"Фантастика 2023-179". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Рау Александр - Страница 43

Можно было, конечно, послушать сплетни, повеселиться от души, но Альфонс решил сразу прояснить ситуацию:

— Нет, сеньоры, до Марии де Таворы или Изабеллы де Клосто ей далеко, но все же что-то в ней есть. Граф Кардес — мой родственник. Помню, как поколачивал его в детстве. Что до его свадьбы — так я сам приложил руку к их союзу. Можно сказать, свел Риккардо и Патрицию.

— Вот как? — удивился его друг Марк де Мена. — Не верю!

— Так все и было, — настаивал Васкес.

— Не верю, не обижайся, Альфонс, но в последнее время ты несколько раз крупно оплошал. Эсмеральду увел у тебя маркиз Тарсилья. А ты хвастал, что она готова ради тебя жизнь отдать. Были и другие промахи.

— Марк, я создал эту пару. Слепил из ничего. Свел вместе моего наивного родственничка и эту девицу дель Карпио, хотя она его упорно отвергала почти год. Спросишь сам у де Веги, — раздраженно закончил Альфонс, самолюбие было его уязвимым местом.

— Тогда тебе ничего не стоит расстроить их брак, — развел руками Марк. — Если ты ничего не приукрасил, мой друг.

— Зачем мне это делать? — с показным безразличием удивился Альфонс.

— Если тебе это удастся, я отдам тебе свою любовницу, баронессу Локку, — предложил пари де Мена. — Если же нет, ты отдаешь мне своего жеребца Султана.

— Ни за что! — возмутился Альфонс — Неравные ставки: жеребец, что раньше носил алькасарского принца, против придворной куртизанки.

— Уверяю, она того стоит, — сально улыбнулся Марк. — Хорошо, ставлю еще пятьсот флоренов.

— Хватит, Марк, это уже слишком, — оборвал Альфонс его разглагольствования. — Он мой родственник.

Марк де Мена был хорошим товарищем: верным, надежным, бесстрашным, но он не умел остановиться, не знал меры. Альфонсу приходилось не раз вытаскивать его из сложных ситуаций. Марк хорошо фехтовал, но есть дуэли, само участие в которых — самоубийство, и такие люди, что победа над ними страшней поражения.

— Хорошо, раз ты так беспокоишься о чести родственника и его дамы, я замолкаю, — картинно развел руки Марк.

— Твоя жертва не останется безнаказанной, мой друг. — Вокруг них были люди, и Альфонс не мог допустить, чтобы хоть кто-нибудь усомнился в нем. — Я подружусь с Патрицией, заинтересую ее, немножко, совсем немножко влюблю в себя. Со стороны невинно, мы ведь все кого-то чуть-чуть любим и открыто говорим об этом. Повод для добрых шуток, не более. Но мы-то знаем, сеньоры, если есть желание, а главное — умение, грань, разделяющую влюбленность и любовь, затмевающую разум страсть, перейти очень легко. — Альфонс договорил и чуть склонил голову в поклоне окружающим.

Сеньоры зааплодировали — в способностях Альфонса они не сомневались.

На следующий день, на официальном приеме в честь пятилетия наследного принца Хорхе-младшего, Васкес подошел к счастливой паре.

— Здравствуй, Риккардо, — поприветствовал он де Вегу. — Патриция, это вам, — он протянул девушке букет цветов.

— Как я рад тебя видеть, Альфонс! — весело воскликнул Риккардо.

— Благодарю, вы — настоящий рыцарь, — улыбнулась Патриция, вдыхая аромат свежесрезанных орхидей.

— Сеньорита, как только я вас увидел, понял: мой долг — подарить вам эти цветы! — продолжал Васкес.

Патриция была не совсем в его вкусе: худовата — он предпочитал девушек попышнее, золотисто-соломенные волосы — Альфонс питал слабость к локонам цвета воронова крыла.

Риккардо слушал его речи с улыбкой на устах. Братец умилял Васкеса своей наивностью. Резкий контраст с окружающим обществом. Таких следует беречь и охранять, как ценную редкость, чтобы было с чем сравнивать себя и других, ибо честность и открытость в Мендоре встречаются так же редко, как и невинные жены.

Через некоторое время Риккардо отлучился, завидев давних друзей отца, оставив Патрицию на попечение Альфонса, чем тот не преминул воспользоваться.

— Патриция, — невинным голосом поинтересовался он, — вы верите в любовь с первого взгляда?

— Нет, — ответила она. — А что, вы, известный сердцеед, пали жертвой такой любви?

— Да, — признался Васкес.

— И кто же эта счастливица или, наоборот, несчастная? — поинтересовалась девица дель Карпио.

— Вы, Патриция, вы — моя любовь!

— Вы сами себе противоречите, Васкес, говорите о любви с первого взгляда, а мы ведь знакомы уже два года.

— Нисколько, моя любовь проснулась с первого взгляда — с первого моего взгляда на вас сегодня.

— Я вам не верю, Альфонс, — рассмеялась Патриция.

— Ах, так! — притворно возмутился Васкес — Послушайте, как бьется мое сердце, — он прижал ее ладонь к своей груди.

Сквозь пышный бархат чувствовалось — сердце Альфонса и вправду бьется очень быстро.

— Как вам не стыдно, — возмутилась Патриция и освободила ладонь из рук Васкеса — медленно, не спеша.

— Вы убедились в моей искренности?

— Оставьте меня, сеньор, я обручена, — строгим голосом ответила девушка.

— Надеюсь, вы не будете жаловаться на меня своему жениху, — улыбнулся Васкес.

Его надежды оправдались. Вернувшийся Риккардо нашел их мирно беседующими.

— Я вижу, вы нашли общие темы, — радостно констатировал он.

На устах Патриции была лукавая улыбка. Васкес тоже улыбался, чувствуя, что зерна, брошенные им, упали на благодатную почву. Приложить усилия — и цель, заявленная им Марку, будет достигнута. Вот только нужно ли это ему, Альфонсу?

ГЛАВА 3

Вильенские обычаи строги: невеста не может до свадьбы жить в доме будущего мужа. Даже если они уже помолвлены и ее сопровождает целая армия родственников, подруг, друзей семьи и преданных слуг.

Патриция дель Карпио поселилась в доме инфанта Вильены и Саттины — герцога де Гальбы, старого друга и сюзерена ее отца. Узнав о том, что она собирается в столицу, герцог сразу же пригласил ее погостить в его доме — целом поместье, раскинувшемся почти в центре города.

Герцог понравился Патриции. Это был еще крепкий, моложавый мужчина, недавно справивший сорокавосьмилетие. Он с радостью принял девушку, более того — обещал ввести ее в русло столичной жизни и сделать фрейлиной молодой принцессы Ангелы. А слово Антонио Гальбы — дяди короля и его постоянного советника — стоило многого.

Риккардо каждый день бывал в особняке Гальбы, там собирался цвет мендорского общества, навещал Пат. Он искал встречи с герцогом. Тот был одним из немногих друзей его отца. Граф хотел побольше узнать об отце и особенно о последних месяцах его жизни. Энрике сгорел в огне вдовьей лихорадки[22], когда ему едва исполнилось тридцать пять, на самом пике своей славы.

Однако у герцога постоянно не хватало времени на встречу с сыном «кардесского Кондотьера» — лишь спустя две недели после приезда в столицу он уделил Риккардо немного времени.

Граф с нетерпением ожидал встречи, но она не оправдала его надежд. Вблизи герцог выглядел хуже, чем со стороны, терялась часть очарования. Гальба принял его в своем кабинете, холодно поприветствовал, усадил в кресло, долго рассматривал, оценивал, словно вещь. Пристально и с раздражением. Риккардо невольно подумал, что сейчас герцог попросит его встать, пройтись, показать зубы.

— Похож, ничего не скажешь, похож, — с некоторым недовольством в голосе произнес наконец герцог. Черты его жесткого, гордого лица на миг исказила гримаса.

Риккардо захотелось встать и уйти, но он сдержал себя. Может, у герцога был трудный день, полный тяжелых трудов на благо Камоэнса? Великим людям многое прощается.

— Мне это многие говорят, — ответил де Вега.

Герцог неопределенно хмыкнул.

— Это оболочка. Скажи, Риккардо, ты и внутри похож на своего отца? Такой же отчаянный сорвиголова, да еще и правдолюб, или нет?

— Отцовскую тягу к приключениям не унаследовал, люблю тепло домашнего очага и свое графство, он же, вы знаете, годами не бывал в Осбене. Но его любовь к справедливости и честности разделил.