Спецназ. Изменение реальности (СИ) - Чинцов Вадим Владимирович - Страница 32

Далее, девятым пунктом у меня такой тезис — Советский Союз отказывается от троцкистской политики содержать за счет своих граждан народы чужих стран, раздувать там пламя революции. За любую помощь страны все должны платить если не валютой, то своими ресурсами, продуктами питания наконец. Ни в коей мере нельзя отправлять бесплатные зерно и продукты питания. Поставьте пусть даже по себестоимости трактора, сельскохозяйственную технику, пусть работают, получив «удочку», а не рыбу.

Десятый пункт. Немедленно прекратить выполнение планов по привлечению граждан в Партию, ВЛКСМ или пионерию. Такая практика превращается в формализм. В этих организациях должны быть только лучшие! Подростки должны стремиться в комсомол или в пионеры сами без принуждения, в этих организациях вместо лозунгов пора перейти к делу, детям должно быть интересно. Еще раз возьмите лучшее у скаутов. Превратите молодежные организации в кружки по интересам.

Образование нуждается в реформах. Изучению коммунизма требуется уделить в учебниках один-два параграфа, обязательный курс научного коммунизма ввести только в партийных школах коммунистической партии, шире при этом изучать историю своего государства. С детских садов ввести обучение иностранным языкам.

В старших классах школы и в ВУЗах ввести изучение логики и риторики, увеличить время на изучение философии и языков, на уроках физкультуры ввести обязательное обучение самбо и биатлону.

Следующий тезис. Отмена обязательного прохождения службы, но только отслужившие три года в армии могут иметь право работать в органах правопорядка и на государственной службе. Помимо призывников ввести контрактную службу после обязательных трех лет в первую очередь для ВДВ, морской пехоты и спецназа разведки.

Ну и напоследок — сокращение партийного аппарата и прекращение подмены государственного управления партийными чиновниками. Я надеюсь, что после этих реформ из партии побегут приспособленцы и карьеристы, кроме болтовни ничего не умеющие и не желающие делать.

На следующей неделе я как руководитель государства объявляю внеочередной съезд Верховного Совета, на котором и представлю новую Конституцию для голосования.

Я же ухожу с поста Генерального секретаря партии, оставаясь ее рядовым членом.

При полном молчании Сталин покинул зал совещаний, после его ухода минут десять никто не вымолвил ни слова. Но потом тишина будто взорвалась — эмоции членов Политбюро, у которых вырывали из рук власть зашкаливали.

Глава 17

Находясь на Дальнем Востоке и готовясь к диверсии, Призраки из центральных газет узнали о итогах внеочередного Съезда Верховного Совета СССР. Как и все вокруг парни были буквально ошарашены — Сталин на Съезде объявил о снятии с себя полномочий Генерального Секретаря Коммунистической партии и выходе из состава Политбюро, дав дорогу многопартийной системе. Съезд утвердил Новую Сталинскую Конституцию, отмену структуры Президиума Верховного Совета, который по существу ранее был коллегиальным органом управления государством и проголосовал за выборы Иосифа Виссарионовича вместо Калинина Председателем уже не Президиума а непосредственно Верховного Совета СССР. Теперь Сталин стал единоличным правителем государства, оставаясь при этом Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами Советского Союза.

Одними из самых обсуждаемых постановлений Съезда были существенные повышения зарплаты в органах правопорядка, среди учителей, медицинских работников, инженеров и крестьян. Сталин отметил важность всех этих специалистов, чьи зарплаты стали как минимум вровень с квалифицированными токарями, сварщиками и слесарями, а инженерам и работникам силовых органов увеличат зарплату минимум в полтора, а то и в два-три раза больше. Как сказал вождь «Не дело, когда специалисты отдают обучению несколько лет и от них зависит технический рост промышленности, человеческая жизнь и формирование личности у юного поколения, а зарабатывают они меньше рабочего, окончившего всего лишь техническое училище. Крестьяне кормят страну, поэтому их труд будет так же оценен соответственно: государство поднимет закупочные цены на всю сельскохозяйственную продукцию и выдаст кредиты на развитие хозяйства, поэтому совхозам, колхозам, артелям, кооперативам и единоличным хозяевам будет сверхвыгодно выращивать скот, зерновые, овощи и фрукты.»

