Притяжение, будь рядом, когда я умру (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна - Страница 31

– Да уж кое-что секу. А вот чего я действительно не понимаю, так это того, что этот женатый ко… мужчина делает вечером с тобой наедине?

– Я не женатый.

– Да ну-у-у? – с неверием протянула Луна. – А газеты пишут другое. Думаешь, врут?

– Ну, чтобы быть женатым, надо, как минимум, жениться, а я что-то не припомню сей жест доброй воли со своей стороны.

– А что делает человек, когда с кем-то съезжается и заводит ребёнка?

– Принимает обстоятельства?

– Так! – прервала их Ива. – Мы будем смотреть кино или нет? Чай остывает.

Завидев в её руках огромное блюдо с пирожными и кусочками торта, Луна сглотнула и практически проорала:

– Ты сдурела, мать? Дразнить меня таким роскошеством перед сном! Ты забыла, что я после пяти не ем?

Она ухватилась обеими руками за довольно скромную жировую складку на животе и потрясла ею перед своим носом:

– Нельзя-нельзя-нельзя!

– Можно, – заверила её Ива. – Я тоже после шести не ем, но не будем же мы огорчать Мэтта в день его рождения? Ему так хотелось кого-нибудь сегодня угостить, и он выбрал нас!

Луна со вздохом отпустила свой живот и заявила:

– Вы совратители и искусители, и вам воздастся за содеянное! Мне вот эту трубочку и тортик попробовать полкусочка… ладно давай целый, завтра совсем придётся не жрать…

– Какой кошмар… – сам себе заметил Мэтт.

Он понятия не имел, что такое сидеть на диете. Физические нагрузки в его жизни случались в таком количестве и так часто, что речи о лишнем весе никогда не шло. Он попросту у Мэтта не накапливался. Однако нагружал себя Мэтт вовсе не для того, чтобы сжигать лишние калории: спорт вошёл в привычку ещё с тех пор, когда ему нужно было поддерживать своё тело рельефным по условиям контрактов, а позднее оказалось, что ничто так не охраняет его психическое здоровье, как хорошая тренировка.

Ива поднялась со своего кресла и направилась на кухню за новой порцией кипятка.

– Ну так и что ты тут делаешь? – наклонилась с тихим вопросом Луна.

– Я? Ну, я-то Иву с детства знаю, а вот кто ты такая?

– Кто… я? Да я с Ивой и огонь, и воду, и все трудности… а вот где ты был последние лет пять-семь? Что-то я твой лик не припомню даже среди знакомых! Друг детства…

– Иногда люди теряются. А потом они снова находятся.

Луна с недоверием поджала подбородок, затем демонстративно поднялась и направилась вслед за Ивой на кухню.

– Ива, что он тут делает? – прошептала она той на ухо.

– Что б я знала! – так же тихо отозвалась Ива.

– Он говорит, что вы, типа, друзья детства. Это правда?

– Правда, – кивнула Ива. – Только сто лет не общались ввиду полного отсутствия точек соприкосновения, и ещё бы столько же не виделись, если бы не авария.

– Да ладно! Мне кажется, или он к тебе подкатывает?

– О, точно не это. Я не в его вкусе.

– Тогда, что?

– Да чёрт его знает? Мне кажется, это как-то связано с судом…

– Хм. Вполне возможно. Коз-з-зёл.

Подруги вошли в гостиную вместе. Луна заняла второе свободное кресло, а Ива аккуратно опустилась на краешек дивана.

Мэтт, завидев это, тут же поднялся и уселся рядом с ней. У него имелось не меньше десятка методов стимуляции ускоренного развития отношений с понравившийся девушкой, и «диванный» метод был одним из самых быстрых и эффективных, правда прибегать к нему в последний раз ему приходилось в очень ранней юности, лет этак в пятнадцать-шестнадцать. В более старшем возрасте девушки, а потом и женщины, как-то сами понимали, что ему нужно, и ни к каким ухищрениям и уловкам, кроме, пожалуй, улыбки да парочки комплиментов, ему прибегать не приходилось. Путь от дивана до спальни, по его личным наблюдениям, обычно никогда не занимал дольше пятнадцати минут. В редких исключениях, если речь шла о какой-нибудь заучке или особенно упёртой девице (которые Мэтту никогда особо не нравились), дело могло дойти до часа. Мэтт решил, что не будет дразнить удачу, и настроился на час.

