Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур - Страница 258

Впереди «кадиллак» мчался мимо магазинов, складов и небольших фабрик, его фары выхватывали из темноты здания вдоль дороги, создавая туннель света, ведущий к безопасности.

На заднем сиденье «роллса» генералы не послушались совета Марка: оба сидели прямо и хладнокровно обсуждали ситуацию.

— Быстро сообразил, — сказал Сматс. — Они не ожидали, что машина так повернет.

— Он толковый парень, — согласился Шон.

— А вы с этим своим пистолетом только зря теряли время.

— Мне нужно было чем-то заняться, — объяснил Шон и перезарядил магазин револьвера.

— Вам следовало быть в моем отряде, старина Шон. Я научил бы вас беречь патроны.

Сматс пытался отомстить за предыдущие слова Шона.

Фары «кадиллака» повернулись чуть вверх: машина выбралась из впадины и начала подъем. И все увидели, что дорога перегорожена.

Поперек дороги впопыхах были набросаны пустые бочки, бревна, железные кровати, мешки с песком и мебель, которую, очевидно, вытащили из коттеджей.

Шон громко и яростно выругался.

— Я могу сейчас повернуть, — крикнул Марк. — Но они обстреляют нас, когда мы замедлим ход, и нам придется возвращаться в засаду.

— Смотри на «кадиллак»! — крикнул в ответ Шон.

Тяжелая черная машина не буксуя, с ревом поднималась по склону, метя в самое слабое место баррикады.

— Он пробьет ее. Гони за ним, Марк!

«Кадиллак» врезался в баррикаду, и в воздух полетели столы и стулья. Даже сквозь рев мотора Марк услышал удар, «кадиллак» прорвался и ринулся дальше, вверх по склону, но его скорость быстро падала, а из разбитого радиатора поднималось белое облако пара.

Однако брешь в баррикаде была пробита; Марк повел «роллс» в нее, переехал через разбитую древесину и двинулся вверх, быстро догоняя головную машину.

«Кадиллак» терял скорость, очевидно, серьезно поврежденный.

— Остановиться и подобрать их? — спросил Марк.

— Нет, — ответил Шон. — Мы должны увезти премьер-министра.

— Да, — сказал Сматс. — Мы не можем их оставить.

— Да договоритесь наконец, черт вас возьми! — крикнул Марк, и на заднем сиденье воцарилось оторопелое недоверчивое молчание. Марк начал тормозить.

И тут из кустов у ближайшего террикона заговорил пулемет. Трассирующие пули осветили ночь, яркий огонь обрушился на дорогу ослепительной бурей, высокий рвущий звук невозможно было не узнать, и Марк с Шоном одновременно воскликнули с изумлением:

— «Виккерс»!

Пулемет бил по зелено-золотому вымпелу премьер-министра, и в эти ужасные доли секунды Марк увидел, как «кадиллак» распадается на части. Ветровое и боковые стекла разлетелись облаком блестящих осколков, три человеческие фигуры в машине разорвало на куски, как цыплят, попавших под молотилку.

«Кадиллак» свернул и врезался в глухую бревенчатую стену склада у дороги, а огонь из «виккерса» продолжал разносить его в куски, проделывая в металле аккуратные дыры, которые в свете фар «роллса» блестели, как новенькие серебряные доллары.

Марк понимал, что через несколько секунд пулеметчик перенесет огонь на «роллс», и осмотрел дорогу впереди в поисках убежища.

Между бревенчатым складом и следующим зданием был узкий проход, «роллс» едва втиснется. Марк начал поворот к нему; пулеметчик угадал его намерение, но пулемет разворачивался тяжело и неуклюже. Пули рвали поверхность дороги, облако пыли и осколков гудрона догоняло «роллс».

Но пулеметчик не успел поправить прицел: топливный бак «кадиллака» с грохотом взорвался, накрыв дорогу облаком алого пламени и густого черного дыма.

Под этим прикрытием Марк свернул в проход, стукнувшись передним бампером; машина начала терять управление.

В пятидесяти футах впереди проход был перекрыт тяжелым трейлером, высоко нагруженным недавно спиленными деревьями, и Марк затормозил и остановил машину.