Однако Сталин не всегда на Съезде дарил как фея подарки: «Государство вкладывает огромные средства в обучение своих граждан, поэтому вводится обязательный порядок сдачи экзаменов, при отсутствии желания и способности к обучению, в техникумы и ВУЗы будут допущены только отличники и хорошисты, за неуспеваемость с любого курса будет немедленное исключение, так как большая потребность в рабочих руках найдется и на заводах и на селе. За попытки подделки оценок таким учащимся и студентам преподаватели будут уволены без права работы по специальности и неважно чьих детей они пытаются оставить учиться, сын ли это министра, или дочь прокурора. Родители этих детей за попытку повлиять на преподавателей, правоохранителей при совершении их детьми административных или уголовных наказаний будут как минимум понижены в должностях или также уволены с волчьим билетом. У нас правовое государство и все в нем равны! Прошу это не забывать!»

Здесь же, на Съезде, был утвержден состав Совета министров. Председателем совета министров и одновременно министром торговли стал малоизвестный Александр Васильевич Чичкин, который до революции имел в собственности крупнейший в Европе и самый продуманный по техническому оснащению и компоновке цехов молочный завод, сеть молочных магазинов. До октябрьского переворота семнадцатого года прятал революционеров Молотова, Подвойского, Смидовича и других. После революции после принятия закона о национализации Александр Васильевич в полном порядке передал предприятия большевикам. Во всяком случае, положение дел было лучше, чем у других крупных предпринимателей, которые не собирались оставлять советской власти исправно работающее производство.

Берия и Судоплатов так и остались на своих местах, министром обороны стал Рокоссовский, при котором Генштаб возглавил Василевский. Министром сельского хозяйства назначили Вавилова, министром иностранных дел стал Громыко, министром образования неожиданно для всех Сталин продвинул одного из наиболее известных воспитанников, затем сподвижника Макаренко Семёна Афанасьевича Калабалина, чья судьба заслуживает отдельной книги: После разгрома шайки и расстрела её взрослых участников следователи не знают, что делать с Калабалиным — кроме руководства шайкой особо тяжких деяний он не совершал, расстреливать, как несовершеннолетнего, его не полагалось, просто так отпустить тоже нельзя, а мест в тюрьме не хватало и для куда более «заслуженных» сидельцев. В тюрьме Семён Калабалин просидел три месяца и, когда Макаренко очередной раз зашел в тюрьму «за пополнением», ему решением комиссии по делам несовершеннолетних предлагают забрать и Семёна, что и было сделано после короткого разговора с заключённым в присутствии начальника тюрьмы. Он оказался одним из главных действующих лиц «Педагогической поэмы», названный в ней Семёном Карабановым.

На своей подмосковной даче Жуков принимал неожиданно заглянувших к нему заместителя председателя Совета министров Булганина, министра путей сообщения Кагановича, руководителя Специального комитета по реактивной технике Маленкова, заместителя председателя Совета министров и председателя Совета по топливу и электрохозяйству при Совете министров Первухина и заместителя председателя Совета министров и Председателя Госплана Сабурова. Большинство гостей первого заместителя министра обороны были членами Политбюро партии, из состава которого так резко вышел Сталин и выбрали они для встречи время, когда сумерки уже переходили в ночную мглу, их автомобили по одному заезжали на территорию дачи, будто хозяева авто боялись огласки их визита.

Долго пили чай, вели разговоры ни о чем, пока Маленков не выдержал и задал хозяину дачи вопрос — Ты, Георгий Константинович, что думаешь о решении Хозяина отодвинуть Партию от управления страной? Тебе не кажется это вредным? — хотелось было употребить вредительством, но Маленков сдержал готовые сорваться слова.