Выбрать книгу по жанру
Слабо не влюбиться? (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна - Страница 37
Мы молчим. Парень сверлит меня пытливым взглядом, а я пребываю в растерянности. Зачем он мне это говорит? С какой целью? Это какой-то изощренный способ уколоть? Или ему просто нечего делать?
– Хочешь, скажу свое мнение на этот счет? – Лапин подается вперед, наклоняюсь к моему уху.
– Нет. Не хочу, – отвечаю честно, хотя в глубине души понимаю, что этот вопрос был чисто риторическим.
– Твой Соколов – просто зажравшийся идиот. И он абсолютно тебя не достоин.
Я ожидала услышать все, что угодно, но только не это. За годы дружбы с Соколовым я привыкла к тому, что окружающие его холят и лелеют. Поэтому совершенно отвыкла от критики в его адрес.
Тёма крутой. Тёма красивый. Тёма талантливый. Именно так говорят наши друзья и знакомые. А меня порой подмывает заорать в ответ: «А как насчет того, что иногда Тёма ведет себя как настоящая сволочь?! Нет? Не замечали такого?!»
Ну правда, сколько можно обелять Соколова? Он ведь далеко не ангел. Когда-то, лет пять назад, возможно, и был им, но сейчас это совершенно другой человек.
Наглый. Испорченный женским вниманием. Двуличный.
Натянуто улыбаюсь и делаю небольшой глоток шампанского. Стыдно признаться, но мне приятны слова Лапина. В особенности о том, что Артём меня недостоин. Я-то привыкла считать, будто это я недостойна его.
– Спасибо за поддержку, Демид, но это не твое дело. У нас с Соколовым давняя история.
Обида обидой, но открыто поливать друга грязью, да еще и за его спиной, мне совесть не позволяет.
– Давние истории надо заканчивать, Василиса. И начинать новые.
Осторожно поворачиваю голову к Демиду. Его черные глаза сосредоточены на мне, и я впервые в жизни не стесняюсь. Не отвожу взгляд. Отвечаю на его зрительный вызов с легкой улыбкой.
Ну а что? Почему Соколов двигается вперед, без оглядки на нашу детскую дружбу, а я вечно топчусь на месте? Он ведь встречается с Дианой, чувствует себя нужным и любимым. Чем я-то хуже?
Если задуматься, по Лапину сохнет много девчонок из нашей школы, но он никого не подпускает близко. А ко мне сам тянется, сам проявляет внимание. Это же невооруженным глазом видно.
Так, может, это сигнал? И мне пора перестать изводить себя бесплодными мыслями о Соколове? Попробовать жить по-новому? Не думая о нем. Не гадая о причинах его ранящего равнодушия.
– Пошли потанцуем? – неожиданно для самой себя предлагаю я. – Мне эта песня очень нравится.
Бровь Демида изумленно взлетает вверх. Наверное, он не рассчитывал, что я так быстро пойду на контакт.
– Пойдем.
Пока мы движемся в сторону танцпола, рука Лапина по-хозяйски располагается на моей талии, но я, вопреки обыкновению, не спешу ее скинуть. Пускай полежит: от меня не убудет, а ему приятно.
Едва мы становимся друг напротив друга, как парень притягивает меня к себя, окуная в запах дорогого, но, на мой вкус, слишком сладкого парфюма. Чернильная темнота в его взгляде манит и пугает одновременно. Мне немного не по себе, но совсем не так, как два года тому назад. Есть волнение и легкий мандраж, но первобытный ужас бесследно испарился.
Должно быть, я все же повзрослела. Хоть сама и не заметила этого.
Из колонок доносится довольно ритмичная музыка, но у нас с Демидом все равно получается какой-то медляк. Мы не двигаемся в такт, как основная масса наших одноклассников, а просто покачиваемся из стороны в сторону. Парень не отрывает от меня глаз, и я, слегка смущаясь, отвечаю ему тем же.
Оказывается, это приятно – осознавать, что ты кому-то нравишься. Приятно чувствовать себя желанной.
Боковым зрением замечаю, как на нас косятся присутствующие. Наверняка удивляются, как это тихоня Солнцева отважилась на танец с самым наглым мажором параллели. Я их понимаю: сама в шоке.
Но время идет, люди меняются. И даже хорошие девочки порой совершают вот такие вот дерзкие поступки.
