S-T-I-K-S. Пройти через туман 4 (СИ) - Елисеев Алексей Станиславович - Страница 9

09. Засада

Из Треблинки мы выдвинулись на следующее утро, и не одни, как предполагал я, а в составе отряда из двух десятков кое-как вооружённых американцев и трёх десятков безоружных женщин. Штык ожидаемо остался со своими новыми блатными друзьями в лагере. Под самую ночь, когда мы уже готовились к отбою, в наш барак заглянул Медведь с новым знакомым. Знакомого звали Габриэль Браун, и он был лидером местной англоязычной общины. Мой крестник в силу своей общительности познакомился с ними почти со всеми, а сейчас привёл Габриэля делать мне предложение, от которого я не смогу отказаться. Они хотели покинуть Треблинку и добраться до Зимнего. Стоило бы послать его с такими предложениями, потому что этот «лидер общины» мне сразу не понравился.

Почему? По большей части что-то мне нашёптывала интуиция. Разумная часть не желала связываться с политиком, коим мистер Браун являлся в своём мире. Он там был то ли мэром города, то ли губернатором. Но Медведю, договорившемуся о том, что мы будем выступать в качестве проводников, я не смог. Также немаловажным доводом было вознаграждение за спасённых женщин. Всего-то и нужно было доставить их до кластера Кадьяка, а дальше я неплохо изучил маршрут и представлял себе обратный путь.

Сразу после того, как я выпроводил Мэйсона, к нам заявился Гамлет собственной персоной, чтобы попрощаться, и предложил выделить десяток своих пацанов для сопровождения.

Предложение не было лишено смысла, если бы я был уверен в его «пацанах», а так терзали смутные сомнения, что сопровождающие сами начнут творить беспредел. Да и к Гамлету, если разобраться, доверия никакого я не питал. Поэтому я поблагодарил его и очень вежливо отказался под удивлённым взглядом Медведя и одобряющим — индейца. А на следующее утро мы двинулись в путь.

Мы втроём шли замыкающими в изрядно растянувшейся колонне. Так было проще — основная масса отправившихся с нами не выдержала темпа, заданного мной и Вождём.

Часть авангарда уже забиралась на сопку, когда я заметил яркие вспышки, разорвавшие серую хмарь северного дня. Грохот выстрелов, свист осколков и пуль настигли меня уже вжавшимся во влажный дёрн.

— Ложись! — заорал я во всю мощь своих голосовых связок, увы, с изрядным опозданием.

Миномётный боеприпас ахнул в нескольких метрах, нас засыпало комьями земли. В ушах зазвенело, а по голове словно с размаху долбанули молотком. На какое-то время свет в глазах померк. Когда же я пришёл в себя, пришлось для начала отплеваться от песка, прежде чем крикнуть:

— Медведь! Вождь! Целы⁈

— Не ори! — ответил мне индеец, — Целы мы. Сам как?

— До свадьбы заживёт! — осклабился я резко, разом очнулся.

Из ушей и носа текла кровь. Отвратительный вкус живуна смыл металлический привкус с языка. Голова кружилась, подташнивало. Это мне неплохо прилетело. Контузия как она есть. Я повернулся, чтобы перекатиться за ближайшую кочку, и напоролся взглядом на стекленеющие глаза оторванной женской головы. Она заслонила меня своим телом. Крупный осколок стадвадцатимиллиметровой мины перерубил впереди идущей женщине шею. Я непроизвольно вздрогнул. Сколько уже видел изуродованных трупов? И таких, и ещё похуже, а всё никак не привыкну.

Подловили нас знатно, конечно! Засада! Теперь нужно показать парням, кто на кого напал.

Гнев застучал в ушах боевыми дикарскими тамтамами. Хоть в ушах у меня ещё звенело, а голова продолжала кружиться, получилось перекатиться за кочку и приподняться на локте, чтобы оглядеться и понять, что вообще творится вокруг.

Вокруг ближайшей воронки от разрыва мины в беспорядке лежало около шести — семи убитых, столько же были ранены.

Я грязно выругался и посмотрел дальше, а там шёл бой. Но это только по названию, а по сути засевшие на сопке творили, что хотели, с неорганизованной толпой.

Кинжальный огонь из пулемёта и автоматического оружия тех, кого не убил, заставил залечь. Трупов было много, а это значило, что напали на нас не муры. Эти стараются брать живыми, чтобы потом использовать на своих фермах.

