Восход короля торговцев - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас - Страница 59

— У меня такого счета нет, — недоверчиво взглянув на Лендера, сказал Ру.

— Я помогу вам завести его в одной из достойных доверия ростовщических контор, — пообещал Лендер. — Я отмечу, что вы намерены положить на счет двадцать одну тысячу золотых соверенов.

Ру кивнул:

— Хотя если к концу недели я получу еще, то могу пожелать приобрести кое-что из доли господина Мастерсона.

Лендер кивнул и что-то пометил для себя.

— Ну, мы готовы? — спросил Мастерсон.

Ру сидел без движения. В свое время, обслуживая столики, он не раз был свидетелем того, что происходило здесь, хотя не слишком разбирался в деталях; и никогда раньше этот процесс не вызывал у него такого острого интереса.

Лендер встал и подошел к перилам в центре галереи.

— Джентльмены! — возвысив голос, произнес он. — Нам требуется опцион на пшеницу. Образован новый синдикат, Крондорская ассоциация зерноторговцев. В конце недели мы закрываем наши бухгалтерские книги; ждем наилучшую цену при общей сумме в сто тысяч соверенов, подлежащей проверке.

При упоминании о сумме в зале возник легкий гул, но вскоре все стихло. Пятеро мужчин ждали, и через полчаса официант принес записку. Он протянул ее Лендеру, а тот — Мастерсону, который развернул ее и прочел.

— Нам предложили пятьдесят тысяч бушелей пшеницы по две серебряные монеты за бушель с доставкой в порт Крондора в течение шестидесяти дней.

Ру подсчитал в уме. Получилось десять тысяч золотых монет.

— Какие условия? — спросил Хьюм.

— Пятнадцать процентов.

Кроули засмеялся.

— Попробую угадать. Это Эмстед.

Захохотал и Мастерсон.

— Да.

— Он хочет выудить у нас секрет, — сказал Кроули. — Он думает, что мы что-то знаем, и хочет узнать, что именно. Он взял у Мастерсона листок и что-то на нем написал.

— Я предлагаю ему три процента за пятьдесят тысяч бушелей при цене четыре медные монеты за бушель с еженедельной уплатой штрафа в размере пяти процентов в случае доставки позже чем через шестьдесят дней.

Мастерсон чуть не подавился кофе и рассмеялся.

— Вы собираетесь разжечь его любопытство.

— Это полезно.

Хьюм взглянул на Ру:

— Со временем вы познакомитесь и с Эмстедом, и со всеми, кто сидит внизу. Он всегда сует во все нос, но сам рисковать не любит. Если он узнает, что здесь пахнет большой прибылью, то попытается закупить пшеницу сейчас, за ту цену, которую мы называем «фьючерсной», и придержит ее, с тем чтобы продать нам по вздутым ценам, когда мы истощим свои опционы. Он предложил нам цену, на которую, как он знает, мы не согласимся, а мы делаем встречное предложение, на которое явно не согласится он.

— Но почему бы не предложить ему цену, на которую он может согласиться? — спросил Ру.

— А как вы считаете, почему? — в свою очередь спросил Мастерсон.

— Я считаю, что его монеты такие же золотые, как и у любого другого, и, пока мы зарабатываем наши деньги, нас не должно беспокоить, выиграет он на этом или проиграет. Если мы сможем использовать этого человека, чтобы установить цену, и он об этом растрезвонит… — Ру пожал плечами.

Жесткое старческое лицо Кроули расплылось в широкой улыбке.

— Вы проницательный юноша, Эйвери, не так ли?

Мастерсон протянул руку, и Кроули вернул ему записку. Мастерсон смял ее, бросил на пол и сделал знак молодому официанту, чтобы тот принес ему еще бумаги и перо. Когда и то, и другое было доставлено, он написал записку.

— Я прямо сообщаю ему о том, сколько мы заплатим. Десять процентов при цене одна серебряная монета за бушель с доставкой в порт в течение шестидесяти дней. Мы гарантируем поднять общую сумму до миллиона золотых соверенов и внести в качестве залога сто тысяч.

Старый Хьюм чуть не задохнулся от смеха.

— Чертовски забавно. Это именно то, чего мы хотим, но теперь старый Эмстед будет уверен, что мы лжем, и постарается разузнать, что же происходит на самом деле.

