Усобица триумвирата (СИ) - "AlmaZa" - Страница 50

Кулаки Святослава сжались. Он же сам в Ростове убедился, что чудские народы безвредны и неопасны. Да, они язычники, но тихи и миролюбивы, пугливы даже. Жаль ему было вызывать их ненависть, а она появится несомненно! Да, и отец, и деды ходили на полуночных жителей, чтоб подчинить себе, но разве подобало так вести себя христианам? Быть захватчиками и насильниками! Это бой неправедный.

- Отмени этот поход, Из.

- С чего бы? Не стану.

- Чудь тебя не трогает – и ты её не трожь!

- Ты с коих пор заступником идолопоклонников стал?

- Я – князь! Я людей защищать на наших землях обязан, кем бы они ни были!

- Чтоб эти земли были наши – их надо повоевать! Ни о каких князьях чудь слыхом не слыхивала, и хлопала глупо глазами, когда я велел им платить полюдье! – Изяславу, помимо прочего, хотелось за собою закрепить славу, подобную отцовой или дедовой, увеличить своё могущество, проявить его, доказать. А какой же каган без похода? На булгар не попрёшь, на запад – родню жены, тем более. О Царьграде больше и помышлять нечего. Куда ж ещё деваться? Только в эту сторону и остаётся. – Пошли с нами на них, Свят?

- Это охота тебе что ли? Не пойду. Чести не вижу.

- Ах ты чести не видишь?! Ты обвиняешь меня в том, что я совершаю бесчестное что-то?

- Я тебя ни в чём не обвиняю.

- Прозвучало именно так.

- Делай, как знаешь, Из, - чтобы не усугублять конфликт, опустил взгляд с тяжёлым вздохом Святослав, - я обженю Яна Вышатича, раз обещал ему участие, и в Чернигов поеду.

- Хорошо, - поджав губы, сказал каган. Когда брат уже выходил, он приостановил его: - Свят?

- Да?

- Тмутаракань же ты себе взял? – Тот кивнул. Изяслава гложило, что Святослав поставил его выше себя, попытался сыграть в какое-то благородство, которого якобы нет у брата, не захотел к нему присоединиться, своеволие проявил. Хотелось проучить его как-то, наказать, но не входя в прямое противостояние. Всего лишь заставить задуматься о своём строптивом поведении. – Почему бы тебе не наведаться туда, не посмотреть там, что к чему? Как давно никто из нас там не был!

- Ты хочешь, чтобы я туда отправился? Когда?

- До холодов путь по Днепру открыт.

«Рассердился? В ссылку меня отправить хочет?» - подумал Святослав, но унял в себе злость. Если они будут спорить и ссориться, то дойдёт до распрей, а распри внутри семьи до добра не доведут. Одно ему не хотелось даже воображать – как объявит Киликии, что заехал в Чернигов ненадолго и вскоре вновь покинет её? Не может он взять её с собой ни с детьми, ни без них, трудна дорога и опасна. Ох и учинит она ему выговор! А как он сам проведёт без неё целую зиму? Если спуститься к холодам вниз, то вверх по Днепру путь до весны почти непроходимый, придётся в Тмутаракани дожидаться тепла и возобновления хода судов. Но он и без Иза намеревался как-нибудь побывать в дальнем княжестве, разве что не так скоро. Что ж, чему быть – тому быть.

- Хорошо, Из. Заеду в Чернигов, и оттуда отправлюсь при первой же возможности.

Примечания

[1] То, что сейчас известно как Рюриково городище, считается, что именно там первоначально жили князья, но город разросся в другом месте, а это стало «загородной резиденцией»

[2] Перынь – древнее языческое капище под Новгородом, сейчас там находится православный Перынский скит

[3] Первое летописное упоминание новгородского моста относится к 1133-1143 гг., и речь идёт о его ремонте, значит, он там уже находился. Археологические данные дают основание считать, что деревянный мост через Волхов был уже в Х веке, к тому же город всегда находился на обоих берегах, поэтому постоянное сообщение там было необходимо

[4] Немцами тогда называли большинство европейцев без разбора

[5] Открытая галерея под козырьком вокруг здания

[6] Длинный шарф, расшитый драгоценностями, носившийся как плащ, атрибут византийского императора XI века

[7] Хотя некоторые историки приписывают Порея ему вторым сыном, но я пишу по-другому, поскольку это лишь версия, а не исторический факт

[8] О походе на чудь в летописях противоречивые данные. Сказано, что он совершён после смерти Ярослава Мудрого, в связи с которой чудь вышла из повиновения, почувствовав, видимо, ослабление власти. Так же летописи расходятся в данных: поход был где-то между 1054 и 1057 гг., и его то возглавлял Изяслав, то Остромир, то участвовали оба, то ли это было два похода, притом Остромир в каком-то погиб. Но есть так же упоминания в Остромировом Евангелие (старейшая сохранившаяся древнерусская книга 1056-1057 гг. создания), что Остромир при её написании ещё жив. Поэтому я для произведения решаю этот вопрос-по-своему в рамках имеющихся данных

[9] дань

[10] Средства платежа, деньги тогда звались у славян гривнами, а куны – меха, которые так же были валютой

[11] По летописям на Новгород был положен налог на содержание варяжских дружин, который город платил десятилетиями. После смерти Ярослава Мудрого этот налог был отменён – кем и почему в летописях не сказано, и я обыгрываю эту ситуацию по-своему

[12] Князь Игорь, муж княгини св. Ольги, подговорённый воеводой Свенельдом, пошёл повторно собирать дань с древлян, за что те его казнили, привязав к согнутому дереву, которое после отпустили, и оно разорвало князя

[13] Скоры – шкуры, невыделанные меха

Глава восемнадцатая. «Обратно»

Святослав сдержал слово и стал крёстным отцом невесты Яна Вышатича. Семью её удалось задобрить и уговорить, чтобы дочь приняла христианство и назвалась Марией. После этого, в Святой Софии, устроили пышное венчание. Никак внук посадника женится! Да и столько гостей знатных собралось! Сам каган! Но свадьба была несколько омрачённой. Накануне прибыл гонец из Ростова с грамотой от Вышаты, где тот отрекался от сына и придавал его анафеме, если он посмеет жениться на своей иудейке, без отцовского благословения. «Воротишься немедля, - написал воевода, - либо же не возвращайся во век!». Ян, горестно читая скудные строки, от своего решения не отступился и, вопреки угрозам, делал то, что хотел.

- Я постараюсь вас помирить, - похлопывая внука по спине, успокаивал Остромир, - напишу ему.

- Чего тут писать? – оскорблённо отбросил бересту в угол молодой человек. – Он всё сказал! Отлучил меня от себя. За что? За то, что я счастливым быть хочу?!

- Твой отец упрям, он всегда таким был, - более сговорчивый и изворотливый, новгородский посадник пытался не поругаться ни с кем. Ему оба мнения были понятны и ясны, но открыто встать на одну сторону не тянуло.

- Я Ростиславу вернуться обещал, как я теперь это сделаю?

- Езжай с покаянием, моли отца. Марию тут пока оставь.

- Тут?! – разлучиться с такой долгожданной, выстраданной возлюбленной казалось самым страшным наказанием. – Нет, её я не оставлю. Она посчитает это предательством! Веру ради меня сменила, а я – уезжать? Никогда!

- Но с ней-то ты не можешь туда явиться! Вышата разгневается – это ясно, не примет её.

- Тогда и я не поеду. Напишу Росте, что отец во всём виноват.

Святослав, невольно ставший свидетелем всего этого – перед прибытием гонца он как раз общался с готовящимся к важному событию женихом – не упустил момента:

- Ян Вышатич, а не хочешь ли ты Киев посмотреть?

- Киев? – удивился юноша.

Остромир подозрительно зыркнул на князя:

- Чего ему там делать?

- Молодой он, мир посмотреть вдруг хочет? Али ты против, посадник?

- Я? – спохватился тот, не резко ли выразился? – Нет, отчего же. Хочет – пусть смотрит, а только мужчина при деле должен быть, тут-то я ему всегда найду занятие…

Черниговский князь прозорливо поглядывал на Яна. У того в глазах блестело нетерпение, ожидание венчания, но, помимо того, было видно, что и под дедовской пятой ему оставаться не хочется. Отец – послал от себя подальше за непослушание, Остромир готов принять к себе, чтоб плести собственные интриги и укреплять опору в Новгороде. Но юноша был чужд политики, не было в нём ни мирского, ни воинского тщеславия, а только энергичная созерцательность. И Святослав предложил: