Холостяк. Ищу маму для дочки - Стар Дана - Страница 6

– Что вам от меня надо?! Мы уже всё обсудили.

– Обсудили, верно… – он ещё ближе наклоняется. Меня обдает ароматом его дорогих духов и ураганной харизмы. Пальчики на ногах поджимаются, пульс ускоряется от того, какой он мощный. – Но я по другому вопросу.

Закатываю глаза, затем понимаю, что сижу зажатая между двумя амбалами – его секьюрити.

– Ты не извинилась передо мной.

Повисла пауза.

– Вот ещё, – бурчу я, – я извинюсь только в том случае, если вы извинитесь передо мной за грубые высказывания. Вы считаете уборщица – это не профессия?

– У меня нет времени на разборки с неотёсанной хабалкой, – хмыкает, – либо просишь прощение как следует, либо ты очень сильно пожалеешь.

– Неотёсанная хабалка? – мое голос поднимается на октаву выше. – Ты думаешь, что можешь меня унизить и угрожать? Ты ошибаешься, Ханс. Я не позволю тебе играть со мной в такие игры.

Мои руки сжимаются в кулаки, а глаза сверкают от решимости. Я вижу, как его секьюрити становятся более напряженными, но я не сдамся. Я не преклонюсь перед этим тираном.

– Ханс Леманн, ты считаешь, что мир вращается вокруг тебя, но я тебе скажу одну вещь – твоё высокомерие и желание унижать других лишь отражает твою собственную ничтожность. Я не имею никаких причин извиняться перед тобой. Если кто-то должен просить прощение, то это ты. Закон не оправдывает твоё самовлюблённое поведение.

Мои слова произносятся с ясностью и решимостью. Я не позволю ему сломить меня. Я смотрю на него с гордостью и стойкостью, готовая противостоять всем его угрозам.

– Ах, маленькая бунтарка, значит? – с ехидством прыскает он. – Надо же, впервые вижу нечто подобное! Ты сбила меня с толку, Тая. Ещё никто, никогда не позволял себе в мой адрес то, что позволяешь ты. Ты либо глупая, либо с отклонениями в развитии инстинкта самосохранения. Ты думаешь, что можешь мне противостоять? Ты ничто перед моей властью и влиянием.

– Твоя власть и влияние основаны на страхе и подавлении других людей. Я выбираю свободу и достоинство. Ты никогда не сможешь сломить меня!

У Леманна чуть челюсть до самого пола не отвисла. Уверена, я первый человек, который осмелился сказать ему в упор такие дерзкие фразы.

Сама от себя в шоке…

Нужно притормозить, нужно, Таяяяяя! Он же деньжищи какие перевёл!

Но меня понесло. Ну что поделать, характер такой. Я не могу остановиться, внутри меня уже во всю кипит вулкан… нет, десять вулканов! А нефиг было меня похищать!

– Ты заблуждаешься, Таисия. Я буду следить за тобой, за каждым твоим шагом, и ты узнаешь, что значит попробовать переступить черту…

Он наклонился ко мне катастрофически близко. Его губы приблизились к моим…

Очень жарко он на меня дышал и моё сердце начало биться быстрей.

Нет, всё-таки он очень красивый…

Но почему же такой мерзавец?!

Амбалы одновременно хрустнули кулаками и я сглотнула.

– Давай, Тая, извиняйся! Я жду! Моё время дорого стоит. А ты не выйдешь отсюда, пока я не услышу твоих унижений по поводу случившегося.

Самый. Настоящий. Козёл!

Неожиданно машина резко даёт по тормозам, я лечу на Ханса вперёд и мои губы врезаются в его…

Твою ж…

Хочется орать от досады, махать кулаками, топать.

Это был мой первый поцелуй!

И он безжалостно украден этим высокомерным, лицемерным монстром.

Ну как так? Ну каааак?

Ханс оттолкнул меня от себя и выругался, проведя тыльной стороной ладони по своему рту.

– Ярослав, ты уволен! Я позабочусь о том, чтобы ты до конца своих дней работал только водителем маршрутки! – прокричал Леманн своему водителю, который бормотал бесконечные извинения, мол он не виноват, это его подрезали.

А мы…

Мы разбили друг другу губы.

У нас у обоих было примерно по капельке крови на губах.

Только у меня на верхней губе, у Ханса на нижней.

Но это был поцелуй.