Вскоре послышался шум, входная дверь распахнулась, и в холл валились, отряхивая зонтики и плащи, Каролина и Маккензи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ива, само собой, тут же подскочила, чтобы поприветствовать вновь прибывших и помочь им раздеться.

– О, Мэтт! И ты тут! Как же здорово! – радостно воскликнула Мак, едва его завидев, и плюхнулась рядом на диван.

Мэтт немножко поёжился.

– Как ты? – хором спросили его Каролина и Мак.

Мак при этом ласково коснулась ладонью его колена, от чего Мэтту вдруг нестерпимо захотелось хлебнуть чаю, что он и сделал, забыв, что тот никак не мог успеть достаточно остыть, и, конечно, обжёгся.

– Чёрт, – недовольно пробурчал он. – Определённо лучше, чем три месяца назад.

– У Мэтта сегодня день рождения, – вежливо пояснила для всех Ива.

И он вдруг понял: её волнует, что подумают о его присутствии другие. Уж что-что, а это Мэтта абсолютно не волновало. Он нагло раздвинул колени и улёгся на спинку дивана.

– А разве его день рождения не осенью? – с недоверием произнесла Каролина.

– Осенью он родился в первый раз, а двадцать девятого февраля – во второй. Так утверждает его психотерапевт, – пояснила Ива, расставляя на кофейном столике новые чашки. – Мэтт теперь празднует своё рождение каждый месяц – двадцать девятого.

– Оу! А ведь и впрямь отличная мысль – целых двенадцать поводов в году отлынивать от пробежки и есть всё, что захочется! Ива, может и тебе сменить психотерапевта и обратиться к специалисту Мэтта? Он определённо знает толк в людях!

– А Ива тоже посещает психотерапевта? Зачем? – тут же напрягся Мэтт.

Теперь его поза выглядела комичной: тело демонстрировало расслабление, когда сам он был донельзя напряжён.

– Мама! – не выдержала Ива.

– Что мама? Мэтт нам не чужой! Да, дорогой, посещает. Ей приходится. Но если тебе нужны подробности, расспроси её саму – нам она не рассказывает, глядишь, может, поделится с тобой.

Мэтт не выдержал и выпрямился, сел ровно.

Ива суетилась, бегая на кухню то за тарелками и чашками, то за десертными ложками для вновь прибывших гостей. Мэтт решил, что ей не помешает помощь и двинулся на кухню.

Едва войдя в ярко освящённое помещение, он сразу заметил у Ивы на ноге пятно. Присмотревшись, нахмурился.

– Господи, Ива, у тебя кровь! – наконец, выдал он.

– Где?

– На ноге!

Но Ива не успела даже пошевелиться – Мэтт уже сидел на корточках у её ног и аккуратно тянул штанину вверх, обнажая лодыжку, а на ней несколько глубоких царапин, одна из которых была такой длинной что поднималась до самого бедра и уходила выше под штанину.

– Ах это! Ерунда, – поспешила заверить Ива. – Это я скорее всего в малине оцарапалась.

– Не пойму, как мы раньше не заметили… – сокрушался Мэтт. – Но ничего, подожди, сейчас я обработаю. У тебя есть перекись? Снимай штаны.

– Не надо! – взвизгнула Ива. – Говорю же, ерунда. Это всего лишь царапина. Ничего серьезного. Всё пройдёт само!

Ива ни о чём другом думать не могла, кроме как о горячей ладони Мэтта, сжимающей её щиколотку. Ей не хотелось ничего кроме того, чтобы он как можно скорее убрал руку.

– Может, и пройдёт, а может, и нет. Мало ли кто там лазил в этих кустах до тебя! Надо обработать.

Повышенная тональность их общения привлекла и остальных гостей на кухню.

– Ого, где это ты так? – прокомментировала увиденное Maк.

– Доча! Ну вот же… опять ты во что-то влезла! – упрекнула мать.

А Луна была Луной:

– Дорогой, – деловито обратилась она к Мэтту. – Нас тут двое врачей и двое ветеринаров. Мы уж как-нибудь разберёмся. И нет, тебе не обломится увидеть сегодня Иву голенькой!

Мэтт выпрямился и уставился на неё сверху-вниз. Глаза его были недобро сощурены.

Если Ива едва доставала Мэтту до подбородка, то Луна, вообще, практически дышала ему в пупок. Уперев руки в бока, она грозно посмотрела на него снизу-вверх, как на гору, и заявила:

– Ты что думаешь, если выше, значит важнее?

– Конечно. И добавь ещё к тому моё модельное лицо!