Темный контракт (СИ) - Лобанов Александр - Страница 44

Я дёргал за усы представителя власти не из-за тщеславия, жажды острых ощущений или каких-то личных заморочек. Всё намного прозаичнее: если я хотел работать в городе, то мне требовалось прикрытие. В связи с потерей рода, экономического и политического покровительства у меня нет. А значит, мне для начала нужно прикрытие более простое, вроде полиции, закрывающей глаза на мои действия… или криминалитета, способствующего мне. Но это уже следующий шаг!

— Давайте вашу бумажку! — с явным раздражением буркнул Виктор Александрович. — Как представитель правопорядка, я не могу оставаться в стороне. Я должен проследить за всем! — раздражённое фырканье тонко намекало, что следить будут за мной.

У меня всё имелось наготове, потому новая бумага сразу же отправилась к Виктору Александровичу. В этот раз он вчитывался в каждую строчку. Долго и упорно. Явно искал, к чему придраться. Но так и не нашёл.

Вторая нить жгутом коснулась средоточия маны. Судорога боли и наслаждения прошла по телу. Новая связь позволила не только чувствовать полицейского и его силы, теперь я мог ощутить душу Виктора Александровича… едва уловимые отголоски его эмоций, далёкие и нечёткие. Жаль, что это лишь мимолётный эффект от закрепляющей связи.

И в этих эмоциях читалось явное недовольство. Но главное, что если должным образом сосредоточиться, то я смогу прочитать его и понять, как действовать.

Я не столь наивен, чтобы полагать, что Виктор Александрович смирится с тем, что я сделал, и покорно всё проглотит. Нет, он обязательно попытается взбрыкнуть. И возможно, не раз. Те, кто почувствовал власть, не желают лишаться даже толики контроля. А значит, нужно действовать превентивно.

— И да… Ещё одна небольшая просьба. Можно сказать, личная, — сказать, что меня попытались прожечь взглядом, значит, вежливо промолчать. Но я небрежно продолжил: — Подумайте над закрытием «Арены». Не хочу настаивать, но боюсь, у данного предприятия нет будущего…

— С чего бы это? — холодно, почти брезгливо уточнил мой собеседник.

— Оно мне просто не нравится, — улыбнулся я. — И я думаю, вы выполните мою просьбу. Лично подпишите документ о закрытии.

«Этот юнец совершенно обнаглел, — электрическим угрём пульсировала мысль в сознании Виктора Александровича, уважаемого главы полиции Петергофа. — Как! Как он сумел это провернуть! Он же меня буквально нагнул! Беззастенчиво и нагло!»

Ярость чуть не выплёскивалась из глаз! Мана в прямом смысле слова создавала эффект сияния! А кулаки гиганта сжались не просто до белых костяшек, а до потрескивания молний вокруг. Сила помимо воли прорывалась, сквозь душу, разорванную яростью и негодованием. А ведь он считал, что уже перерос эту «детскую болезнь», когда теряешь контроль над собственной силой.

«А ведь у Некифорова я принял его за простого франта! Сколько уже было таких иностранцев, что приезжали и пытались учить уму-разуму. Этот был такой же! В меру наглости. В меру манер. И конечно же, куча амбиций… Я надеялся на шоу, как его обломает реальная жизнь. А тут такое!»

Бунтующая душа не выдержала потока ярости, и кулак со всей силы ударил в дерево, что росло вдоль прогулочной дорожки. Удар был настолько сильный, что щепа веером разлетелась в стороны. Белая сердцевина дерева обнажилась и остро запахло древесиной. Молоденькая берёзка пошатнулась и стала заваливаться в сторону наполовину разрушенного ствола.

Виктор Александрович сделал несколько быстрых шагов от сломанной берёзы. И вместе с падающим деревом внутренний накал страсти медленно спадал. В душе полицейского вновь появлялось спокойная уверенность… Та самая, что помогла ему не только прорваться сквозь засилье аристократов, но и удержать достойное место в полицейском департаменте!

