Тень темной королевы - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас - Страница 55

— Если бы я знал о нем, когда лечил кобылу Грейлока, она бы выздоровела быстрее.

— Все, что помогает сохранить здоровье, нам пригодится, — заметил Ру.

Эрик кивнул. На корабле существовал негласный уговор не обсуждать возможный исход экспедиции. После того как Кэлис объявил, что собирается включить их в состав армии вторжения, он коротко обрисовал своим людям задачу.

Их небольшой отряд высадится в небольшой скалистой бухточке, куда обычно не заходят корабли. Тридцать шесть заключенных и пятьдесят восемь уцелевших ветеранов предыдущей экспедиции, ведомые Фостером, де Лонгвилем, Накором и Кэлисом, взберутся по скалам и, достигнув плато, совершат марш-бросок до условленного места, где у Кэлиса назначена встреча с какими-то его союзниками. Оттуда они двинутся к городу Хай-пур, чтобы там предложить свои услуги армии захватчиков. Их задача состоит в том, чтобы обнаружить слабые места этой армии, если таковые существуют, но определить это способны только Кэлис или Накор. После этого их задачей становится выжить, вернуться в Город на Змеиной Реке, где будет ждать корабль, и доставить эти сведения принцу Никласу.

Возможно, им даже удастся предотвратить нападение на Королевство, но Кэлис снова и снова убеждал своих людей, что опасность угрожает всем. Эрик вспомнил его последние слова по этому поводу: «Никто не спасется. Новиндус — не что иное, как первая часть плана всеобщего уничтожения. Рано или поздно в ход будет пущена такая магия, которую вы даже представить себе не можете, и, даже если вы спрячетесь в глубочайших пещерах самых далеких Северных гор или на безлюдном острове, затерянном в океане, вы все равно умрете. Мы все умрем, если не остановим эту армию. У нас нет выбора, мы либо победим, либо погибнем».

Для Эрика это было все равно что вновь подняться на эшафот. Он невольно потрогал петлю, которая все еще висела на его шее.

— Ну вот! — восклицание Ру вернуло Эрика к действительности.

— Что?

— Помянешь демона, и он тут как тут! Не серебряную ли башку Оуэна Грейлока вижу я на баке «Охотника»?

Эрик вгляделся в крошечную фигурку на соседнем корабле.

— Возможно. Фигура похожа, да и эти седые пряди…

— Тогда почему же мы не видели его на берегу?

Эрик закончил вязать узел.

— Может быть, он вообще не сходил на берег. Не исключено, что он и до того уже знал о нашем задании.

Ру кивнул.

— Есть еще кое-что, чего я не понимаю. Ну, например, кто такая эта Миранда? Каждый из нас — а я не поленился спросить у всех — встречал ее, хотя иногда и под другим именем. И Грейлок. Тебе он, может, и друг — но не приложил ли он руку к тому, что нас поймали и приговорили к веревке?

Эрик пожал плечами:

— Грейлок там или нет — мы узнаем это, только прибыв на место. А что касается остального — не все ли равно? Мы здесь, и у нас есть задание. И сколько ни думай, как мы тут оказались, все равно ничего не изменишь.

Ру рассердился:

— Ты довольствуешься тем, что у тебя есть. А я, между прочим, когда все это кончится, если мы останемся в живых, собираюсь разбогатеть. Помнишь того купца, что вез нас в Крондор? У него есть дочь-уродина, и он мечтает выдать ее замуж. Я могу оказаться подходящим женихом.

Эрик рассмеялся:

— Ничего, Ру, у тебя хватит честолюбия на нас двоих. Ру отвернулся. Эрик взялся за очередной узел, а когда он вновь взглянул на «Охотника», человека, который мог быть Оуэном, уже не было на палубе.

Проходили недели. Проливы Мрака корабли миновали без происшествий, хотя с погодой им не повезло. Болтаясь на вантах, Эрик впервые подумал, что морская служба — дело опасное. Старые морские волки говорили, что для этого времени года в Проливах еще на редкость спокойно, и утверждали, что собственными глазами видели смерчи высотой в милю и волны величиной с замок.

Они шли через Проливы три дня, а когда наконец вышли в открытое море, Эрик, как и его товарищи, рухнул в койку и мгновенно уснул. Опытные матросы могли спать как убитые в любой шторм, но для бывших заключенных это было недостижимо.

