Осуждённые грешники (ЛП) - Скетчер Сомма - Страница 28

Это что...

— Выбери карту.

Это требование выбивает из моего мозга все подозрения о скрытых чернилах на картах.

— Что?

Он разворачивает колоду.

— Выбери карту.

— Хорошо, какую карту? — я выдыхаю. — В какую игру мы играем?

— Тебе не понравится, если я спрошу ещё раз.

Его голос мягок как масло, но я уже знаю, что лучше не обольщаться на этот счет. Мои передние зубы захватывают нижнюю губу, и я смотрю на карты так, словно они сделали что-то, что вывело меня из себя.

Подумай, Пенни.

Так, так. Есть шанс один к пятидесяти двум, что я выберу ту карту, которую он хочет, чтобы я выбрала. И если я выберу эту карту, я понятия не имею, хорошо это или плохо. Это если вообще есть такая карта, которая у него на уме.

Похуй.

Не давая себе времени на раздумья, я касаюсь карты третьей справа от конца колоды. Рафаэль напрягается, а затем, словно в замедленной съемке, вытаскивает ее. С легким движением запястья он выравнивает остальную колоду и прячет ее в карман.

Я поднимаю глаза к его лицу, и наши взгляды сталкиваются на пять долгих, невыносимых секунд. В конце концов, он отрывает глаза от меня и смотрит на карту. Его взгляд остается невыразительным, незаинтересованным.

Но его челюсть сжатая, а ноздри раздутые.

Затем он делает нечто, что застает меня врасплох даже больше, чем его смех. Он наклоняется, берет меня за горло и выхватывает весь воздух из моих легких, как будто он принадлежит ему.

Я приоткрываю губы, чтобы ахнуть, и когда я это делаю, между ними проскальзывает что-то жесткое.

Терпкий вкус чернил на языке. Острые, картонные края на губах.

Но я слишком отвлечена теплом на мочке своего уха и шершавой челюстью на моей щеке.

— Понедельник, шесть вечера в рыбацких доках, — шепчет он мне на ухо. Его большой палец проводит по пульсу на моей шее, вызывая непрошеную дрожь между бедер. — Возьми с собой резюме и не опаздывай.

Холодный ветерок пробегает по моей груди, когда он встает во весь рост. Он обходит мою коляску и направляется по коридору, даже не оглянувшись назад. Я с недоверием смотрю, как сердце бьется о грудную клетку, как за ним следует колонна черных костюмов.

Когда тяжелые шаги стихают и дверь захлопывается, я издаю сдавленный стон. Дрожащими руками я вынимаю игральную карту изо рта и смотрю на нее.

Проходит несколько секунд, прежде чем я позволяю себе небольшой, дрожащий смех. Триумф. Он гудит в моей крови, бурля смесью адреналина и облегчения.

Туз пик.

Самая счастливая карта в колоде.

Я снова в игре, детка.

Глава девятая

Полдень понедельника, золотой час.

Возвышающийся утес Дьявольской Ямы нависает над моими плечами, а передо мной оранжевое солнце садится на горизонте, лучи которого тянутся через сверкающее море, чтобы коснуться моего лица.

Несмотря на морозную погоду, обжигающую уши и покрывающие инеем ресницы, я чувствую тепло изнутри, потому что сегодня я стала на праведный путь. На этот раз по-настоящему.

Я провела выходные в больнице, накрытая накрахмаленными простынями, и мне ничего не оставалось делать, кроме как пялиться в белый потолок и есть шоколадные батончики Hershey от Рэн. Это дало мне возможность осознать, что, вернувшись в прошлый четверг на Побережье Дьявола, я выскочила из автобуса не с той ноги. Совершить последнюю аферу перед тем, как завязать, все равно что наркоман скажет, что он примет последнюю дозу, прежде чем очистится. У меня было неудачное начало.

Второй шанс появился в виде туза пик, и я ухватилась за него обеими руками. Я даже прикрепила эту игральную карту к дверце холодильника, и каждый раз, когда захожу на кухню в поисках перекуса, вспоминаю, как мне повезло.

К сожалению, это также напоминает мне о большом пальце Рафаэля Висконти, касающемся пульса у меня на горле.

Порыв ветра обдувает мой затылок и пробирает кости до дрожи. Замерзшими пальцами я достаю из кармана телефон и смотрю на время на экране.

17:55

Легкая паника скручивает мой желудок в узел. Чёрт. Все, что сказал Рафаэль — это принести резюме, быть на рыбацком причале в шесть вечера и не опаздывать. Что ж, мне не нужно в сотый раз сверяться с Google Maps, чтобы понять, что я нахожусь именно там: вонь гниющей рыбы и кровь, окрасившая два причудливых причала, торчащих из воды, делают это совершенно очевидным. Но поблизости нет ни шикарного бара, ни ресторана, ни даже какого-либо заведения, в котором я могла бы работать, если уж на то пошло. Чтобы еще раз убедиться в этом, я медленно поворачиваюсь по кругу, осматривая обугленные остатки главного порта справа от меня, скалистые стены утеса позади меня, а затем останавливаюсь там, откуда начала свой осмотр — в замешательстве смотрю на Тихий океан.

Неужели меня разыграли? Господи, ни разу эта мысль не пришла мне в голову.

Раздражение и семена унижения прорастают в моем животе, и я бормочу проклятия себе под нос.

Да пошел он.

Я ненавижу зависеть от мужчины. И почему из всех мужчин я решила положиться на того, у кого самая хищная улыбка?

Издав ледяной вздох, я перевожу взгляд на единственный признак жизни: старика, привязывающего ржавую лодку к причалу. Полагаю, не будет лишним спросить у него, не знает ли он, куда меня занесло. Перебираясь по скользким камням и перешагивая через шатающиеся доски, я даю себе новую клятву. Если Рафаэль Висконти меня разыграл, то я осуществлю свой мимолетный план: минимизирую потери, продам его часы и уеду в Канаду.

— Простите? — я замираю в ожидании ответа. Ничего. Я прочищаю горло и сжимаю кулаки. — Хм, случайный вопрос, но не знаете ли вы, есть ли здесь поблизости бар или что-нибудь в этом роде, принадлежащее Рафаэлю Висконти? Я пытаюсь...

— Ты упустила судно.

Его голос хрипловат и едва слышен из-за пронизывающего ветра.

— Простите?

Он раздраженно опускает плечи, и его веревка ослабевает.

— Ты опоздала на судно, — снова ворчит он.

Я хмуро смотрю на заднюю часть его желтого дождевика. Что он имеет в виду, говоря, что я опоздала на судно? Типа, я приехала недостаточно рано, по мнению Рафаэля, и он отнял у меня возможность работать?

— Я не понимаю.

Следует ещё одно ворчание. На этот раз он дергает головой влево.

— Служебный катер ушел пять минут назад.

О как. Он имеет в виду буквально, а не метафорически. Но... в смысле служебный катер? Я проследила за его взглядом и, когда заметила, на что он смотрит, еще больше прихожу в замешательство.

Яхта. Большая, блестящая, белая, из тех, что можно увидеть в рэп-клипах и документальных фильмах о богатых людях, живущих на юге Франции. Она лишь пятнышко на голубом горизонте, и с материка ее невозможно заметить из-за выступающего слева утеса. Но с конца причала я вижу ее во всей ее безвкусной, сбивающей с толку красе.

Постепенно до меня доходит, что я так и не спросила, какую работу для меня приготовил Рафаэль. Поскольку это было в Дьявольской Яме, я по глупости предположила, что это будет какая-то скромная работа в сфере обслуживания, но теперь, когда я смотрю на мега яхту, покачивающуюся на волнах Тихого океана, я уже не так уверена.

Я что, стюардесса на судне?

— Откуда, черт возьми, я должна была знать?

Я моргаю и опускаю взгляд на рыбака. Я и не заметила, как произнесла это вслух. Тряхнув головой, я снова смотрю на экран своего телефона и впадаю в панику.

— Может быть, вы сможете меня к нему подвести?

Мужчина замирает и поворачивает голову, как чертова сова. Он окидывает взглядом мои колготки и платье и встречается с моим взглядом. Очевидно, ему нравится то, что он видит, потому что он приподнимает кустистую бровь и спрашивает: — А что я получу взамен?

Я открываю рот, но тут же закрываю, подавляя саркастическую реплику, вертевшуюся у меня на языке. Нет. Мне дали второй шанс стать хорошим, нормальным человеком, а это также значит, что я должна избавиться от дерзких высказываний. Поэтому, вместо того чтобы сказать, что я не буду спихивать тебя в воду и молиться, чтобы ты забыл, как плавать, я заставляю себя улыбнуться и хлопаю ресницами.