Н 8 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 6

Или это ни на что не повлияло бы? Мику пригласили в другую команду, а Энн — просто предлог?

Двадцать пятого выписался Жека, примчался в Михайловск и сразу из больнички пришел на тренировку, увидел Игната на позиции Погосяна и аж позеленел. Чуть Кондратий его не хватил. Он рвался на поле, но Сан Саныч его не пустил — куда, мол, тебе? Если так хочется, со скамейки поучаствуешь.

Зато Левашов, утвердившийся на его позиции, аж порхал по полю — летал, как бабочка, жалил, как пчела. Не прошли даром изнурительные дополнительные тренировки. Как вспомню: мы все — домой, а он — на поле с Гусаком. Витек тоже подтянулся. Что было и что стало — земля и небо. Но все равно недотягивал. Ничего, все у него впереди.

Двадцать шестого на поле Димидко не лютовал, отпустил нас пораньше, чтобы мы сил набрались, и строго-настрого запретил тратить их на женщин. Но Дарине время я все равно решил уделить — просто встретиться и поболтать, потому что соскучился жутко. Вроде и рядом мы, а вместе побыть не получалось.

Сегодня она задерживалась, и я отправился ожидать ее в «Че», но возле ворот меня перехватил Тирликас, сидящий в машине.

— Давай, Саня, подвезу тебя, а то зябко.

Вот теперь и правда стало зябко. Что он мне за новости принес?

— Мне в «Чемпион», — сказал я, усаживаясь в салон.

Тирликас завел мотор. Машина медленно-медленно поехала.

— Убийства одаренных прекратились, — сказал он, глядя на дорогу. — Но это никак не связано с ячейкой, которую мы обезвредили. Нить обрывается.

— Но ведь прекратились же, — задумчиво произнес я.

— Что-то мне подсказывает — ненадолго, просто нас пытаются сбить со следа. Увы, это наша внутренняя кухня. Может, обычные люди при власти почувствовали, как у них земля уходит из-под ног. Вот что бы ты думал на месте простого человека, если бы знал, что есть прослойка, которая может навязать тебе свое мнение. Прочесть твои мысли. Про физические возможности я не говорю, мы, сенсорики, — наименьшая угроза.

— Так простых людей вычислить проще, — сказал я, — уже бы нашли. Тут что-то другое.

— И еще. Энн хочет тебя видеть.

— Зачем? — удивился я.

— Затем, что ты — единственный человек, которому она мало-мальски доверяет. Я тебе настоятельно рекомендую с ней встретиться.

Только этого мне не хватало именно сейчас! Вот на хрена? Вдохнув, выдохнув и пригасив гнев, я отчеканил:

— Она думает, что я против своей страны и вербовала меня. О каком доверии речь? У нас и так из-за нее неприятности. Мика…

— Я знаю. — Тирликас недовольно поджал губы. — Мне казалось, еще неделю назад тебя волновала судьба девушки. По сути ты — акушер, который принял ее в наш мир. Помоги ей сделать правильный выбор, ее же на родине прикончат, уж слишком много она знает.

— Вы же знаете, что я должен говорить по легенде: страна — дерьмо, все — дерьмо, хочу в Европу аж не могу.

— Ты умный парень. Найдешь что ответить.

Лев Витаутыч припарковался возле «Че», я покосился на него с недоверием. Черт! Вечер перестает быть приятным.

— Понимаю тебя, — сказал Тирликас перед тем, как мне выйти.

— Хорошего вечера. — Как ни старался я сказать это равнодушно, все равно недовольство просочилось.

И в самом деле — чего это я? Девушка выжила, хорошо же ведь. А того, что это не моя добрая воля, а мне ее навязывают. Слишком много обязательств появилось.

Я потянул на себя стеклянную дверь спортбара.

«Че» все больше превращался в место поклонения «Титану». Наших фотографий и вырезок из газет прибавилось, на первом плане висели фото с игры с «Кардиффом», а стену возле выхода, под «плазмой», где раньше ничего не было, украшал огромный плакат с основным составом нашей команды в Ялте, на фоне Ленина и пальм.

— Александр! — пророкотал бармен и изобразил улыбку.

Он был скуден на эмоции, потому казалось, что он скалится, желая меня съесть. Собрался присесть за стойкой, но бармен жестом остановил меня, пожал руку и вручил маркер.

— Не служба в дружбу, распишись на плакате! Ваши уже отметились.

