Оттепель (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 13

— Генеральный штаб германской армии именно на это и делает ставку, — сообщил Рокоссовский. — Они полагают, что мы тоже решим, что во второй раз по Минску они не ударят. Но разведка считает, что перемещение немецких войск только имитация, потому что резервы подтягиваются именно на Белорусском направлении. Так что, Георгий Константинович, вам опять придется быть на острие удара.

Генерал от инфантерии Жуков только усмехнулся. Дескать, уж ему-то не привыкать. Думаю, он уже прикидывает, как станет проводить контратаки, а не занимать пассивную оборону.

— А резервы? — поинтересовался Жуков. — В резерве моего фронта четыре стрелковых корпуса, этого мало.

— Вы получите в свое распоряжение ещё три корпуса, — пообещал Рокоссовский. — Они уже выдвинуты, давайте команду принимать и размещать.

— А почему только три? — возмутился Жуков.

— Весь остальной резерв Главнокомандующего будет распределен по Украинскому и Прибалтийскому фронтам, — сказал Рокоссовский.

Жуков хотел еще что-то спросить, но здесь пришлось мне вмешаться:

— Георгий Константинович, если потребуется, то я отдам приказ о выделении вам целой армии из моего личного резерва.

В качестве пояснения хочу сказать, что на линии фронта у нас насчитывается два миллиона человек. Еще миллион — солдаты-новобранцы, прошедшие первоначальную военную подготовку и боевое слаживание. Вот они-то и являются резервом Главнокомандующего. Пускать их в бой можно, но очень осторожно. И, лучше бы, если молодых солдат отправлять в уже действующие и имеющие боевой опыт подразделения, чтобы они учились у бывалых солдат. По мере возможности мы так и стараемся делать, но, увы, единым махом не рассредоточить новичков среди старослужащих, особенно, когда речь идет не о сотнях или тысячах, а о десятках тысяч. Но все равно — первый удар примут на себя опытные солдаты, а уже потом включатся и новобранцы.

А вот личный резерв императора (и Верховного главнокомандующего, кем я являюсь) — это еще один миллион, но это парни, которые взяли в руки оружие месяц или два назад. Конечно, месяц боевой подготовки — это неплохо, но лучше, чтобы их учили хотя бы три месяца, а лучше четыре. Конечно, если нужда заставит — пошлем в бой и этих, но всё-таки, пусть пока учатся.

Что ж, как говорят, умному достаточно. А Жуков и человек умный, и командующий фронтом талантливый.

— Господа генералы, — поднялся я со своего места. Генералы тоже принялись подниматься, а я их не стал останавливать: — Думаю, принципиальные и основные вопросы мы с вами решили. А вот дальнейшие действия вы обсудите сами, без меня.

Генералы дружно защелкали каблуками, но когда я выходил, то мне почудился вздох облегчения. Правильно. В общем-то дальнейшие действия императорской армии мы с Рокоссовским уже обсудили. Так что, если я возьму карту, то на уровне школьного учебника, нарисую синие (противник) и красные (это мы) стрелки. Но это, что называется, «в общем». А сколько здесь частностей!

Но мои генералы знают, что их император — человек, в общем-то неглупый, а где-то даже и умный, потому что не лезу с непрошенными советами туда, где ни хрена не понимаю. Бывает, разумеется, что и меня заносит (как в случае с Минском, который я требовал освободить немедленно), но все-таки, стараюсь не навредить.

Но разговор с Рокоссовским относительно главного направления удара по нам состоялся не сегодня, и не вчера. Мы с Главнокомандующим обсуждали это ещё две недели назад. Да и приказ о выдвижении резервов поближе к фронтам тоже был отдан неделю назад. Все-таки, сдвинуть с места миллион человек, да пусть даже по разным направлениям — это не дивизию отправить. Так и дивизию одним эшелоном не отправить. На всё нужно время.

Теперь пусть генералы обсуждают детали. Те самые, в которых роется (да, именно так!) дьявол. Я в тонкостях тактики мало что понимаю, а моим командующим будет гораздо легче, если они останутся в своем «тесном кругу», без государя-батюшки. Глядишь, и выругают друг друга, душу отведут, а в моем присутствии станут чувствовать себя скованно.

