Восхождение Примарха (СИ) - Борзых М. - Страница 32

— Пока все, кого ты перечислил, с нашего курса, — тихо проговорил я, отставляя бокал на столик.

Самолёт уже поднялся и взял курс на столицу. И, если Москва была столицей деловой и торговой, то Санкт-Петербург — самой что ни на есть настоящей.

Я почувствовал некоторое беспокойство. Не так, когда ощущал грядущие перипетии, а вызванное, скорее, той картиной, что создавалась в моей голове из разрозненных частей.

— Да, странный подбор кандидатов, согласен, — дед опустошил свой бокал и бросил долгий взгляд в иллюминатор. — Мы с твоим отцом тоже пытались разгадать, чем он обусловлен, и решили, что собрали всех, кого не жалко.

— В смысле? — последнюю фразу деда я не понял совсем.

— Слушай, вас собрали на смотрины, это очевидно практически для всех более-менее сведущих родов. А принцесса у нас, сам знаешь, с каким прибабахом.

— Смутно, — ответил я истинную правду.

Обратившись к памяти Никиты, которая с каждым днём становилась всё туманнее и туманнее, я смог выяснить только то, что у принцессы есть какие-то проблемы с магией. Но ничего определённого.

— Я тебе сейчас расскажу одну историю. Только это государственная тайна, что бы ты понимал. Ни-ко-му, — и дед картинно приложил палец к губам.

— Понял, — кивнул я, приготовившись слушать.

— Так вот, пару лет назад к нашей принцессе приехал свататься князь германский из Изенбургов. Там вроде бы и отцы всё порешали, и молодых предупредили. Считай, что сватовство. Мероприятие серьёзное. У нас почти весь двор собрался. Оттуда всякие Гогенцоллерны и Каролинги приехали. Хорошо, из других стран никого не додумались позвать.

— Всё так плохо? — спросил я, воспользовавшись паузой, пока дед прикладывался к вновь наполненному стюардессой бокалу.

— О-о, — ответил тот, смакуя, скорее, историю, нежели напиток. — Дело в том, что фотки его в сети сплошь липа ретушированная. Его принцесса как увидела, так в слёзы. Ну, а что? Нос у него длиннющий и крючком, глаза в разные стороны смотрят, парик поверх плеши, да ещё и пузо из-под церемониального костюма лезет.

— Я бы тоже заплакал, — сказал я, перенимая ироничный тон деда.

— Ну, вот. А он, дурень, подумал, что это она от счастья, и давай к ней лезть целоваться-обниматься. Взрывом в трёх соседних залах окна вынесло в чистую. Потолок над тем местом белить пришлось слоёв в пять-семь. А князь тот получил глубокую депиляцию всего тела. По счастью никто серьёзно не пострадал. Но скандал был до небес. Едва откупились. Хорошо, хоть не землями, а технологиями автомобилестроения.

— Ничего себе! Нет, о таком я точно не слышал.

— Конечно, говорю же, государственная тайна. Так что, дорогой мой внук, держи себя достойно, но на рожон не лезь. Принцессе нравиться не нужно.

— Вы разве не хотите в своём роду императора-консорта? — усмехнулся я. — Мне кажется, это сильно подняло бы наш престиж.

— Никита, — дед наклонился ко мне и заглянул прямо в глаза. — Ты мне живым нужен, а не урной с пеплом в семейном склепе.

От одной этой картинки шутить расхотелось. С другой стороны, так даже лучше: ни на что не рассчитывать, в гонке не участвовать, спокойно проводить время в высшем обществе Российской империи. Разве плохо?

— Мы подлетаем, — сказал Игорь Всеволодович, выглянув в окно. — У меня сейчас дел по горло, так что сопроводить тебя не смогу. Но дам тебе своего водителя. У тебя сутки до приёма, я хочу, чтобы ты нормально оделся и привёл себя в порядок. Вот карта на предъявителя, мы с отцом туда денег закинули, но смотри, не загуляй. Я на тебя рассчитываю! — он ткнул в меня указательным пальцем. — Да, Михаил — водитель мой — лучшие магазины знает, так что не переживай, фея-крёстная обо всём позаботилась.

Атмосфера в Санкт-Петербурге разительно отличалась от московской. Здания тут по большей части жались к земле и друг к другу. Словно пытались согреться в отсутствие тепла и солнца. В небе преобладали различные оттенки серого, впрочем, как и в разлившейся под ним Неве.

Зато встреченные мною люди не были заражены московской суетливостью и даже говорили медленнее и весомее. Хотя, казалось, что торговых центров это не касалось. Внутри них всегда царила собственная атмосфера — купеческая.

Вообще я всегда считал, что ходить по бутикам готовой одежды — занятие муторное. Через три-четыре модели костюмов всё сливается в единую мешанину, и понять, что тебе на самом деле нужно, становится трудно. Покупаешь то, на что укажет продавец. По крайней мере, такое у меня сложилось мнение.

Однако, когда вокруг тебя вьются три-четыре молоденькие девочки, укомплектованные первоклассным набором прелестей, подворачивая тебе рукава и штанины, это не походит на скучный шоппинг. А уж когда тебе подносят разнообразные напитки, пока ты в ожидании сидишь в мягком кресле, тут ловишь вообще ни с чем не сравнимый кайф.

«Лучше бы помедитировал, — буркнул в какой-то момент Архос. — А то тратишь время впустую».

«О, давненько тебя не было слышно, — заметил я. — Это не впустую. Время, которое тратишь на то, чтобы нравиться себе, можно засчитать за медитацию. Куда пропал-то? Я уж соскучился».

«Я — учитель магии аэрахов, а не спец по императорским балам, — брезгливо заметил Архос. — Хотя, не исключено, что чему-то полезному научиться удастся. Кстати, ты чувствуешь напряжение?».

«Напряжение?»

Сначала я подумал, что он об электричестве. И решил, что надо переспросить, так как ничего подобного я не чувствовал. А затем прислушался к себе и понял, о чём он говорит. В той части моей сущности, что принадлежала паучьему миру, а я её уже более-менее чётко научился определять, росла и ширилась тревожность. Эдакое чутьё, что что-то должно вот-вот произойти.

Нет, я бы совсем не удивился, если бы рядом со мной сейчас был…

— Никита! Ты тоже тут одеваешься? — в дверях бутика Волковского модного дома улыбалось очкастое лицо мага земли.

— Привет, Олег, — ответил я, поднимаясь. — Да вот дед отправил, сказал, тут — высший класс.

— Так и есть, — ответил друг, улыбаясь.

Чувство тревоги росло и крепло. Пренебрегать им я не собирался, но и друга бросить на произвол судьбы не мог.

— Может, пойдём, пройдёмся? — спросил я, когда Олег разобрался со своим заказом. — Я бы перекусить чего-нибудь не отказался.

— С удовольствием, — ответил он, блистая новым костюмом с благородным коричневым отливом. — Тут недалеко есть «Литературное кафе», кухня просто огонь.

Я сказал водителю, куда мы идём, и приказал ждать там.

Мы с Олегом прошлись по Невскому, поделились мыслями о предстоящем бале и впечатлениями на тему того, что почувствовали, когда пришло письмо.

— У меня, представляешь, братья с сёстрами дар речи потеряли, — во весь рот улыбался друг. — Они и в страшном сне не могли представить, что мне приглашение придёт, а им — нет. А отец сказал, понравишься принцессе, мы тебе зрение исправим. Представляешь? Прощай, очки!

Я слушал его увлечённую болтовню и пытался сообразить, с какой именно стороны ждать опасность. Единственный минус в общении с Чернышёвым заключался в том, что неприятности могли нагрянуть откуда угодно.

— Тут такое дело, — я пытался подобрать слова, чтобы не сильно спускать друга с небес на землю. — Не нужно тебе ей нравиться.

— Да? Почему? Тебе место освободить? Дык, я…

— Нет, мне тоже туда не надо. Короче, ты же знаешь, что из неё магия порой бесконтрольно хлещет? Особенно, если эмоции не те?

— Что-то такое слышал, — он стянул очки с носа и принялся их протирать шёлковым платком с вышитым гербом Чернышёвых. — Думаешь, она и мужа спалит?

— Если только он успеет им стать, — сказал я и рассмеялся собственным словам. — Одним словом, хочешь жить, забей на принцессу.

— Эх, а так хотелось, чтобы папа мной гордился.

— Э, брат, тут другим брать нужно.

Внутри от предчувствия всё переворачивалось.

«Архос, что это? — спросил я, не понимая, как реагировать. — Что происходит?»