Возвращение Ликвидатора (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 1

Возвращение Ликвидатора

Эпизод 1. Подворотня

«Где я?»

Сама эта мысль причиняет боль. Словно бы сигналу, проходящему через нейронные связи, приходится пробивать целые груды шлака и окаменелостей, которые на них наросли. За тысячелетия.

Свой путь до конца она не проходит. Что-то вышибает остатки воздуха из легких. Что-то — это нога. Я не вижу того, кому она принадлежит. Но судя по углу удара — он стоит, а я лежу.

Мука разума, который не может вспомнить, и тела, пытающегося протолкнуть в себя глоток воздуха, соперничают между собой. Но в логику я могу.

«Где я?»

Новый тычок в плечо. Не удар. Тот, кто стоит, просто ткнул меня мыском ботинка. Проверил, жив ли я. Это породило новый вопрос, и мозг опять закипел, ища ответ.

«Кто я?»

— Ваоео оо аам ыоио?

Не слова. Гул над головой. Будто небо сердится, что я не могу ничего понять. Но это не стихия ругается. Говорит человек, который толкает мое плечо ногой.

— Дао хрео ео аае. Ышиы ооде.

Другой голос. Другая тональность. Второй человек. Но его слова так же непонятны, как и у первого.

— Ооли осюаа. Эе не уны епияои.

Мне кажется, я начинаю понимать, что они говорят. Странно, будто великаны во рту булыжники катают. Но знакомо. Это не чужой язык. Русский. Я пока не знаю, что стоит за этим понятием, и почему оно мне кажется родным, но уверен — так и есть. Они говорят на русском языке. И я почти уверен в сути диалога.

Он там живой?

Да хрен его знает, Валер… Дышит вроде…

Валим отсюда, мне не нужны неприятности.

Мозг чуточку разогрелся. Он уже вполне разбирается во внешних сигналах. Декодирует их. Но все еще не может дать ответы на главные вопросы: где я, и кто я?

Людей двое. Один из них меня бил, второй стоял рядом. Это понятно. Сейчас они напуганы содеянным и один из них хотел бы свинтить подальше. Это тоже понятно. С остальным все не так благостно. Даже зрение не работает как надо — только вспышки света и тени.

— Может скорую вызвать? — говорит то, который предлагал сбежать.

— Дебил? А если он сдохнет? Мне жмур не нужен. Даже почти простак. Батя отмажет, конечно, но душу потом вынет.

«Интересная постановка вопроса. — удивляется мозг. — Убийство человека наказуемо, но тревожит его не это. Гнев отца, которому придется задействовать связи».

Так, разум продолжил играться с логическими цепочками уже более осознанно. Сопоставляет причины и следствия, делает выводы на основе каких-то, хранящихся в нем знаний. Это хорошо. Значит, не амнезия, а просто травма. Возможно, удар головой. Что вполне укладывается в схему — меня же били.

Побыстрее бы все же понять, кто я и где.

— Можно анонимно.

— Петя, не тупи! Звонок в службу спасения запишут и определят номер. Все уличные телефоны под камерами.

— А, ну да. Тогда просто валим?

— Да. Может очухается. Хотя… Похер. Смерть слабосилка никто не будет особо расследовать. Спишут на Козырей. Никто не видел, как мы в подворотню его затащили?

— Вроде, нет…

— Вроде! — передразнивает Валера. — Я че сказал делать? По сторонам смотреть!

— Да не видел нас никто! Поздний вечер же! Людей почти нет.

Разум, довольно урча, встраивает новые данные в общую картину. Вечер. Подворотня. Камеры наблюдения. Службы спасения. Это просто слова, они еще не отзываются полным узнаванием. Но в них есть что-то успокаивающее. Особенно, в службе спасения. Спасения… Да, меня надо спасать…

— Ладно, ходу тогда. Если что — сидели в «Шатре». Это другой конец города, так нас никто не свяжет. Звякну Сене, он подтвердит, если что.

Обсуждая алиби — новое слово — голоса удаляются. А я остаюсь в «подворотне», чтобы это понятие не значило.

Прошло много времени, прежде чем вернулось зрение. Оказалось, что свет, который раньше резал глаза, не такой уж яркий. Где-то далеко горел фонарь, на небе висела луна, и этого казалось достаточно, чтобы слепить взор.

Затем стали понятны многие услышанные слова. Например, подворотня. Глухой переулок, отнорок от большой улицы. Обычно — тупиковый. Меня затащили (заманили?) сюда и избили. А потом бросили подыхать. И не особо волновались о дальнейшей судьбе.

Все это становилось кусочками мозаики, собирающимися в общую картину. Довольно безрадостную. Но все еще окончательно неясную.

Вечность спустя, я смог пошевелиться. Потом подтянуть ноги к груди. Следом, опираясь на руки, подняться на колени. Мятые бумажные стаканчики, пластиковые бутылки, парочка презервативов — все это я смог разглядеть из нового положения, борясь с тошнотой. Кажется, местечко, где я находился, было довольно востребовано.

Опирая руками на шершавую бетонную стену высотного здания, поднялся. Пошатался немного, ловя равновесие, и вскоре смог сделать шаг. Затем еще один. И еще. Со стороны, должно быть, я смотрелся, как пьяница. Только что проснувшийся, и направляющийся домой.

Только вот где мой дом и кто я такой, мне по прежнему было неизвестно.

«Ладно. Я жив. Это уже что-то». — приободрил я себя мыслью, и медленно побрел к выходу из переулка.

Как ни странно, тело не особенно пострадало в результате избиения. Болели ребра, куда пришелся удар ногой. Голова — ощупав ее, я обнаружил спутанный колтун волос, пропитанных кровью. Немного — челюсть. И, пожалуй, все. В остальном же, слабость, головокружение и полная дезориентация. Вкупе с потерей памяти, конечно же.

В общем, как говорят в таких случаях: «У меня есть для вас две новости — хорошая и плохая! Хорошая — вы еще живы. Плохая — не вполне понятно, надолго ли».

Уличное освещение резануло по глазам, когда я вышел из переулка. Проморгавшись и смахнув набежавшие слезы, я смог разглядеть высотные здания, от пяти до пятнадцати этажей. Множество фонарей, тротуар и широкую, четырехполосную магистраль. Пустую.

Я не сразу понял, почему это ненормально. Но вскоре мозг сообщил, что я смотрю на улицу довольно крупного города. Она выглядит важной транспортной артерией, и почему-то никого нет. Ни людей, ни машин. Хм, оказывается, я знал что такое машины. Автомобили, авто, тачки и ласточки. Средства передвижения, я, кажется, даже умел их водить.

Куда идти было совершенно непонятно. Да и без разницы, если подумать. Направо и налево — картинка менялась лишь в деталях. С учетом того, что я не знал, куда мне надо, я выбрал левое направление. Почему-то мне оно показалось привлекательным.

Некоторое время я просто шел по тротуару. Смотрел по сторонам, пытаясь по внешнему виду зданий, вывесок и дорожных указателей понять, что это за город. Мозг от этой игры оживился еще больше. Стал активно подмечать какие-то неважные на первый взгляд вещи.

Например, встречающиеся порой поврежденные, огороженные лентами, заборами или строительными сетками здания. Некоторые из них были в лесах, значит уже начались восстановительные работы. Другие так и зияли черными глазницами разбитых окон, и скалились трещинами на стенах.

Возникло ощущение, что тут воевали. Не так давно, чтобы скрыть все следы, но и не вчера. Какое-то время назад. Причем, воевали странно — абсолютно точно я смотрел не на следы авианалета или артиллерийского обстрела. Уж не знаю, откуда такая уверенность, но вот так.

Больше всего это походило на уличные бои. Как, если бы небольшая армия появилась прямо посреди улицы, и там встретилась с другой такой же. Некоторое время они порубились друг с дружкой, а потом разбежались. Оставив после себя разрушения и смерти.

Наконец, спустя довольно долгое время неторопливого и, в общем-то, бесцельного путешествия, я обнаружил название города, по которому шел. На дорожном щите для водителей. Он висел над шоссе, в которое уже успела превратиться улица, и сообщал, что, если ехать по асфальтовой шестиполоске дальше, то через 92 километра окажешься в Коломне.

Это название отозвалось внутри меня, хотя я все еще не понимал, что оно значит. Очевидно — город. Не тот, где я сейчас, а почти в сотне километров отсюда на юго-восток. Обойдя щит, я обнаружил другую надпись, и она все расставила на места.