«Он не первый и не последний, — кулаки разжались и ладони небрежно оправили костюм. — В первую очередь, необходимо понять, чем он сумел меня подчинить. То, что это в его „контрактах“ — очевидно. Неплохой способ! Договор на пергаменте… красиво! Заставляет чувствовать значимость. Но что он подсунул в эти бумажки? Какие наноботы? Или, может, что-то из других технических безделушек? А, может, алхимия? Или это гипноз? Демоны его побери, он же с Некифоровыми подписал контракт!»

Глава полиции Петергофа потянулся к коммуникатору, чтобы связаться со старым боевым товарищем, но на середине движения рука словно отсохла. Плетью упала и не реагировала ни на какие движения. Виктор Александрович сначала дёрнулся, а затем выругался сквозь зубы, вспомнив, что это всё эффекты запрета о неразглашении!

— Ладно, не буду я ему звонить! — пропыхтел полицейский вслух недовольно, словно убеждая руку. Конечность нехотя начала двигаться. И коммуникатор оказался в руке полицейского, вот только в списке контактов он выбрал не Некифорова, а «доктор Щербаков»: — Алло, доктор? Я хотел бы записаться на полное обследование!

Из трубки донёсся чуть сонный, но по большей части недоумевающий голос.

— Причина? — полицейский пожевал губами… как бы он ни хотел сказать правду, но горло драло сухостью и сдавливало лишь при одной мысли. Потому пришлось обойтись более пространным: — Просто хочу провериться. Ничего серьёзного… Но включите в проверку средоточие маны и энергетические каналы!

Матерное согласие на обследование и обрыв связи стали ответом на просьбу полицейского. Тот был не в обиде — лёгкое хамство стоило профессионализма врача, который не станет болтать. Вот только одним звонком вечер не закончился и дальше в сеть ушло сообщение:

«Кицунэ, нужна информация по Артуру Тёмному. Все источники. Ставка по прейскуранту».

Виктор Александрович не ожидал мгновенного ответа. Он знал, что абонент предпочитает секретность и держать расстояние с клиентами. Но положиться на Кицуне можно — это один из немногих выживших представителей теневых структур, что остались в Питере после того, как глава полиции огнём и мечом прошёлся по криминалитету Северной столицы.

И с этими немногими выжившими лучше было дружить. За ними стояли такие силы, что у представителя власти перехватывало дух. Кроме того, оставшиеся жёсткой рукой, наравне с полицией, контролировали спокойствие в Питере и окрестностях. А при необходимости могли оказать и некоторые услуги.

Глава полиции Петергофа ещё по просьбе Некифорова поднял данные на Артура Тёмного. Но тогда он показался ему скучным и невзрачным… Единственное, что привлекло его взгляд: отсутствовала профильная стихия. Но мало ли причин почему её не указали?

Но вот теперь… Требовалось узнать всё, что можно и что нельзя.

Одновременно пальцы вбивали в коммуникатор новый номер.

— Значит, не нравится тебе «Арена»? Ну что же… — коммуникатор пиликнул, сообщая что связь установлена, и голос Виктора Александровича сразу стал уважительным и спокойным: — Господин Безруков, прошу прощения за поздний звонок, но у нас небольшие проблемы по нашему совместному предприятию…

Глава 29

Плотничество успокаивает, как, впрочем, и любая другая работа руками.

Маленький ножик в руках порхает, словно бабочка, срезая лишнее. Придавая нужную форму. Добавляя деталей и узоров. Ничего особенного — жёрдочка для клетки ворона. Самая простая, из дуба.

Мне пришлось перебрать не меньше двух дюжин веточек, пока одна из них не откликнулась на мой призыв. И не просто откликнулась, но согласилась стать жёрдочкой. Эта ветвь была с древнего дуба, который не один век стоял в лесу и был пристанищем для птиц и зверей. Эта ветвь любила тепло живого тела. И была готова вновь служить опорой… а значит, она будет верным насестом и Когтю.

Я же напевал себе под нос в порыве вдохновения древнего классика:

И, очнувшись от печали, улыбнулся я вначале,

Видя важность чёрной птицы, чопорный её задор,

Я сказал: 'Твой вид задорен, твой хохол облезлый чёрен,

О зловещий древний Ворон, там, где мрак Плутон простёр,

Как ты гордо назывался там, где мрак Плутон простёр?'