Он видел, что здесь их закрывает от огня пулемета склад, но трейлер перегораживал им путь в долину; пройдет несколько минут, и стреляющий поймет их затруднительное положение и развернет «виккерс» так, чтобы обстреливать проход и уничтожить машину. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: пулеметный огонь разнес ведущее колесо. Марк распахнул заднюю дверцу, выхватил у Шона «манлихер» и остановился лишь на мгновение, чтобы крикнуть генералам:

— Смените колесо! Я попробую задержать их.

И побежал назад по проходу.

— Надо позаботиться, чтобы в следующий раз, когда он будет мне приказывать, он добавлял бы «сэр», — сказал Шон и повернулся к Сматсу. — Вам приходилось менять колесо, Янни?

— Не говорите глупостей, старина Шон, я кавалерист, а вы высший офицер. — Сматс улыбнулся в ответ, со своей рыжей бородой он походил в отраженном свете фар на викинга.

— Дьявольщина! — сказал Шон. — Ну хоть поработайте домкратом.

Марк добрался до угла склада и присел, проверив заряд «манлихера», прежде чем осмотреться.

«Кадиллак» горел, как огромный костер, густой запах горелой резины, бензина и человеческой плоти вызывал тошноту. Тело шофера так и лежало на руле, окруженное языками красного пламени, его голова обгорела и почернела, тело корчилось в медленном ужасном балете смерти.

Поднялся ветер, которого Марк раньше не замечал, порывистый переменчивый ветер; он разносил вдоль дороги клубящийся дым, потом менял скорость и направление, и на несколько секунд дымный столб опять поднимался прямо в небо.

Оранжевое пляшущее пламя сгущало тени и создавало ложную перспективу.

Марк понял — чтобы стрелять по пулеметчику, ему придется пересечь дорогу и добраться до кустов и неровной земли по ту сторону. Пересечь пятьдесят ярдов открытой местности — но тяжесть и малая подвижность пулемета ему на руку. Он ждал ветра.

Заметив, как раскачиваются освещенные пламенем верхушки травы и катится по дороге скомканная старая газета, как ветер подхватывает дым и заволакивает им дорогу, Марк выскочил из-за угла склада и пробежал двадцать ярдов. И только тогда понял, что ветер обманул его. Это был недолгий секундный порыв; он прошел, и ночь стала еще тише и неподвижнее, если не считать треска пламени, пожиравшего «кадиллак».

Когда дым рассеялся, Марк был на полпути. Казалось, холодный страх из живота перешел в ноги, они стали медлительными, теперь он бежал, словно в кандалах; но метроном боя в голове тикал отчетливо, отсчитывая секунды, точно отмечая миг, когда пулеметчик заметит бегущего, и определяя, сколько времени ему понадобится на то, чтобы повернуть тяжелый пулемет и прицелиться. «Пора!» — подумал он, пригнувшись и не сбавляя ход; он упал, перевернулся и нырнул под залп пулеметного огня, который начался точно как ожидал Марк, секунда в секунду.

Инерция понесла его вперед, и он снова оказался на ногах; он знал, что у него всего несколько мгновений, прежде чем пулеметчик снова поймает его в прицел. Он бросился вперед, и спину обожгло болью — старая рана, он уже больше года не вспоминал о ней. Эта боль напоминала, что он почувствует, если него попадут.

Груда красной земли за дорогой казалась еще далекой, а чутье предупредило Марка, что «виккерс» нацелен на него. Он прыгнул ногами вперед, как игрок в бейсбол, стремящийся к базе, и в то же мгновение поток пуль из «виккерса» поднял пыль над краем земляной насыпи, пули отлетали рикошетом, воя, как рассерженные привидения, и с визгом улетали в ночь.

Марк много секунд пролежал за насыпью, уткнувшись в согнутую руку, тяжело дыша, боль в старых ранах притихла, сердце забилось ровнее. Когда он снова поднял голову, лицо его было мрачно, а гнев холоден, ярок и требовал действий.

Фергюс Макдональд негромко выругался, не выпуская рукоятей пулемета; автоматический предохранитель был по-прежнему открыт, а палец лежал на гашетке. Фергюс продолжал равномерно поворачивать пулемет из стороны в сторону, всматриваясь в склон, и при этом бранился, сипло и монотонно.

Рядом с ним стоял на коленях человек, готовый вставить ленту с патронами. Он хрипло прошептал: