Усобица триумвирата (СИ) - "AlmaZa" - Страница 3

- Может, - несмело предположил Вячеслав, - пригласить сюда самого Ростислава, да спросить у него?

- Спросить? – засмеялся Святослав. – И он, ты думаешь, добровольно скажет, что не хочет быть великим князем, поэтому соберёт пожитки и уйдёт? Не смеши. Он уже взрослый парень, наверное, жену себе сейчас подбирает, его воспитали там, у него свои друзья и близкие, мы не знаем его, а он – нас, если оставить за ним право, то мы ему тут тоже не нужны, наверняка начнёт стараться избавиться от нас, ведь по закону мы старшие - помеха. Думаю, в этом Из прав. В Новгороде ему сидеть нечего, выделим ему другой удел, чтобы не обидеть, но чтобы понял, что претендовать на большее ему бессмысленно.

- Значит, завтра я назову наследником Мстислава…

- Мстислава? – опять возник Всеволод. – Но он же…

- Мой сын. Старший, - процедил Изяслав, показывая, что обсуждать это не будет. – Он уже отрок, смышленый и послушный, его можно отпустить с дядьками (10). Святослав вспомнил бедную Елизавету и подумал, что для неё это станет облегчением, и в то же время новым ударом. Выходит, законные сыновья наследниками Киева не станут.

- И какой удел выделим Ростиславу? – поинтересовался Игорь.

- Возьмём завтра в библиотеке отца карту, расстелем и решим, - сказал Святослав. – Давайте не будем ни в чём торопиться, всё взвесим.

- Это верно, - согласился Изяслав. Подумав, он робко произнёс: - А что, если сместить Илариона с митрополичьего места?

- Зачем?! – почти хором среагировали братья.

- Да стар он уже ужасно, - пытался оправдать свою задумку, не выдавая истинных причин великий князь, - лезет всюду, указывает. Отец его берёг, как раритет от своего отца. Помоложе кто-то на такую должность нужен.

- Ох, ну хочешь перемен – делай, - опять заулыбался Святослав, не видя ничего преступного в смещении митрополита. – Отец его назло Византии в большей степени назначил, показать самоуправство и самостоятельность.

- В светской жизни князь должен быть независимым, но в духовной так нельзя, - покачал головой Всеволод. – Если нового митрополита избирать, надо спросить у патриарха.

- Ну, вот ты этим и займись, - обрадовался Изяслав, найдя хоть одно решение, - ты ж женат на дочери Мономаховой. Дочь византийского императора должна иметь связи и влияние. Напишите с ней письмо, будь ласков, брат, и отправьте патриарху.

- Что ж, если нужно… - протянул Всеволод, принимая указание.

- Всё это хорошо, но не о том ты думаешь, Из, - откинувшись на спинку стула, Святослав посмотрел на каждого брата по очереди. Догадается ли хоть один, на какую тему стоит завести беседу? Нет, хлопают дружно глазами и ждут. Изяслав особенно напрягся.

- А о чём же мне думать ещё, Свят?

- А вот о чём. – Второй Ярославич поднялся и, обойдя стул, оперся локтем о его высокую спинку. – Мы только что сказали, что Ростиславу, нашему племяннику, будем поперёк горла, потому что идём по лестнице наследства выше. А сами-то ничего не забыли? Мы разве не племянники кому-либо?

- Судислав! – выдохнул Игорь еле слышно.

- Именно, - щёлкнул пальцами Святослав. Изяслав побледнел и пригорюнился.

- К чему ты его вспомнил? Он… - сосчитав в голове, старший выдал: - Восемнадцать лет уж сидит в тюрьме. Что должно измениться? - Изменилось то, что он последний живой сын великого Владимира, нашего деда. Отец упрятал его в псковский поруб (11), избавляясь от конкуренции. Теперь он – единственный представитель своего поколения в роду нашем, в роду Рюриковичей. И тот же Ростислав, если возмутится нашими решениями, может попытаться освободить его и под его знамя собрать на свою сторону силу.

- Тогда усилим охрану, - стукнул кулаком по столу Изяслав.

- Можно. Но и это не единственная проблема.

- Да что ещё?! – вспыхнул великий князь.

- Раз уж речь зашла о псковской стороне, то есть там по соседству ещё один претендент…

- Всеслав Чародей (12)! – опять с трепетом прошептал Игорь. Всеволод перекрестился.

