Осуждённые грешники (ЛП) - Скетчер Сомма - Страница 50

Бенни неторопливо заходит в комнату отдыха, достает из-за стойки бутылку Клуб контрабандистов и исчезает, спускаясь по винтовой лестнице. Я нахожу его в корабельной столовой, он шарит забинтованной рукой по коробкам с пиццей и сэндвичам, разложенными для моих людей.

— Ты не можешь сказать мне, что у тебя плохие новости, а потом начать набивать рот, — сухо говорю я, приглашая его за угловой столик с диванами.

Вгрызаясь в кусок пиццы, он подходит и кладет передо мной тонкую папку из плотной бумаги. Я открываю ее и с осторожностью пробегаю глазами список знакомых имен. Половина из них вычеркнута резким росчерком авторучки.

— Что это?

— Это список ВИП гостей для покерного вечера в четверг, — он ногой выдвигает стул и плюхается на него. — Десять наших лучших игроков отказались от участия.

Бенни, Тор и я уже много лет проводим совместный вечер покера в Лощине в последний четверг каждого месяца. Это партнерство, которое всегда работало без сбоев. Тор привозит крупных игроков из Бухты, я — из Вегаса, а Бенни — все, что только могут пожелать миллиардеры со слишком большими деньгами и недостаточной моралью. С тех пор как Тор исчез с лица планеты — я до сих пор ничего не слышал об этом ублюдке — мы с Бенни впервые за целую вечность решили действовать в одиночку.

Мои зубы скрежещут, но я сохраняю безразличное выражение лица.

— Дай-ка угадаю, они все подхватили этот мерзкий грипп.

Он ухмыляется моему сарказму.

— Ты не так уж далек от истины, cugino. Данте всегда был гребаным микробом.

Мой взгляд отрывается от списка, чтобы встретиться с его.

— Что он сделал?

— Судя по всему, он устраивает вечер покера, чтобы посоревноваться с нашим в Бухте. В ту же ночь, в то же время. Обзвонил всех наших крупных игроков и предложил им бай-ины40 за полцены и двойной выигрыш, — он откидывается на спинку стула, наблюдая за моей реакцией поверх куска пиццы.

Я слегка качаю головой.

— Ни один из этих людей не согласился бы на это.

Я могу сказать это с полной уверенностью. Наши клиенты приходят на наши покерные вечера не ради дешевых бай-инов, а потому что там есть я. Эти люди прилетают со всего мира, чтобы иметь возможность посидеть со мной за одним бархатным столом. Большую часть вечера я провожу, подписывая фишки, а не разыгрывая их.

— Ты совершенно прав. Очевидно, что никто из них также не пойдет на вечер покера Данте. Но то, что он обзванивает всех и умоляет изменить свои планы, говорит о том, что в семье Висконти наметился разлад. Похоже, все хотят держаться подальше на случай, чтобы не оказаться в центре событий.

Я стучу пальцем по ямочке на подбородке, глядя на огни уличного освещения над головой Бенни.

— Где он проводит вечер покера?

— Portafortuna. Это его новое заведение на северном мысу.

— Мы всегда могли бы взорвать его.

Это не более чем размышление, вылетевшее из моих уст прежде, чем я успеваю придать ему вес.

Бенни тихо присвистывает.

— Dio mio41. С кем я разговариваю, с Рафом или Габом? Черт, я удивлен, что ты еще не отправился в Бухту и не заставил Порочного и Данте подписать мирный договор, просто чтобы сгладить ситуацию.

— Это немного серьезнее, чем пьяная ссора в «Виски под Скалами», Бен.

— Мм. В любом случае, ты бы не попал в Бухту, даже если бы захотел. Мои глаза и уши говорят мне, что Данте установил на границах охрану в стиле аэропортов. Полный обыск, проверка сумок и все такое.

Я оборачиваюсь на звук рвотных позывов Бенни. Он вытаскивает что-то изо рта забинтованными пальцами и бросает на стол.

— Это что, кусок гребаного ананаса? — восклицает он, с отвращением глядя на желтый комок. — На пицце, блять?

Я ухмыляюсь в тыльную сторону ладони.

— Она была куплена не для твоего употребления, толстяк.

У Бенни звонит телефон, и он, перепрыгивая через две ступеньки, поднимается по лестнице, чтобы ответить на звонок.