Вместе со мной покинул совещание и премьер-министр. Ему тоже здесь больше нечего делать. Завтра, а то и послезавтра, Рокоссовский принесет ему листы, где будет перечислено то, что требуется фронту от тыла. Но, скорее всего, не принесет, потому что, то, что «в общем», фронт и так получает, а частности, что всплывают еженедельно, решаются в рабочем порядке.

Глава 8

Мирные переговоры

Мой батюшка, как я уже и говорил, не соизволил увидеть своего единственного сына, а сразу направился исполнять порученное задание.

Честно я признаться я не возражал. Во-первых, хоть он и является моим отцом, на самом деле, я его ни разу до этого не видел. И если честно, даже плохо представляю нашу встречу. Как-то знаете ли не до семейных посиделок, на фоне мировой войны.

А если уж совсем честно, то мне показалось что великий князь Борис Владимирович, знает в каком состоянии находится его настоящий сын, и кто сейчас сидит на престоле.

Сложно сказать,откуда он смог это узнать, потому что Ольга Николаевна, узнала правду, только встретившись со мной. Но не будем забывать, что великий князь имеет прямое отношение к разведке.

И не исключено, что если матушка смогла принять такую ситуацию и даже полюбить меня как сына, (по крайней мере, я на это надеюсь), то отец чужака принять не смог. Да и мне на это сказать ему нечего.

Иначе получается совсем фантастическая версия, что наследник родился не от законного супруга Великой княгини Ольги Николаевны, а неизвестно от кого. Нет, хватит Павла Петровича, об отце которого до сих пор идет дебаты.

Уж до чего, а до этого, у меня сейчас точно дела нет. Меня больше волнует, чтобы великий князь провёл переговоры с французами, и не вздумал пообещать денег больше, нежели мы с ними договаривались.

И не сочтите меня за такого уж нехорошего человека, но вместе со свитой, которая отправляется с Борисом Владимировичем, были отправлены мои доверенные люди. Одного мне «одолжил» Владимир Викторович Мезинцев, а второго я получил у обер-камергера Титова. Человек начальника КГБ будет присматривать за делегацией, а человек Титова, будет следить за расходованием моих средств.

При всей своей любви и уважении к своему отцу, у него нет права подписывать финансовые документы на такие крупные суммы. Зато человек Титова, такое право имел. Ну, а коли уж совсем откровенно, среди делегации, был еще и третий засланный казачок, который должен был в свою очередь присматривать как за человеком от Мезинцева, так и за человеком от Титова. Вот это уже моя креатура, из числа якобы праздношатающейся молодежи, которые, отчего-то, не ушли на фронт. но не всем же идти на фронт, кому-то и в тылу придется служить.

Конечно, я чересчур перестраховываюсь, но в таких делах слишком много мер предосторожности не бывает. Всё же, мы решаем судьбу целой страны и, даже не одной. Вряд ли кто сможет предугадать, что последует после заключения мирного тайного мирного договора с Францией. Кто знает, что будет дальше с Германией, а что будет с французами, где государство на грани государственного переворота. Да и про судьбу той же Польши в составе России можно рассуждать. Испания, Нидерланды, Австрия, что хоть и поддерживают нейтралитет, но в сложившейся ситуации завязли по уши. А Австрия теперь еще и войну ведет, за возвращение Венгрии в свое лоно.

Уже понятно, что Венгрия не останется в составе Австро-Венгерской империи, потому что оружие, которое мы передали венграм из Румынии, пришлось очень кстати. У румын даже инструктора нашлись, выразившие готовность обучать мадьяр новым видам оружия.

А командующий российскими оккупационными силами в Румынии, доложил: что неустановленные лица, напали на наш склад артиллерийского вооружения, связали часового, и унесли исключительно зенитные пушки в количестве ста штук, а также боеприпасы к ним.

Генерал клялся и божился, что обязательно отыщет виновников и всех накажет, правда, после того как обнаружит куда пропала партия кирзовых сапог.