— Не вопрос!

Почти все столики были заняты. Собравшиеся повернули головы, принялись меня фотографировать исподтишка. Блин, уже в любимое место не прийти, не расслабиться.

Автографы оставили почти все, кроме Гусака, Левашова, Жеки и Погосяна, который белозубо улыбался, выпятив грудь и поставив ногу на мяч. Я замыкал строй слева, Васенцов — справа. Третий вратарь, Сема Саенко, с нами в Ялту не поехал.

Оставив роспись, я сел за стойку возле тощего паренька в мешковатой одежде, который тоже меня узнал, изо всех сил старался не смотреть, но я словно примагничивал его взгляд. Наблюдать было забавно, и я не выдержал, потому что было ясно, чего он сейчас хотел: чтобы я ему расписался в блокноте. А еще лучше — сфотографировался с ним. Но подойти он боялся. Наверное, так и не решился бы, и мне его стало жалко.

— Эй, парень! — Он вытянул тонкую шейку и захлопал глазами. — Давай уже сюда телефон. Ты ж нашку хочешь?

Он просиял и радостно закивал. Улыбнулся. И невольно вспомнилось: «От улыбки станет всем светлей». Как мало надо человеку для счастья! Мы сфотографировались. Потом я ему расписался, понял, что покоя мне не дадут и предложил расписаться всем собравшимся при условии, что они никого сюда не позовут. Выстроилась очередь, и Рина остановилась у входа, ожидая, когда все разойдутся.

Вспорхнув на стул рядом, она поцеловала меня в щеку — три девушки, которые были с парнями, посмотрели на нее волком. Я придвинулся и обнял Рину, закрыл глаза. Меня не накрывало волной страсти, а было теплое ощущение, словно я наконец-то дома.

— Что случилось? — шепнула она.

Я шумно выдохнул и сказал:

— Англичанка хочет со мной встретиться. Ей… в общем… Не знаю зачем. Витаутыч попросил не отказывать.

— В смысле — не отказывать⁈

— Во встрече. Мне жаль ее. Но твое спокойствие дороже.

Рине, конечно, новость не понравилась. Оно помолчала немного и попыталась улыбнуться.

— Она выжила, и это хорошо. Надеюсь, она не будет к тебе приставать.

— Если даже будет, у меня есть ты. Веришь?

Она кивнула.

— Да, а иначе зачем это все? — Помлчав немного, Рина скорее констатировала, чем спросила: — Сегодня ты тоже у меня не останешься?

— Сегодня нет, а завтра — точно.

— Отпразднуем победу!

— Очень на это надеюсь. Если завтра проиграем, все, считай пролетели с вышкой.

27 октября 2024 г

В первом круге играть с рижанами на их территории нашим было тяжело. Вроде народ культурный, прибалтийский, а болеют за своих так, что невольно в проклятье поверишь! Впрочем, в гостях так всегда.

Но теперь мы играли дома, и магия наших болельщиков с нами. Пусть конец осени, серь и сырь — все равно дома! Дома и стены помогают, а нам помощь нужна как никогда. Пусть хоть такая — своё поле, свои болельщики. Остались считанные матчи, и каждый был решающим.

В раздевалке Саныч проводил обычную накачку перед игрой: чтобы не расслаблялись, играли как в последний раз, ведь именно так будут сражаться прибалтийцы — им победа даже важнее, чем нам.

Состав, можно сказать, устоялся. Пусть без изобретательного Погосяна было трудно, но передвинутый вперед Игнат вроде как вошел во вкус и на тренировках штамповал дальние удары. Вот где он раньше был? Будто полузащитники не должны забивать. У Жеки побольше наглости и энтузиазма. Но по технике они с Игнатом равны.

Остальные играли на привычных позициях. У меня была надежда на талант Микроба. Уж он, если раскочегарится, даст стране огня. Я же всегда найду его на поле, кину мяч.

А потрясывало-то как! Словно в первый раз. Все же осталось пять игр вместе с этой. И очков пока не не хватало до уверенного выхода в «вышку». Вселяло надежду, что у в этом круге два матча с «Кайратом» — в первом круге игру с ними перенесли. Плюс еще «Тилигул» десятого ноября, с которым мы должны были сойтись в октябре, но у нас случились недельные сборы в Ялте перед товарняком с «Кардиффом». Каждый матч был, как главный. Не только проигрыш — простая ничья могла увести с курса!