Временные трудности (СИ) - "Desmondd" - Страница 10

— Меня? — удивилась Мэй и даже чуть опустила шест.

— Именно вас, — с серьезным лицом заявил самозванец. — Буду ли я прав, если скажу, что вы не только в совершенстве владеете копьём, скорее всего, даже гуань дао, но также используете парные клинки?

Та округлила прекрасные глаза и осторожно кивнула. Тот продолжил говорить спокойным и уверенным тоном учёного, перечисляющего общеизвестные истины — типа того, что вода мокрая, огонь горячий, а Империя будет стоять вечно:

— Как думаете, если бы вы не прилагали столько усилий, если бы не уделяли столько времени тренировкам, могли бы вы стать столь же прекрасной и грациозной? Были бы ваши глаза столь же ясны, а кожа — настолько безупречной? Являлись бы вы тогда таким же воплощением совершенства и гармонии, как сейчас?

У меня тоже все гармонично, мысленно заорал Хань, с ужасом видя, как покраснели щеки Мэй. Неужели она поверила лживым речам этого... этого?.. Или он воздействовал на нее этим своим ци или каким-нибудь демоническим колдовством?

Да, так все и было! И он одурманил матушку, отца, слуг, всех! Оставался только один выход — встать и преодолеть, превозмочь из последних сил, раскрыв всем глаза на обман злодейского злодея! А ещё лучше — поразить его насмерть техникой Восемнадцати Лепестков Бури! Вот только Хань не только не знал этой техники, но и не владел ци! Злодей и это предусмотрел!

— У моего же нерадивого ученика доминирует тело. Оно слишком сильно — ведь его очень много, но одновременно и слишком слабо. Нарушенная гармония подавляет разум и дух, и поэтому её надо восстановить. Я его не убиваю, а лишь учу. Вернее, пока что лишь готовлю к учебе, о прекраснейшая...

— Меня зовут Мэй Линь! — немного потеплевшим и полным искренней заботы к Ханю голосом ответила она.

— Прекраснейшая Мэй Линь. Сейчас его тело не готово, а стало быть, и разум не в состоянии воспринимать сказанное, да и дух неспокоен. Как можно говорить о правильном токе ци? Ученик, принять стойку дабу!

— Да, учитель, — проворчал Хань, сдерживая стоны.

Было больно, но, увидь Мэй Линь, как его избивают прямо у нее на глазах, стало бы еще больнее! Где-то внутри рванула надежда, что Мэй увидит его мучения и заступится, но Хань со вздохом признал поражение. Отец поклялся такой сильной клятвой, что даже матушке пришлось отступить. А даже если Мэй и заступится, то что? Из-за слов отца мерзавец может её даже зарубить, а то и сделать что-то хуже!

— Как видите, госпожа Мэй, стоит он неправильно, и ци циркулирует очень плохо, — указал злодей. — Но не беспокойтесь, это временные трудности!

Мэй Линь кивнула и вдруг встала рядом в ту же стойку. Хань ощутил внутри прилив тепла. Она его поддерживает, пусть хотя бы и так! Еще не все потеряно, нужно немного выждать и потерпеть, и вместе они смогут справиться с злодеем! Как Цзинь Хэ, которая тоже притворилась кроткой и покорной, чтобы освободить Лин Чжуна и вместе с ним одолеть подлого Гуо Фэна!

— Вот, сразу видно, что вы отлично знаете основы, — кивнул негодяй. — Но даже истинное совершенство может стать ещё совершенней. Вот здесь бедра нужно чуть поправить, а вдох делать немного резче. Вот так!

Делая вид, что поправляет стойку, мерзавец безо всякого стеснения облапал Мэй. Затем встал перед ней в такой же позе и сделал несколько глубоких вдохов и резких выдохов, бесстыдно пялясь на её вздымающуюся грудь!

Хань застонал и повалился на спину, безмолвно вопрошая хмурые небеса, за что они шлют ему такое наказание? Небеса услышали и заплакали в ответ.

— Ученик, принять стойку дабу, — прогремел безжалостный возглас.

Глава 4, в которой герой одолевает преграды, но узнаёт, что кулак сильнее свитка

— Спасайся, Мэй! Беги! — прошептал он с яростной горячностью.

— Нет, я не могу! А как же ты?

— Со мной всё будет хорошо! — мужественно соврал Хань, сжимая её руки. — Бери альманах и уезжай, Мэй!

— Я не могу тебя оставить! — шепнула она в ответ.

— Уезжай, пока этот негодяй до тебя не добрался!

— Но ты мне так дорог! — не сдавалась Мэй.

Хань заглянул в её бездонные глаза, а она смотрела в ответ. Хань склонился ближе, но Мэй не отстранилась, наоборот, подалась навстречу. Её веки опустились, а губы, влажно блеснув, приоткрылись. Хань смело потянулся к её губам для поцелуя. Но призывно приоткрытый рот ещё больше округлился, покрылся чешуёй, а в его уголках возникли короткие усики.

Хань в ужасе отшатнулся от огромной морды карпа, заменившей теперь лицо Мэй, но не смог вырваться — нежные руки, сжимающие его ладони, превратились в костлявые плавники, освободиться из железной хватки которых никак не получалось. Хань собрался закричать, но из открытого рта карпа исторгнулся водопад холодной воды, карп нырнул в этот водопад и поплыл вверх по течению, взлетая в небо и превращаясь в величественного дракона.

Вода продолжала прибывать, попадая в нос и в рот, и Хань закашлялся, быстро приходя в сознание. Он осознал, что лежит на холодных мокрых камнях, а рядом с ведром воды стоит его мучитель. Мэй уехала, оставив его одного! Осознав это, Хань заплакал, ведь на мокром лице не было видно слёз.

— Тебе осталось пробежать еще тридцать два круга, ученик.

— Да, учитель, — застонал Хань, не ощущая в себе сил сопротивляться.

☯☯☯

Все кружилось и плыло перед глазами, дом пошатывался и трясся. Даже боль во всём теле не заглушала дичайшего чувства голода. Всё окружающее казалось ненастоящим и нереальным — даже то, что злодей на время прекратил издевательства и отпустил домой, было воспринято без вопросов и удивления. Хань брёл по дому куда глядят глаза, не разбирая направления и не осознавая, где именно он находится. Он не сразу понял, откуда тут взялась матушка, да и где находится это «тут». Единственное, что имело значение — миска вкуснейшего, если судить по аромату, горячего супа в её протянутых руках. Усталость была столь велика, что он сначала просто таращился на суп, словно на священную императорскую печать. Но ступор быстро прошёл и Хань ринулся к еде, будто дикий и свирепый зверь. Он ухватился за миску, но дрожащие после дня упражнений руки не держали, и та полетела вниз. Хань зажмурился, чтобы не видеть святотатства в виде испорченной еды. Но звука бьющегося фарфора не последовало, и Хань вновь открыл глаза. Радом в низкой стелющейся стойке стоял невесть откуда взявшийся «учитель», а в его вытянутой у самого пола руке находилась миска. Причём на полу не было видно ни капли разлитого супа!

В этот момент Хань ощутил чувство, напоминающее благодарность. Он безумно хотел есть, а учитель спас его еду! Он требовательно протянул руки к миске, но негодяй не обратил внимания. Он встал, поднёс миску ко рту и в несколько больших глотков осушил содержимое. Затем низко и почтительно поклонился матушке.

— Спасибо, госпожа Лихуа, это был очень вкусный суп!

Матушка глубоко вздохнула и скрылась, одарив Ханя полным боли и жалости взглядом.

Хань уставился на пустую миску и чуть не заплакал.

— Но я же должен питаться! — вышло неубедительно, так что обострившийся разум Ханя тут же придумал несокрушимый аргумент. — Для тренировок нужно много сил! Э-э-э, учитель!

«Учитель» посмотрел на него внимательным взглядом, а затем неожиданно кивнул:

— Ты прав, ученик. Идём!

Хань словно ощутил прилив сил, даже боль словно уменьшилась, и он помчался... заковылял быстрее за учителем, который повел его куда-то прочь. Из-за усталости и расстроенных чувств Хань не сразу сообразил, что его ведут наружу в... куда? Здания слуг? Сил возражать и бороться не было, накатила полная апатия. Да и чего можно было ждать от черноногого простолюдина, который неведомым попущением небес и духов попал в поместье благородного рода?

Не успел он опомниться, как очутился на тяжёлой деревянной скамье, которая под его весом даже не скрипнула, за грубо сколоченном из досок столом, не накрытом не то чтобы шёлком или парчой, а даже обычной тряпкой. Миску, которую злодей бухнул перед ним, тоже сделали отнюдь не из лучшего фарфора, да и не из фарфора вовсе. Слуги, сидевшие по обоим сторонам Ханя, было вскочили, но под тяжёлым взглядом «учителя» вернулись на свои места.