Осуждённые грешники (ЛП) - Скетчер Сомма - Страница 22

— Какой же, блять, идиот, — ворчит он, а затем возвращается к своему тихому телефонному разговору.

Я не согласен, на самом деле Нико — один из немногих кузенов, которых я не считаю идиотами. Он просто вырос в условиях, когда война постоянно висит над его головой, как грозовая туча. Он не идиот, просто у него иммунитет к таким вещам, как взрывы и кровопролитие.

Оставшись в одиночестве, я смотрю на рюмку текилы, которую налил мне Нико. Как правило, я не пью бесцветный алкоголь, если только не пытаюсь наладить бизнес с мексиканцами или русскими, но похуй.

Я залпом выпиваю и жду.

К моему легкому разочарованию, спиртное обжигает горло и просачивается в грудь, но не гасит огонёк тревоги внутри.

Проведя костяшкой пальца по челюсти, я поворачиваюсь и упираюсь предплечьями в барную стойку. В основном для того, чтобы Анджело не заметил трещину на моей безразличной маске. Из всех Висконти я самый спокойный. Голос разума в выгребной яме эгоизма и тестостерона. Тот, кто тушит их пожары ледяным ведром реальности и планом. Но должен признать, что сегодня я с трудом придерживаюсь этой репутации.

Порт Дьявольской Ямы пылает, и в моей груди зарождается тревожное чувство, что в этом виноват я.

Это было просто совпадение.

Покачав головой, я перекатываю стакан с виски по ладони и прижимаю его к внутренней стороне запястья, пытаясь охладить кровь. Конечно, мой мозг понимает, что это было простое совпадение. Данте затаился уже больше месяца назад, самое время вытащить палец из задницы и отомстить. И что может быть лучше для этого, чем свадьба Анджело?

Рыжеволосая девушка здесь ни при чем.

Я на мгновение закрываю глаза, внезапно осознавая, что все моё тело напряжено.

Она не моя карта гибели.

Позади меня Анджело прочищает горло.

— Мужчины, жду вас в кабинете Каса через минуту.

Я разминаю свою шею. Расправляю свой галстук-бабочку и привожу себя в порядок, прежде чем повернуться. Мужчины проходят через дверь в задней части клуба, образуя шеренгу из смокингов и хрустальных стаканов в руках. Анджело хватает Рори за волосы и сердито целует её в шею, прежде чем она присоединяется к гостям со стороны невесты. Несколько человек Габа образуют вокруг них защитный барьер, в то время как Анджело обращает своё внимание на меня.

Он смотрит на меня, молча, но ожидающе. Лениво улыбаясь, я держу руку горизонтально в пространстве между нами. Оба наших взгляда падают на нее, и, как обычно, она абсолютно неподвижна.

Мы с братьями играем в эту игру с самого детства. Начиная с того момента, когда мы разбили прекрасный фарфор нашей мамы, катаясь на роликах по кухне, и заканчивая осознанием того, что возле дома нашей последней жертвы из Анонимных Грешников установлена камера видеонаблюдения — каждый раз, когда нас касалась опасность, они обращались ко мне, чтобы оценить её серьезность. Думаю, это потому, что я смотрю на вещи сквозь призму логики, или потому, что я не принимаю никаких опрометчивых решений.

Я всегда придерживался правила: если моя рука не дрожит, то и их руки не должны дрожать.

Он сглатывает. Кивает. Но когда его глаза снова поднимаются к моим и сужаются, я вижу, что он не убежден.

— Да блять, это же просто Данте.

Мой протест не разгоняет мрак на его лице, и я опускаю взгляд на свою руку, чтобы убедиться, что в ней нет ни малейшей дрожи. Не могу поверить, что сомневаюсь в себе, но должен признать, что эта рыжая выбила меня из колеи.

Когда она вчера вечером вошла в бар, я услышал ее раньше, чем увидел.

Те грязные туфли топали по лестнице и отдавались в моем теле, заставляя меня дважды перечитывать первую строчку электронного письма. Уже только это заставило меня напрячься, и всё это было еще до того, как она появилась в моём поле зрения.