Организованно никто не сопротивлялся. Так… Постреливали время от времени в ответ, но эффективность такой стрельбы была близка к нулю. Тут в основном гражданские, бой для них стал карой небесной. Кричали и стонали раненые, но оказать помощь я сейчас им не мог. Если меня тут убьют, не смогу помочь уже никому. Неприятель продолжал давить огнём, а тундровые мхи с жадностью впитывали в себя человеческую кровь. Стикс, будь он неладен, снова принимал жертвоприношение.

Стащив свою кустарно доработанную «Сайгу», я упер её в кочку и через прицел осмотрел кромку сопки. Перевёл режим огня на автоматический. И вовремя! Фигур восемь человеческих встали в полный рост и нагло двинулись сверху вниз. Сейчас… Сейчас накажу…

Мы перемигнулись с Вождём. Он мне кивнул. Медведя я нигде не увидел.

Приклад привычно упёрся в плечо, я облизал губы и задержал дыхание, прицелившись. Первый тёмный силуэт захвачен в прицел, палец мягко давит на спуск.

Та-тах! Подала голос «Сайга». Бах-бах! Поддержал её АК-102 Вождя. Ну, понеслась! Дальше мы лупили длинными очередями, полосуя пытавшихся отступить врагов. Слаженный организованный и адекватный ответ со стороны разгромленной колонны гражданских заставил не ожидавших такого неприятелей попытаться отступить обратно, на сопку. Но это было ошибкой. С горочки только спускаться легко и быстро, а вот лезть на неё, да ещё и под обстрелом…

Наши пули успели настичь всех. «Сайга» внезапно замолчала. Я выругался и дёрнул затвор. Мир новый, а проблемы старые! Закончив дёргать затвор, я поднял глаза и обомлел!

На гребень сопки выползла шведская БМП. Это были не кто иные как датчане. Дания и Швеция — разные страны, в моей прошлой реальности по крайней мере, но рейдеры народ простой и часто необразованный. Как начали называть шведов датчанами, так продолжают, но это знание мне никак не поможет. Крыть такой аргумент, как БМП, было решительно нечем. Боевая машина пехоты рыкнула дизельным двигателем и неторопливо поползла дальше, выворачивая куски дёрна.

Пушка навелась на кочку, за которой укрывался индеец. Так… Это совсем уже не дело! Я прикрыл глаза и…

Когда лёгкая оторопь меня отпустила, я сконцентрировался и почувствовал электронику внутри боевой машины. Это было сродни тому, как если бы вдруг стала видна кровеносная система в живом существе. В какой-то момент стало понятно, где какие узлы расположены. Пора бы уже и вырубить их все.

От моего тела словно бы пошла невидимая, но упругая и вполне осязаемая мной волна. Когда она дошла и накрыла машину, та чихнула двигателем, заглохла и встала.

Далековато — всё же и много электроники напичкано в этой стальной коробке. В висках застучало, тело прошибло ледяной испариной, дыхание сделалось прерывистым, а конечности сразу ослабели. Дрожащими пальцами я скрутил крышку фляги с живуном и надолго к ней приложился, восстанавливая споровый баланс многострадального организма. И что мне в Треблинке не сиделось?

У нашего противника всё ещё был козырь, который мы не покрыли. Раздался хлопок вышибного заряда и свист, вторая мина полетела в нашу сторону. Я скорчился за своей кочкой. К счастью, тяжёлый миномёт бил наугад в белый свет, как в копеечку.

Сидеть и восстанавливаться после применения Дара не дали. Со стороны Вождя раздалась очередь, но я почему-то посмотрел в другую сторону. Внезапно для самого себя обнаружил Медведя, закрывшего голову руками и скорчившегося от страха. Тут и бывалому не зазорно струхнуть, а Медведь вообще в той жизни был интеллигентом картонным. Ничего… Привыкнет…

— Крестник! — рявкнул я, — Медведь!

Грязно выругался, и никакой реакции!

— Прикрой! — снова рявкнул я, — Я в атаку!

Перехватив «Сайгу» поудобней, перемахнул кочку и бегом бросился к БМП, из которой выпрыгивал экипаж. Выстрелил, промахнулся! Но крестники прикрывали.

В голове в это время раненой птицей билась одна только мысль — необходимо срочно добежать до миномётной позиции и всех там наказать, пока они не разобрались, что к чему, и не накрыли нас.