Тайна похищения генерала Кутепова - Фелисье Клод - Страница 4

— К улице Севр…

Фортунато подавил вопль бешенства и как сумасшедший бросился на улицу. Хоть без автомобиля, но он должен поспеть на место к моменту выхода генерала!

Из-за угла выехал автомобиль-такси. Фортунато махнул ему.

— Улица Севр. Гоните скорее!

Шофер кивнул головой, давая ход машине. Взволнованный Фортунато опустился на скамью и погрузился в поток бурных размышлений.

Вдруг, взглянув в окно, он заметил, что машина мчит полным ходом по бульвару Инвалидов, но в совершенно противоположном направлении…

Фортунато обомлел.

— Эй, вы, — крикнул он шоферу, — куда вы меня везете?

Никакого впечатления. Шофер гудел сиреной и, очевидно, не слыхал крика Фортунато.

— Стойте, вы, или я размозжу вам голову! — гаркнул Фортунато голосом, которым привык командовать в шуме сражений. Шофер взглянул на него в зеркало. Очевидно, лицо пассажира было чересчур выразительно: он затормозил машину.

— Что угодно, мосье? — обернулся он к Фортунато.

Тот выскочил на мостовую и миг спустя сидел уже рядом с шофером.

— Мне угодно ехать на улицу Севр! — крикнул он. — А вы куда едете?

Шофер забормотал какое-то извинение, ссылаясь на то, что не разобрал адреса.

— Но вы, мосье, много позволяете себе резкого, — добавил он обиженно, — и я не могу дальше ехать с вами. Извольте покинуть такси…

— Ну, это мы посмотрим! — по-русски сказал Фортунато. — Вы поедете, куда я захочу, — добавил он по-французски. — Я не имею времени менять такси.

И прежде, чем шофер успел опомниться, Фортунато завладел рулем и дал скорость автомобилю.

— Это насилие! Вы не имеете права!

— О праве поговорим потом. Лучше молчите пока… вы получите свои деньги…

Машина мчалась, нарушая все полицейские постановления о предельной скорости. Два «ажана» по дороге записали номер… Шофер такси мрачно и угрожающе смотрел на Фортунато.

— За все это вы заплатите мне, — бормотал он, кусая губы. — Я этого не оставлю…

На углу бульвара Инвалидов и улицы Севр Фортунато затормозил машину. Кинув шоферу все, что было в его кошельке, он выскочил на тротуар. Через дорогу, по диагонали от него, был пункт, где он должен был встретить генерала Кутепова. Он кинул быстрый взгляд в этом направлении и опять остолбенел: его машина стояла на условленном месте целая и невредимая.

— Что за наваждение! — вырвалось у Фортунато, и он бегом кинулся к своему такси.

Он думал найти в нем таинственного похитителя, но в автомобиле никого не оказалось. Между тем мотор был заведен, и такси в любой момент могло тронуться в путь. Фортунато оглянулся по сторонам — никого, кто бы мог сойти за автомобильного вора.

— Чудеса!

В нескольких саженях позади его машины стоял какой-то автомобиль темно-красного цвета. Это был, вероятно, частный лимузин; стекла его закрывали плотные занавески. Опытный взгляд Фортунато оценил машину: это было сильное четырехцилиндровое авто.

Фортунато занял свое место, не теряя надежды, что похититель появится откуда-нибудь. Но в то же время на тротуаре показалась знакомая высокая, стройная фигура генерала…

— Здравствуйте, капитан! — приветствовал генерал шофера.

— Здравия желаю! — по-военному отозвался Фортунато. — Куда прикажете везти?

— На улицу Мадемуазель… Я вас заставил ждать, капитан? Ничего не поделать, пришлось задержаться дома на четверть часа; неожиданно прибыла из Сербии вдова генерала Свирского…

Фортунато, слушая генерала, дал ход. Такси проехало мимо красного лимузина. Невольно взгляд капитана скользнул по машине. В задней стенке лимузина было незанавешенное большое окно, и Фортунато не сдержал крика изумления: в этом окне за стеклом мелькнуло его собственное лицо. Таинственный двойник-похититель находился в закрытой машине!

V. Человек со стальными глазами

Посвистов очнулся в кабинете. В голове ощущалась тяжесть, точно она налилась вдруг свинцом. Он лежал на диване, полуодетый, с расстегнутой на груди сорочкой. Издали, заглушенные портьерами, доносились звуки лихой русской песни, исполняемой оркестром Черноярова.

— Черт возьми, что это такое?

Посвистов приподнялся и с недоумением оглянулся по сторонам. Рядом, на стуле, было брошено его платье — пиджак и жилет. На столе виднелась какая-то лекарственная склянка и стакан с водой. Внезапное ощущение тошноты заставило Посвистова взять стакан и отпить глоток. Вода освежила и точно прояснила мозг Посвистов вспомнил все, происходившее за завтраком, и вскочил, точно наэлектризованный.

— Не мог же я напиться до потери сознания? Куда девались Марго и Фортунато?

Он надел жилет и пиджак, машинальным движением руки нащупав бумажник. Мысль о возможности ограбления неприятно кольнула его. Он вытащил бумажник и открыл его: деньги и документы были целы. Но, когда он закрывал бумажник, из него выпала небольшая сложенная вчетверо записка.

Посвистов поднял клочок бумаги, развернул и, прочтя, вытаращил глаза от изумления:

Странные инициалы ничего не говорили Посвистову. Ясно было одно: они могли принадлежать или организации, или группе лиц.

Посвистов задумался.

Звуки оркестра умолкли. Кто-то прошел по коридору, и дверь кабинета отворилась. Посвистов, увидя входившего Черноярова, сунул записку в карман пиджака.

— А, ты очнулся?

Всегда горячий, сердечный и порывистый, Чернояров задал этот вопрос странно холодным тоном. Посвистов почувствовал, что в отношениях к нему балалаечника произошла какая-то перемена.

— Что случилось, Коля? — спросил он, протягивая ему руку.

Тот замялся и с видимой неохотой коснулся протянутой руки. Не глядя на Посвистова, он передал ему объяснения доктора о сердечном припадке.

— Сердечный припадок? — удивился Посвистов. — Но до сих пор сердце у меня не уступало бычьему… Не фокстроты же могли сломить его.

— Я не знаю, что, — уклончиво сказал Чернояров. — Однако, мне надо идти играть. Всего доброго.

И Чернояров исчез, прежде чем Посвистов задал ему вопрос, вертевшийся в мозгу, — о внезапном охлаждении друга.

— Какая муха его укусила? — подумал полковник и, приведя в порядок галстук, тоже покинул кабинет.

В коридоре, почти у самых дверей, он столкнулся с высоким господином в черном костюме. Бритое лицо с энергичным подбородком и холодными, точно высеченными из камня чертами, выдавало в нем англичанина.

— Извините, — проговорил незнакомец, — вы господин Посвистов?

Посвистов утвердительно кивнул головой. Встретившись взглядом со взором незнакомца, он был поражен цветом его глаз. Они напоминали хорошо закаленную сталь: в них блестело что-то тяжелое и холодное, почти зловещее, как острие шпаги.

— Я хотел побеседовать с вами, — продолжал незнакомец, — но в помещении этого ресторана считаю это неудобным. Не согласились бы вы последовать за мной в другое место?

Незнакомец держался с уверенностью, парализовавшей возможность возражений. Посвистов осознал это только потом, когда они вышли из ресторана и сели в автомобиль, поджидавший его странного спутника.

— Позвольте, — спохватился полковник, — что вам угодно? И кто вы такой?

— Мне нужно поговорить с вами. А фамилия моя Брадлей. Это все, что я могу вам пока сообщить о себе.

«Человек со стальными глазами» — как мысленно окрестил его Посвистов — сам правил машиной и делал это с большим искусством и опытностью. Он лавировал среди массы автомобилей на бульваре Инвалидов с такой легкостью, с какой сам Посвистов вряд ли носился с дамой среди танцующих пар в кабачке «Ла Рушо».

— Видите ли, меня интересуют два вопроса, — продолжал Брадлей, точно беседуя сам с собой: — насколько вы близки к генералу Кутепову и кто дама, с которой вы сегодня завтракали? Что касается Дегро и тех 20000, которые вы от него получили, то это вопрос второстепенный. Дегро мне хорошо известен, а также и источник его средств.