небольшими группами, о чём-то переговариваясь и смеясь. Звучала приятная ненавязчивая музыка, но никто не танцевал, зато гости активно угощались у фуршетного стола.

Приём явно старались сделать стильным и элегантным, не экономя денег. Создавалось ощущение, будто я попала в прошлое на королевский бал. Несмотря на большое количество разговаривающих людей, шумно не было, чужие голоса сливались в приятный негромкий гул, создавая оживлённую атмосферу. Я озиралась по сторонам, подмечая детали. Вокруг — много женщин, я бы даже сказала, что они составляли большинство приглашённых, но лишь десятая часть из них отдала предпочтение платьям, остальные носили кафтаны, различающиеся как элементами кроя и цветами, так и отделкой. Некоторые гостьи переливались драгоценными камнями так, словно сначала упали в ведро с клеем, а потом — в бадью со стразами. Такая чрезмерность вызывала оторопь, кроме того, лица женщин в таких блистательных нарядах казались блёклыми и незапоминающимися.

— Думаю, нам лучше оставить верхнюю одежду в гардеробной, — сказал Алекс, высматривая нужную дверь.

— С удовольствием, — улыбнулась я и скинула жаркое манто ему на руки, оставшись в одном платье.

Он удивлённо замер, всматриваясь в моё декольте.

— Значит, говоришь, Маритана одобрила платье? — протянул он.

— Да. С ним что-то не так?

— Всё так, если ты планируешь флиртовать со всеми подряд, а не пришла в компании мужа, — ответил Алекс.

— Да? В нашем мире это вполне целомудренное платье.