Злобный рыцарь (СИ) - Барышева Мария Александровна - Страница 22

- Надо бы поработать! - отозвалась персона.

- Ну так иди и работай! Мне и так хреново - еще и на тебя тут смотреть!

Она перевернулась, забросив ноги на подлокотник и запрокинув замотанную полотенцем голову. Костя машинально принялся ее рассматривать и тут обнаружил две вещи. Во-первых, Анна Юрьевна совершенно не умела пользоваться макияжем. Во-вторых, она не была теткой. И тогда, возле ресторана, и здесь, в квартире, он смотрел на нее при плохом электрическом освещении, макияж тоже сыграл свою роль. Теперь же, когда ее лицо было отмыто от краски, красивей оно не стало, но смотрелось иначе. Вряд ли ей было больше двадцати пяти. Бледная кожа человека, редко бывающего на свежем воздухе, а сейчас еще и блестящая после горячей воды. Губы тоже бледные. Глаза из-за черной подводки, туши и неудачно подобранных теней выглядели маленькими, поросячьими, но теперь они казались довольно большими, правда все такими же тусклыми - бледно-голубые, лишенные живой искорки - как лед на горном озере. Незатейливые, простые черты - взгляд не цеплялся за них, ему не хотелось вернуться обратно и оценить их еще раз. И все то же пятнышко на кончике носа - и оно все так же его раздражало. Костя сердито отвернулся, пытаясь понять - стало лучше или хуже от того, что глупая пухлая тетка оказалась глупой пухлой девчонкой? Но не понял.

- Может, Таньке позвонить? - спросила персона.

- Ой, - сказал Костя, - делай, что хочешь!

- Уй, опять спина болит!

- Старость, детонька!

- Что ж она так болит?!

- Я похож на врача?!

- Мерзкое место! - прошептала персона. - Мерзкое, мерзкое место! Ненавижу его! Ненавижу!

Сделав это заявление, она уткнулась лицом в подлокотник и разразилась рыданиями. Костя раздраженно встал и ушел в спальню, где валялся на кровати до тех пор, пока из гостиной не долетел шум фена, сплетенный со звуком телевизора. Вернувшись, он устроился на диване и смотрел новости, пока персона, сидя перед включенным компьютером, сушила волосы. Но потом она ни с того, ни с сего бросила фен и принялась переключать каналы.

- Эй! - возмутился Костя. - Я же смотрел!

Лемешева продолжала щелкать пультом, и Костя ругнулся, приподнявшись на локте. Он же хранитель женщины - о ужас! - это ему теперь придется смотреть всякие дурацкие сериалы и слушать отвратительнейшую музыкальную патоку?! Страшно даже представить себе ее вкусы! Мелодрамы с российского канала, ток-шоу типа "Давай поженимся", Каменских и Леди Гага. Господи, убей меня снова - и насовсем!

- О! - сказала она, найдя на одном из каналов "Водный мир", бросила пульт и продолжила сушку.

- Ну, это еще куда ни шло, - признал Костя, снова опускаясь на диван. На пятнадцать минут в комнате почти установился мир. Новоявленный хранитель лежал на диване и смотрел кино. Персона в кресле шелестела бумагами и щелкала клавишами компьютера. Все это было скучно, но вполне терпимо.

Потом по телевизору началась реклама, и звук был немедленно выключен. Снова приподнявшись, Костя узрел на экране монитора медиа-проигрыватель и вздохнул. Ну вот, сейчас будет и музыка.

К звукам, полившимся из колонок, он совершенно не был готов, поэтому, резко дернувшись, чуть не свалился с дивана. Потом вскочил и подошел к столу. Персона копошилась в бумагах, сдувая с глаз распушившиеся после фена волосы, а вокруг нее плыла, перетекала, накатывала волнами на сердце чистая, глубокая мелодия. Костя узнал ее с первых же аккордов. Та самая песня, которую он слушал в вечер своей гибели, сидя перед рестораном в заснеженной машине.

- Да ладно! - потрясенно произнес Костя. - Тебе нравится "Унхайлих"?