И когда наконец увидел её, то соврал бы, если бы сказал, что не посмотрел дважды. А потом и в третий раз, потому что она скользнула рядом со мной в бар и сняла шубу, как гребаная стриптизерша.

Конечно, первое, на что я обратил внимание, это её медные волосы. Такие беспорядочные, и их так много. Я не мог сказать, то ли ее только что оттрахали до потери сознания на полиэстеровых простынях, то ли протащили через кусты задом наперед. Второе, на что я обратил внимание — это зеленое платье, которое мало что прикрывало и было не очень свойственно для вечера четверга. А третье? На бирку, все еще прикрепленную к подолу.

Она несла большие неприятности, и я учуял это еще до того, как она открыла свой умный рот.

Обычно мне легко быть джентльменом. У меня есть талант смеяться в нужный момент, отпускать удачную шутку, а затем изящно уходить, когда светская беседа становится настолько скучной, что мне хочется уснуть. Хотя бы один из членов этой семьи должен обладать хорошими манерами, и полагаю, что эта задача легла на меня.

Но Пенелопа заставила меня быть кем угодно, только не джентльменом.

Я остерегаюсь разговаривать с женщинами на этом Побережье, если только у меня не назначено свидание на одну ночь с ними. Нет ничего менее привлекательного, чем смотреть на женщину и видеть, как твоя фамилия вспыхивает огнями в ее глазах.

Но ее глаза были большими и голубыми, в них не было ни малейшей искорки узнавания — во всяком случае, поначалу. Где-то между ее предложением и моим звонком брату она все поняла, и я совру, если скажу, что садист во мне не зашевелился, когда я увидел, как она пытается взбежать по лестнице и вырваться из моих тисков.

Азарт заставил меня бросить в огонь всю свою осторожность и самоконтроль, так что я не должен был так удивляться, когда обжегся. Она не жульничала, она честно выиграла мои Breitling, и то, как она это сделала, только усилило мой интерес к тому, кто она такая и какого хрена делает в Бухте Дьявола с чемоданом и украденным платьем. Я сунул свои часы в её карман вместе с карточкой Анонимных Грешников в надежде, что к концу выходных в ящике голосовой почты меня будут ждать ее секреты.

Я и не думал, что когда-либо ещё увижу ее снова. Поэтому, когда я заметил, как с другого берега озера рыжие волосы развеваются на ветру, разговаривая с моим младшим кузеном, беспокойство закралось мне под воротник. И стало только хуже, когда у нее хватило гребаной наглости снова попытаться развести меня. Говоря что-то о везении.

А потом произошел взрыв.

Инстинкт заставляет меня сжать зубы, но когда я чувствую, что взгляд Анджело становится все пристальнее, я расправляю плечи и придаю ему свой лучший вид безразличия.

— Хочешь посмотреть, не задрожит ли и мой член, или пойдём решим, что делать с нашим тупоголовым кузеном?

Не дожидаясь ответа, я хлопаю его по плечу и прохожу в кабинет Каса. В нем мало что есть, кроме письменного стола с одной стороны и длинного стола для заседаний с другой, где Висконти собрались, как стая волков. Мы с Анджело занимаем места во главе стола.

Я достаю из кармана покерную фишку. Перекатываю ее между большим и указательным пальцами. И вдруг мне становится хорошо от того, что я не смог утопить свое беспокойство в спиртном, потому что адреналин от того, что я сижу рядом с братьями во главе этого стола, намного превосходит его.

Здесь мое место, и я всегда это знал. Не в Вегасе, а в Дьявольской Яме с моими братьями. Несмотря на все мои успехи на Лас Вегас Стрип16, в моей груди всегда оставалась черная пустота, пустота с потребностью быть дома. Я ждал девять долгих лет, пока Анджело вернется на Побережье. Как только мне позвонили, что он возвращается, я вылетел ближайшим самолетом, к ужасу моих инвесторов и службы безопасности.

В комнате воцаряется гробовая тишина. Проходит три тяжелых секунды, прежде чем Габ нарушает ее, стукнув кулаком по столу.

— Никогда не любил этого пиздюка.

Два младших брата Лощины бормочут в знак согласия, но не Кас. Вместо этого он наклоняется со своим шелковым карманным платком в руке и потирает место, по которому Габ только что ударил кулаком.