Дорога доблести - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 17

Он взглянул на меня сквозь полтора фунта форели и спросил:

– Не желает ли милорд переодеться?

– А? После того как ты позавтракаешь. И к чему этот титул "милорд"? Ведь последний раз, когда мы встречались, ты запросто тыкал мне в физиономию своей пушкой.

– Очень сожалею, милорд. Но Она велела так поступить… А когда Она приказывает, приходится повиноваться, сами понимаете.

– Меня это устраивает. Кто-то же должен командовать. А меня зови просто Оскар.

Руфо глянул на Стар, она кивнула. Он ухмыльнулся:

– О'кей, Оскар. Претензий нет?

– Никаких.

Он положил рыбу на камень, вытер ладонь о голое бедро и протянул мне:

– Отлично. Значит, вы будете рубить, а я вывозить.

Мы пожали друг другу руки, причем каждый попытался испытать силу другого. Кажется, мне удалось чуть перебороть Руфо, но я вынес впечатление, что не иначе он когда-то занимался кузнечным ремеслом.

Стар казалась очень довольной, у нее снова появились ямочки на щеках. Она уютно устроилась у огня и стала похожа на лесную нимфу, занятую чаепитием во время обеденного перерыва. Внезапно она протянула мне свою сильную тонкую руку и положила ее поверх наших.

– Мои храбрые друзья! - сказала она серьезно. - Мои славные мальчики. Руфо, все будет хорошо.

– Вам был Знак? - с интересом спросил он.

– Нет, только предчувствие. Я совершенно спокойна.

– Вряд ли можно что-нибудь утверждать определенно, - возразил Руфо, пока мы не рассчитались с Игли.

– Оскар справится с Игли. - Стар поднялась каким-то необыкновенно гибким движением. - Кончай с рыбой и распаковывай. Мне нужна одежда. - Она сразу стала очень деловитой.

Стар была многолика - ничуть не меньше, чем целый взвод из Женской Вспомогательной Службы. И заметьте - это не гипербола. В этой женщине заключились все прочие - от Евы, раздумывающей, какой из двух фиговых листков пойдет ей больше, до современной дамы, которая жаждет оказаться в недрах самого модного магазина совершенно голой, но с чековой книжкой в руках. Когда я встретил ее впервые, она казалась чуть ли не "синим чулком", интересующимся проблемами одежды не более, чем я сам. У меня же лично одежда не вызывала вообще никаких эмоций. Быть представителем нынешнего поколения нерях, значит получить существенную добавку к студенческому бюджету, ибо самые простые джинсы считаются тут аu fait‹Здесь - вполне допустимыми (фр.)›, а пропахшая потом рубашка последним писком моды.

При второй нашей встрече Стар была одета в лабораторный халат и узкую юбку, в которых умудрялась выглядеть одновременно и деловой женщиной, и славным парнем. Но сегодня - в это утро, или как его там назвать, она была полна женственности и жизни. Она отдавалась рыбной ловле с такой страстностью, что не могла сдержать восторженных воплей. А через несколько секунд она уже превратилась в девчонку-скаута, с пятнами сажи на щеках, с волосами небрежно заброшенными за плечо, чтобы уберечь их от огня, пока готовила завтрак.

Теперь же это была Вечная Женщина, которой предстояло заняться разборкой Новых Нарядов. Я-то понимал, что надеть на Стар платье было все равно, что покрасить масляной краской королевские драгоценности, но следовало признать, что если мы не собираемся играть в "Я - Тарзан, ты Джейн" в этой лощине до времени, пока нас не разлучит смерть, то какая-то одежда, хотя бы для того, чтобы охранять великолепную кожу Стар от сучков и терниев, определенно понадобится.

Багаж Руфо оказался чем-то вроде небольшой черной шкатулки, размерами и формой походившей на пишущую машинку. Он раскрыл ее.

И еще раз раскрыл.

И раскрыл очень много раз.

И продолжал раскрывать до тех пор, пока эта штуковина не приобрела размеры небольшого грузовичка, доверху набитого множеством вещей. Поскольку дома меня прозвали "Правдивым Джеймсом" сразу же, как я начал говорить, то вам придется предположить, что я стал жертвой галлюцинаций, вызванных гипнозом или наркотиками.

Что касается меня лично, то я твердой точки зрения не имею. Всякий, кто изучал математику, знает, что внутренняя поверхность предмета теоретически не обязательно меньше наружной, а каждый, кому довелось видеть, как какая-нибудь толстуха пролезает сквозь узкую щель, знает, что эта теория находит и практическое доказательство. Шкатулка Руфо была лишь расширенным изданием указанного постулата.

Первым делом Руфо достал из шкатулки здоровенный сундук из тикового дерева. Стар тут же открыла его и принялась вытаскивать из таинственных глубин всевозможные прозрачные прелести.

– Оскар, что ты думаешь об этом? - Она прижимала к груди длинное зеленое платье, разглаживая юбку на одном из бедер для лучшего обозрения. Тебе нравится?

Еще бы мне не нравилось! Если это был оригинал (а я и подумать не мог, что Стар наденет жалкую копию), то не стоило пытаться даже вообразить его цену.

– Шикарная тряпочка! - сказал я. - Но, послушай, мы же вроде собирались путешествовать?

– Совершенно верно.

– Но я не вижу поблизости ни одной стоянки такси. Ты не боишься, что платье порвется?

– Оно не рвется. И я не собираюсь его носить. Я хочу только показать его тебе. Разве оно не великолепно? Хочешь, я пройдусь в нем, как манекенщица? Руфо, где мои сандалии на высоких каблуках, ну те, что с изумрудами?

Руфо ответил на том же языке, на котором ругался в минуту своего прибытия. Стар лишь пожала плечами и сказала:

– Успокойся, Руфо. Игли подождет. И кроме того, мы все равно не сможем с ним встретиться раньше завтрашнего утра. Да и милорду Оскару еще надо выучиться здешнему языку… - И все же она бросила это зеленое роскошество обратно в сундук.

– А вот и еще одна прелестная штучка, - продолжила Стар, поднимая в воздух нечто. - Это просто шутка, больше ни на что она не годится.

Я понял, что она имеет в виду. "Штучка" была по преимуществу юбкой, с крохотным корсажем, который лишь все поддерживал, но ничего не скрывал стиль, изобретенный на древнем Крите, и, как мне приходилось слышать, все еще пользующийся популярностью в "Оверсиз уикли", "Плейбое" и в ночных клубах. Это стиль превращал паданцы в настоящие буфера. Впрочем, Стар в этом не нуждалась. Руфо тронул меня за плечо.