Скашиваю глаза в сторону в надежде отследить реакцию Соколова, и с губ срывается разочарованный вздох. Он даже не смотрит! А знаете, почему? Потому что вновь увлечен своей не пойми откуда взявшейся Дианой!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Господи! Ну что за неугомонная девица? Почему она все время его преследует? Даже на выпускном вечере от нее покоя нет!
Опять забралась к Артёму на колени и закатывается визгливым хохотом. На них поглядишь – и можно подумать, что Соколов прямо-таки безостановочно шутит. А иначе почему она постоянно ржет? О чем таком смешном он ей рассказывает?
На секунду отвожу взор в сторону, а, вернувшись, непроизвольно морщусь. Теперь эти двое целуются. Как всегда, самозабвенно и не замечая никого вокруг. Уж лучше бы Диана и дальше смеялась, ей-богу. Смотреть на то, как она посасывает Тёмкины губы в сто раз больнее. Аж глаза себе выколоть охота.
Неожиданно веки друга приподнимаются, и его взгляд резвой стрелой устремляется ко мне. Момент для визуального контакта максимально странный: я стою в объятиях Лапина, а нижняя губа Соколова зажата между зубами увлеченной им Дианы.
В данную секунду мы оба принадлежим другим, но тем не менее с каким-то противоестественным болезненным вниманием продолжаем буравить друг друга взглядами. Это ненормально, неправильно и, если честно, отдает извращением.
Однако я никак не могу перестать смотреть на Артёма. Да и у него, кажется, тоже не хватает сил на то, чтобы закрыть глаза.
Если ты осмелишься признаться, что я тебе нужна, то станешь для меня первым и единственным. Ты будешь моим космосом, моей вселенной, и я растворюсь в тебе без остатка. Я променяю на тебя целый мир, потому что этот мир без тебя мне не нужен. Пожалуйста, Соколов, не отталкивай меня. Протяни мне руку, и я обещаю никогда ее не отпускать.
Я знаю, Тёма слышит меня. Читает по глазам.
На самом деле Демид не прав: Соколов вовсе не слепой. Он лишь умело изображает слепоту там, где не хочет обнажать истинные чувства.
Визуальный контакт обрывается так же неожиданно, как и случился. Тёма просто отворачивается и утыкается носом в Дианину шею. Словно прячется от меня. Словно сбегает.
Он зарывается в волосы своей девушки, а я вдруг отчетливо понимаю, что это конец.
Конец моих ванильных иллюзий.
Конец веры в идеального друга.
Конец надежд, которым никогда не суждено сбыться.
Соколов сделал выбор. И он не в мою пользу. Снова не в мою.
Сердце рвется на куски, а мечты, сгорая заживо, осыпаются пеплом. Мне больно, и хочется плакать, но я не подаю виду. Ведь я теперь уже не та сопливая девчонка из прошлого.
Держу голову высоко поднятой и расправляю слегка ссутуленные плечи. На губах играет непринужденная улыбка, а в голове пульсирует одна единственная мысль.
Какой же ты все-таки трус, Тёма!
Глава 37
– Мне нравится, как ты пахнешь, – Демид проводит тыльной стороной ладони по моему оголенному плечу. – Что это за аромат?
– Полевые цветы, кажется, – немного рассеянно отзываюсь я.
Соколов исчез из поля зрения вместе со своей Дианой. Полчаса назад, держась за руки, они вышли из зала, и с тех пор их не видно. Даже думать не хочу, чем они все это время занимаются.
– Да, – Лапин наклоняется к моей шее и делает глубокий медленный вдох. – Этот запах тебе очень подходит.
– Спасибо.
Закрываю глаза и старюсь сосредоточиться на своих внутренних ощущениях. Демид поглаживает меня по спине и плечам, изредка скользя пальцами по вороту платья. Он не делает ничего предосудительно, но я все равно чувствую его безмолвный натиск. И усиленно пытаюсь понять, нравится мне происходящее или все же нет.
С одной стороны, я не привыкла к кинестетике. До Лапина меня касался лишь Соколов, но это было давно, словно в другой жизни. По натуре я довольно стеснительна, потому мне нелегко расслабиться и отпустить вожжи внутреннего контроля.
Но с другой – есть что-то волнующее и интригующее в откровенных поглаживаниях Демида. Он явно знает, как и что нужно делать. Где замедлиться, где ускориться, а где и вовсе убрать руку, вынуждая трепетать и ждать продолжения.
- Предыдущая
- 37/75
- Следующая