Пенелопа в очередной раз доказывает извечную пословицу: вспомнишь дьявола, он появится. Через дверь, расположенную по другую сторону гостиного уголка, я вижу, как она неторопливо заходит на кухню и медленно останавливается, подходя к раковинам. Ее взгляд устремлен на гору грязной посуды.

— Это все со вчерашнего вечера?

Шеф-повар Марко подходит и бросает ей фартук.

— Да. Обычно это делается после смены.

— Так почему же она все еще здесь?

Он пожимает плечами. Вытряхивает сигарету из пачки и засовывает ее в уголок рта.

— Приказ босса.

Она запускает пальцы в свой конский хвост.

— Сукин сын, — ворчит она.

Я опираюсь локтями на стол, теплое удовлетворение наполняет меня.

— Я убивал мужчин за то, что они говорили более приятные вещи о моей маме, Пенелопа.

Ее плечи сжимаются, а взгляд блуждает вокруг, чтобы найти мой. Удивление от того, что она видит меня в полумраке соседней комнаты, перерастает в ненависть, которая затем кристаллизуется в нечто более озорное.

Все еще не сводя с меня глаз, она открывает кран с горячей водой, выливает жидкость для мытья посуды в раковину и сгибает локти, делая вид, что закатывает воображаемые рукава. Мой взгляд падает на часы, скользящие по ее предплечью — мои чертовы часы, — и мое настроение портится.

— Уверена, она была настоящей куколкой, — сладко говорит она, прежде чем погрузить руки в мыльную воду.

Прислонившись спиной к кабинке, я прячу свое веселье за костяшками пальцев. Я настоял на том, чтобы Лори поручила Пенелопе работу в подсобном помещении под предлогом того, что все новички должны изучить работу каждого отдела, но на самом деле это потому, что новая, более благопристойная униформа поступит только через несколько дней. Это не столько наказание за то, что она прошлой ночью заставила меня усомниться в своей морали, сколько глупая мера самосохранения. При таком количестве дерьма, происходящего в моем бизнесе, я не уверен, что у меня хватит сдержанности провести еще один вечер, пялясь на нее поверх моей покерной руки, пока она смешивает коктейли для моих гостей.

Тем не менее, дать постоянному мойщику посуды оплачиваемый выходной — это мелкий шахматный ход. И, честно говоря, то, что она с сексуальной улыбкой засунула мой Breitling в пену — отличное возмездие.

Но ей никогда не выиграть войну против меня. Не теперь, когда я знаю, что она звонит в Анонимные Грешники.

Точно по сигналу, над моей головой прогремели шаги в стальных башмаках, спускаясь по лестнице.

Мои люди, словно стая голодных волков, появляются в корабельной столовой и направляются прямиком к пицце и бутербродам, разложенным на обеденном столе. Я вежливо киваю, когда в мой адрес сыплются слова благодарности. Блейк откусывает огромный кусок сэндвича и одобрительно хмыкает в мою сторону.

— У вас день рождения или что-то в этом роде, босс?

Этот идиот серьезно? Три месяца назад я отпраздновал свой тридцать четвертый день рождения на частном острове на Мальдивах. Моё веко дергается, но мне удается выдавить из себя улыбку, плотно сжав губы.

— Просто проникаюсь рождественским духом дарения.

Сквозь море широких плеч и костюмов я наблюдаю, как Пенелопа моет посуду со вчерашней ночи. Каждые несколько минут она делает паузу, чтобы убрать пряди волос с глаз и вытереть лоб плечом.

После обратного набора последнего номера, набранного вчера ночью из телефонной будки, я не смог достаточно быстро вернуться на борт своей яхты. Я намеревался устроиться за рабочим столом со стаканом виски в одной руке и членом в другой и позволить грехам Пенелопы раскрываться через мои колонки Bose.

Но они не прозвучали. Оказывается, Пенелопа пользовалась горячей линией как гребаным дневником. Несет чушь ради того, чтобы просто нести чушь. Бессодержательные подробности о ее дне, случайные размышления о какой-нибудь книге, которую она читает, или краткое изложение разговоров, которые у нее недавно были со своим соседом. По иронии судьбы, единственным звонком, который слегка пробудил мой интерес, был тот, который она сделала в телефонной будке: я взяла три библиотечные книги и никогда не смогу их вернуть.