- Геборен ун цу либен... - мурлыкнула она, мечтательно подперев голову ладонью. Костя недоверчиво поджал губы и остался стоять, дожидаясь окончания песни. В сущности, это была очень мелодичная, красивая вещь, так что ничего удивительного в том, что она понравилась девчонке. Вот что будет следующим?

Следующей была "Abwaerts" - не мелодичная баллада - жесткий, резкий, шагающий ритм. Персона сделала звук погромче и вновь уткнулась в бумаги, постукивая в такт ручкой по столешнице.

- Ладно, - без особого воодушевления произнес Костя, - так и быть, буду называть тебя Аня.

НАЧИНАЮЩИЙ ХРАНИТЕЛЬ

Еще не открывая глаз и толком ничего не осознавая, Костя машинально поднял руку и пощупал свою макушку. Да нет, голова на месте - да и куда бы она делась? Он почувствовал волосы, кожу, кость под ней и почувствовал, как трогает себя за голову. Его рука соскользнула на щеку, и щека отозвалась на прикосновение узнаванием.

Господи, приснится же такое! Собственная смерть, собственные похороны, распределители, наставники, хранимые персоны! Бред какой-то! Вроде вчера только рюмку коньяка выпил. Ну и шуточки у подсознания!

Окружающий мир пока не воспринимался - вероятно спросонья. Костя только чувствовал, что лежит на чем-то мягком. Он потянулся, с удовольствием ощущая собственные напрягшиеся мышцы, перевернулся на бок и, приоткрыв один глаз, увидел прямо перед своим носом залитую электрическим светом обнаженную женскую грудь, маняще выглядывающую из складок одеяла.

- Класс! - пробормотал он, ухмыльнулся и глаз закрыл.

Несколько минут Костя лежал, ни о чем не думая, а потом его начала охватывать легкая тревога. Это не грудь Ангелины - слишком большая. И не грудь инструкторши Риты - слишком белая. Другие женщины из вчерашнего дня не всплывали, так что, получается, он проснулся в постели какой-то незнакомой барышни, в которую неизвестно как попал? Здрассьте, приехали - давно уж прошли те времена, когда он напивался до беспамятства. А если она замужем? В любую секунду может ввалиться какой-нибудь разъяренный хмырь. Конечно, он с ним справится, но для этого нужно хотя бы прийти в себя.

Костя снова начал открывать глаза, и в этот момент раздались пронзительные трели будильника. Одеяло рядом с ним зашевелилось, застонало, поехало вниз и из-под него восстало нечто взлохмаченное, растирая лицо ладонями. Ладони разошлись, Костя заглянул в это лицо и, испустив вопль ужаса, отдернулся и кувырком полетел с кровати. Удара он не почувствовал - только легкий толчок, свидетельствовавший об окончании полета. Твердая поверхность, лишенная структуры и температуры. Он лежал лицом на ковре - и ковер не ощущался. Костя взмахнул рукой, и она прошла сквозь стоящую рядом гладильную доску, как сквозь дым. Он попытался ухватиться за кровать, но рука провалилась. Это был не сон! Не сон! Все случилось! Все взаправду! Вон она, чертова хранимая персона, сонно возящаяся на кровати! И он сам - бестелесый и лишившийся всего, что у него было!

Хотя как бестелесый... Вот оно тело, вроде бы ощущается. Костя хлопнул себя по предплечью - и почувствовал это. Ощущения были немного странными. Внезапно Денисов понял, что совершенно не помнит, какими они были раньше. Он провел языком по зубам, потом облизнул губы - язык почувствовал их гладкость и упругость, но не ощутил никакого вкуса, так же как ноздри не ощутили никакого запаха. Он вдохнул и выдохнул - действие показалось каким-то нелепым, все равно, что впустую сжимать и разжимать пальцы. Он потрогал себя за ладонь - вот она, твердая, крепкая. Костя попытался выгнуть запястье назад - и, дойдя до определенного предела, оно остановилось. Он не чувствовал боли