Записку вручили официанту и велели отнести тому, кто прислал первую. Через несколько минут появились Дункан и Дэш, которые несли сейф с золотом. Им потребовалась помощь двух официантов и Лендера, который тут же заявил:

— Лучше сразу доставить это сокровище в расчетный дом, пока к нам не пожаловали налетчики.

В конторе ростовщика золото было пересчитано, и Ру получил аккредитив на сумму в двадцать одну тысячу золотых соверенов, который немедленно отдал Лендеру. После этого они вернулись в кофейню.

Записки приносили весь день. Мастерсон прочитывал их, комментировал и иногда писал ответ. Однажды он просто сказал: «Нет», — и вернул записку официанту.

— Это был хороший старт, джентльмены, — сказал он в конце дня. — Увидимся завтра.

Спустившись, Ру обнаружил, что Дэш и Дункан весь день ждали его. Он выругал себя за глупость. Поглощенный новым проектом грузовых перевозок.

— Возвращайтесь в контору и скажите Джейсону, что я скоро буду, — сказал он Дэшу. Когда тот ушел, Ру обратился к Дункану:

— Почему бы тебе не подыскать пару приличных комнат для себя и Луи? Наши счета приведены в порядок, и я могу оплатить вполне комфортабельное жилище.

Дункан усмехнулся.

— Самое время. Но раз уж нам теперь придется общаться с толстосумами, кузен, — добавил он, — неплохо бы привести в порядок и наш гардероб.

Впервые в жизни Ру стало стыдно за то, как он одет.

— Утром, — сказал он.

Когда Дункан ушел, Ру оглядел кофейню, упиваясь мыслью о том, что стал вкладчиком. Он уже хотел уходить, когда от столика, стоящего в тени, до него донесся чей-то голос:

— Господин Эйвери, на пару слов, сэр.

Узнав голос Джекоба Эстербрука, Ру направился туда. За столом он увидел двоих, и пульс его участился, когда в одном он узнал Тима Джекоби.

— Полагаю, вам знаком мой деловой компаньон, господин Джекоби? — сказал Эстербрук.

Джекоби взглянул на Ру, но не произнес ни слова.

— Мы встречались, — сказал Ру.

— Надеюсь, джентльмены, что в будущем вы отбросите ваши разногласия. — Эстербрук не пытался сделать вид, будто не знает о ненависти, которую питали друг к другу Ру и Тим, — Мое самое искреннее желание состоит в том, чтобы в будущем между вами был мир.

Джекоби встал и посмотрел на Ру, но ничего ему не сказал. Эстербруку же он ответил:

— Я засвидетельствую свое почтение завтра, Джекоб.

— Прошу вас, садитесь, — произнес Эстербрук, когда Тим ушел.

Ру сел, и Эстербрук заказал еще кофе.

— Отец господина Джекоби и я — старые деловые партнеры и, более того, друзья, — сказал он. — Мы с Фредериком вместе начинали здесь, в Крондоре. Начинали как простые возчики.

— Мой отец был возчиком, — заметил Ру. В первый раз с той минуты, как Ру познакомился с этим человеком, Джекоб Эстербрук посмотрел на него с искренним интересом.

— В самом деле? — спросил он.

Ру кивнул.

— Умеете вы править упряжкой, господин Эйвери?

— Я умею править упряжкой, господин Эстербрук, — с улыбкой ответил Ру. — Шестеркой лошадей — не напрягаясь, восьмеркой — если буду внимателен.

Эстербрук рассмеялся, и в его смехе прозвучало искреннее удовольствие.

— Возчик! Подумать только! — Он вздохнул. — Может быть, именно поэтому моя дочь проявила к вам такой интерес.

Когда Эстербрук упомянул о дочери, сердце Ру неистово забилось, но он, как мог, постарался держать себя в руках.

— О! — произнес он, пытаясь казаться лишь слегка заинтересованным.

— Сильвия… трудный ребенок, — сказал Эстербрук. — Юная женщина с собственным мнением обо всем. Я плохо разбираюсь в том, что занимает ее воображение. Такова причина, по которой я попросил вас присоединиться ко мне. Она просит вас прийти к нам поужинать в конце недели. Придете?

Ру не колебался.

— Конечно.

— Хорошо, — сказал Эстербрук и сделал глоток кофе. — Теперь мы можем обсудить, что нам делать, если вы сочтете, что должны убить господина Джекоби.

Ру почувствовал себя так, как если бы на него вылили ведро холодной воды.