- Да, наш полоцкий племянник. – Святослав опять сел на стул. – Его дед, твой тёзка, - бросил он Изяславу, - был намного старше отца, но умер ещё задолго до борьбы за Киевский престол. Зато отец Всеслава пытался присоединить к своему Полоцку Новгородские земли. Он даже разграбил Новгород, но наш отец вступил с ним в сражение, и им пришлось заключить мир, после которого полоцкие князья вот уже тридцать лет не высовываются из своих болот. Но, кто знает, что взбредёт им в голову? Ветвь-то их, как ни крути, старше нашей. И пожелай Всеслав…

- Прекрати упоминать этого поганого язычника, - попросил Всеволод. – Ты знаешь, что о нём народ говорит? Что он сын ведьмы, и умеет обращаться диким зверем в полнолуние!

- Меньше верь сказкам, брат, - махнул ему Изяслав. Великому князю эти истории нравились. Его вообще не смущало, что Всеслав остался язычником и поддерживал разные культы в своей полоцкой земле. Он бы хотел там побывать, посмотреть на дремучие леса, населённые якобы лешими и кикиморами. Судачат, что Всеслав и на охоту-то не ходит, волки ему сами приносят дичь, потому что он – один из них.

- Я думаю, что беспокоиться пока не о чем, - вклинился Вячеслав. – Укрепить охрану псковского поруба – разумно, а переживать за Полоцк… не первыми же нападать? А Всеслав, - он извиняющимся взором посмотрел на Всеволода, - может никогда не вспомнить о своих правах, что же, всю жизнь мы, как на иголках будем?

- Правильно, - кивнул Святослав, - проблемы следует решать по мере поступления. А пока… что ж, в самом деле, помянем отца! Игорь, сходи, вели нести пиво и брагу.

________________________

Примечания:

(1) В авторском тексте я буду указывать принятое нами летоисчисление от Рождества Христова, в диалогах же персонажи будут называть годы, как тогда было принято – от Библейского создания мира, т.е. 1054 г. это 6562 год.

(2)До нас дошёл так называемый «Кодекс Гертруды», что-то вроде молитвенника этой княгини, где она молит Бога даровать Изяславу кротость, добросердечие и миролюбие. Кроме того, существует путаница в сыновьях Изяслава, из-за которой ряд историков считает не всех их сыновьями Гертруды, а, возможно, наложницы\любовницы. Исходя из этого, я описываю своё видение их взаимоотношений.

(3)В Европе титул «князь» называли «конунг»

(4)Гардарикой – страной городов, в других, современных ей государствах, называлась Киевская Русь

(5)Гридь – телохранитель, дружинник

(6)Головной убор, вроде шапочки, под который убирались волосы, а поверх него надевался обязательный для женщин знатного происхождения верхний головной убор, нарядный и богатый. Дома, если не было посторонних, можно было верхний не надевать.

(7)О жене князя Святослава вообще ничего неизвестно, кроме имени – Киликия или Цицилия. Поскольку имя очевидно греческое, я додумываю её биографию сама.

(8)Повалуша – башня для сборов и пиршеств, всегда стоящая немного в стороне от жилых построек.

(9)На Руси царский титул долго назывался «каган», как и у соседних государств-каганатов

(10)Имеются в виду воспитатели, опытные наставники, приглядывающие за мальчиками

(11)Поруб - тюрьма

(12)Реальный князь из Рюриковичей

Глава вторая. «Наследство Ярослава»

Ярославичи просидели до темноты, да и после неё разошлись не сразу. Успели они не только оплакать отца, но и ещё раз брата Владимира. А потом вспомнили и почившую матушку. Выпили за всех. Изяслав, хмелея, стал вспоминать о том, как сидел в Турове князем, пока не призвал его Ярослав обратно, в Киев, захворав и захотев обсудить важное – испугался, что конец его близок, хотя прохворал он после этого ещё более двух лет, чувствуя себя всё хуже, особенно жалуясь на ноги и оттого редко предпринимая выходы из дворца. «Вроде бы и я должен быть сообразителен и сноровист, как Свят, раз тоже когда-то имел опыт управления, однако ж почему-то не чувствую себя таким уверенным, как он» - думал Изяслав. Что же было не так? Всё время, проведенное в Турове, старший из оставшихся Ярославичей как раз охотился, пировал, распутствовал, да слушал байки о полоцком родственнике. До Полоцка оттуда было намного ближе и, при желании, наведаться к Всеславу в гости можно было ещё тогда, но любопытство смешивалось со страхом. Трусостью Изяслав не славился, но предосторожности и нерешительность были в его характере, если это не касалось, конечно, какого-нибудь развлечения и занятия, не требующего ответственного подхода.