Он был напористым, диким, горячим.

Хоть и коротким, но по ощущениям – таким.

Боже мой, с этим человеком я схожу с ума…

Кто-нибудь может объяснить, что творится у меня в душе?

Я же ненавижу Ханса Леманна, но, порой, в такие моменты, начинаю чувствовать к нему нечто необъяснимое, на грани фантастики.

– Ты не имеешь права требовать извинений от меня таким способом! – гневно восклицаю я, стирая его поцелуй с губ. – Ты – коварный и отвратительный человек!

– Что? – растерялся он.

– Знаешь кто ты, Ханс?

– Ну…

Теперь он начал смотреть на меня как на какую-то цирковую зверушку, будто я его забавляла своим вспыльчивым характером, а он любовался мною, как каким-то представлениям, чтобы развеять скуку.

– Ты не только высокомерный, ледяной нахал, но и мошенник!

Его идеально ровные, густые брови выгнулись дугой.

– Ты только что украл мой поцелуй! – выплюнула я, скрестив руки на груди обиженно.

– Первый поцелуй, серьёзно? Мы что в детском саду?

Пусть он и продолжал вести себя со мной гадко, но я точно видела, в бездонных карих глазах промелькнула какая-то странная вспышка.

– Да! Ты не имеешь права на такие действия без моего согласия. Это похищение моих личных границ и нарушение моего собственного достоинства!

– Не придумывай себе! Я и не собирался тебя целовать, это было ничто иное, как стечение обстоятельств! Ты себя в зеркало видела? Ты похожа на беспризорного мальчишку, надень капюшон и я бы не понял, что ты девчонка. Ты хоть раз в жизни надевала юбку или платье? Ты знаешь значение слово «макияж» и «женственность»?

Я слушала всё это через строки, сжимая пальцы с такой силой, что готова была их сломать. Но ещё больше, я на полном серьёзе мечтала ему врезать…

Мы смотрели друг на друга, словно два противоположных полюса, и понимали, наша встреча достигла своего предела. Остался лишь горький привкус неприязни и разочарования в воздухе, разделяющем нас.

– Только ради Ари, только ради уговоров Бориса я ввязался во всю эту авантюру и уже сто раз пожалел! Ладно хватит, – потёр переносицу пальцами, – я устал с тобой, девочка, пора заканчивать нашу встречу.

– Какая я вам девочка…

Автомобиль замедлил ход, охранники вытянулись по струнки, а я ощутила приток напряжения по всему телу. На улице было темно, яркие витрины магазинов куда-то пропали, неужели мы оказались где-то за городом?

Вытащив из своего кейса изящный белый платок, Ханс недовольно промокнул капельку крови со своих губ и вкрадчиво сказал:

– Извиняйся.

– Не буду!

– Пожалеешь! – раздражённо рыкнул гад, а мне было интересно наблюдать за его бешенством, когда он, такой великий и всемогущий, не может повлиять на ситуацию, хотя привык иначе, любой вопрос по щелчку и, благодаря его богатствам, связям проблема решена так, как хотелось бы ему.

Он сжал кулаки, его лицо покраснело от ярости. Он был не в состоянии ничего сделать, и это доставляло мне огромное удовольствие. Может быть, в этот момент он осознал, что власть и богатство не всегда могут решить все проблемы или контролировать каждую ситуацию.

– Моё мнение такое же по-прежнему – иди-ка вы… в то место на котором сидите!

Я услышала рык. Такой кровожадный, свирепый рык, что мне захотелось забрать обратно свои слова, но было слишком поздно.

Я доигралась.

Один кивок. Всего лишь один кивок. И это знак.

Амбалы хватают меня, скручивают и выносят наружу…

Всё происходящее ощущается так, будто я лечу кубарем, а потом слышится всплеск и становится резко очень холодно и мокро.

Я прихожу в себя, оглядываясь кругом, понимаю, эти орангутанги недоделанные кинули меня в болото!

Здесь было неглубоко, даже меньше, чем по колено воды, но полным-полно тины и высокой, камышовой травы. Дурно пахнет, да ещё и жабы в придачу какают под каждым кустом.

Хватаю комок глины, вслед им бросаю.

– Вы мерзавцы! Негодяи! Ироды! – рычу я, испытывая таааакой вихрь эмоций, что, если бы была возможность вытянуть его из меня, преобразовав в энергию, можно было бы взорвать целый континент.