На корабле, разумеется, частенько говорили о целях их экспедиции; нередко разговоры эти перерастали в жаркие споры, но заканчивались они, как правило, тем, что каждый, пусть и на свой лад, молча признавал, что боится.

Ветераны предыдущей кампании, которые перешли с «Охотника» на «Месть Тренчарда», чтобы обучать новобранцев, столь же охотно пускались в длинные рассказы о прошлых сражениях, как и отмалчивались. Все зависело от человека и его настроения, но из того, что Эрику удалось услышать, он сделал один вывод: если верить старым солдатам, Кэлис действительно не был человеком. Бывший капрал из Карса сказал как-то, что в первый раз он увидел Кэлиса двадцать четыре года назад, и с тех пор Кэлис ни капельки не постарел.

Ру постепенно учился обуздывать свой темперамент. Правда, он не отказал себе в удовольствии затеять несколько ссор, но только одна из них кончилась дракой, да и ту быстро прекратил Джером Хэнди. Он схватил Ру в охапку, выволок его на палубу и, подняв за ноги, пригрозил выбросить за борт. Ру болтался вниз головой, и вся команда потешалась над ним, но, как ни странно, он не обиделся, а только смутился. Когда Эрик, уже потом, заговорил с ним об этом, Ру посмотрел ему в глаза и сказал слова, которые Эрик запомнил надолго:

— Что бы со мной ни случилось, Эрик, я свое уже отбоялся. Когда нас вели на виселицу, я плакал как ребенок и обмочил штаны. После этого что еще может меня испугать?

Эрик как-то раз поймал себя на том, что, пожалуй, полюбил море — но о том, чтобы стать моряком, он никогда всерьез не задумывался. Он скучал по кузнечному делу, по лошадям, которых надо лечить, и надеялся, если, конечно, уцелеет в предстоящих боях, получить свою кузницу и, быть может, когда-нибудь обзавестись семьей.

Эрик часто вспоминал свою мать, Розалину, Мило и вообще Равенсбург. Ему хотелось знать, как им живется сейчас, но когда он думал о Розалине, то сам удивлялся, насколько отстраненными были его мысли. Эрику она была симпатична, но когда он представлял себе будущую семью, в ней не было Розалины. Впрочем, там вообще не было никого конкретного.

Что касается Ру, то он все больше укреплялся в решении, вернувшись в Крондор, жениться на некрасивой дочери Гельмута Гриндаля. Он часто рассуждал вслух о выгодах этой женитьбы, чем несказанно веселил Эрика.

День ото дня новобранцы совершенствовали свои навыки в обращении с оружием, а в безветренные дни даже тренировались в стрельбе из коротких луков, которые были в ходу у кочевников истландских степей, джешандийцев. Руководил этими тренировками Кэлис. В каюте у него хранился его собственный большой лук, но он отлично стрелял и из такого оружия. Тридцати лучшим стрелкам предстояло стать лучниками , в отряде Кэлиса, но от тренировок не освобождался никто, даже те, у кого не было никаких шансов попасть в первую тридцатку. Стрелять без промаха должны были уметь все.

Принцип универсальности вообще лежал в основе всей подготовки. Бывшие заключенные учились владеть любым оружием, известным капралу Фостеру или де Лонгвилю, от длинных чеканов до коротких кинжалов. Разумеется, слабые и сильные стороны бойцов тщательно учитывались и даже заносились в специальный журнал, но все равно каждый был обязан провести немало часов, обучаясь владению тем оружием, к которому у него не было склонности или способностей. Целыми днями Эрик учился действовать мечом, копьем, луком, ножом, молотом или просто голыми кулаками, и раз от раза от него требовалось совершенствовать свое мастерство.

Но больше всего Эрик любил занятия, проводимые Шо Пи и Накором. За прошедшие три месяца он перестал скептически относиться к понятию медитации и стал ревностным приверженцем «боя руками», как он называл для себя тот странный изаланский танец, которому обучал их Шо Пи. Какими бы необычными ни казались на первый взгляд эти движения, они сплетались в отточенный арсенал приемов и контрприемов, и Эрик получал огромное удовольствие, когда на тренировке ему удавалось найти неожиданный ответ на действия противника. Однажды, фехтуя на ножах, он чуть было не проткнул Луи, признанного мастера клинка. Пристально поглядев на своего бывшего сокамерника, де Савона пробормотал что-то по-родезански, а потом рассмеялся и сказал: