Тень темной королевы - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас - Страница 26

— Маленький, наверное, ничего не стоит, а вот большого можно продать за хорошие деньги на галеры или даже на арену. Надо успеть отвезти их к этому квегийцу до полуночи. Галеры посла уходят завтра с вечерним отливом.

Эрик хотел что-то сказать, но, получив еще один удар по голове, рухнул на пол, потеряв сознание.

Эрик открыл глаза. Медленно сел. В голове шумело, в глазах двоилось, в желудке стоял ком. Через силу сглотнув, он попробовал закрыть глаза — но тошнота усилилась, и он опять их открыл. На руках у него были тяжелые железные наручники, на ногах — колодки. Он огляделся, думая увидеть трюм корабля, идущего в Квег, но вместо этого обнаружил, что находится в тюремной камере.

Рядом застонал Ру, и Эрик помог ему сесть.

— Похоже, у вас неважный денек, а? — сказал кто-то сзади.

Эрик повернулся. Возле окошка, забранного решеткой, стоял человек; его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне этого единственного здесь источника света. Человек отошел от окна и присел на корточки рядом с Эриком. Это был широкоплечий мужчина средних лет, с бычьей шеей, коротко остриженными редеющими волосами и темно-синими глазами. В его повадках и выражении лица чувствовалось что-то странное, но что именно, Эрик не смог бы сказать. Мужчина был небрит, одет в куртку и штаны простого покроя. Высокие сапоги, начищенные до блеска, но старые и поношенные, а также широкий пояс дополняли его наряд.

— Где мы? Я… — Голова у Эрика вновь закружилась, и он на мгновение прикрыл глаза. — На нас напали сзади.

— Кое-кто из местных хотел продать вас квегийским работорговцам, — сказал мужчина. У него был слегка скрипучий голос с едва заметным акцентом, напомнившим Эрику речь Натана. Он предположил, что этот человек тоже родом с Дальнего Берега.

Мужчина улыбнулся, но в его улыбке было что-то зловещее.

— Вы чуть было не отправились в весьма неприятное путешествие через океан. Но, поскольку в городе был квегийский посол, а в порту стояли их галеры, герцог Крондорский ожидал чего-нибудь в этом роде.

— Так вы не из них?

— Ха! Я скорее поцелую гоблина, чем оставлю в живых квегийского работорговца! — Мужчина бросил взгляд на Ру, который тряс головой, пытаясь прийти в себя. — Люди герцога перехватили работорговцев по пути к гавани. Узнав, что среди прочих обнаружены вы, герцог был и удивлен, и обрадован. Вас, друзья мои, усиленно искали.

— Значит, вы знаете, кто мы? — с безнадежностью в голосе сказал Эрик. — А кто же вы?

— Вы слыхали о человеке, которого называют Крондорским Орлом?

Эрик кивнул. Немногим было известно, кто именно этот человек и почему его так называют, но о его существовании знали почти все.

— Так это вы?

— Ха! — Мужчина издал короткий лающий смешок. — Куда уж мне. Но я у него на службе. Меня, скорее, можно назвать Крондорским Бульдогом. Я кусаюсь, так что постарайтесь меня не сердить. — Он зарычал и завыл, умело имитируя собаку. — Мое имя — Робер де Лонгвиль. Друзья называют меня Бобби. Вы должны называть меня «сэр».

— Что вы собираетесь с нами делать? — спросил Ру.

— Я просто хотел узнать, нет ли у вас опасных ран.

— Зачем? — спросил Ру. — Не можете вздернуть раненого человека?

Робер рассмеялся.

— Это не мое дело. Принцу нужны отчаянные парни, а по всем рассказам вы отчаянны почти настолько, как требуется. Впрочем, теперь я вижу, что больше вам похвастаться нечем. Жаль, но принцу придется поискать отчаянных парней в другом месте.

— Нас просто повесят? — спросил Эрик.

— Ну нет, — ответил де Лонгвиль, с театральным стоном поднимаясь с корточек. — Колени уже не те, что раньше, — пояснил он и, подойдя к двери, жестом приказал тюремщику открыть камеру. — Новый принц Крондорский, как и его отец, весьма щепетилен во всем, что касается закона. Сначала будет суд; только потом вас повесят. — Он вышел, и тюремщик запер за ним дверь.

Спустя некоторое время камера вновь открылась, и вошел пожилой мужчина. Он был одет в дорогую, но простого покроя одежду, как человек, ведущий, несмотря на возраст и занимаемое положение, активную деловую жизнь. У него были седые волосы, короткая, аккуратно подстриженная бородка и темные проницательные глаза. Как и Лонгвиль, он присел на корточки перед Эриком.

— Назови свое имя.

— Эрик фон Даркмур.., сэр.

Мужчина повернулся к Ру:

— Значит, ты — Руперт Эйвери?

— Да. А ты кто такой? — грубо сказал Ру, рассудив, что уж если его все равно повесят, то можно сорвать злость на человеке любого положения.

Мужчина улыбнулся. Резкость Ру его явно позабавила.

— Вы можете называть меня лорд Джеймс. Ру приподнялся, насколько позволяла цепь, идущая от кандалов к стене, и выглянул через маленькое окошко.

— Отлично, лорд Джеймс! И сколько же мы будем гнить в этой крондорской тюрьме, прежде чем нас осудят и повесят?

— Ты не в крондорской тюрьме, мой юный наглец, — отвечал лорд Джеймс. — Ты во дворце принца, а суд состоится послезавтра, как только Никлас займет свой пост. Конечно, если ты очень торопишься, я могу попросить короля председательствовать в суде и сегодня.

— Вот как! — огрызнулся Ру. — Разумеется, мы все хотим побыстрее покончить с этим делом, и его величество бросит все только потому, что вы его попросите.

Джеймс опять улыбнулся, но на сей раз в его улыбке таилась угроза.

— Ну, мне-то он не откажет; я, собственно, прихожусь королю дядей, — сказал он и добавил:

— Кроме того, я — новый герцог Крондорский. — Он поднялся на ноги и спросил:

— Есть кто-нибудь, кто может выступить в вашу защиту?

— В кофейне Баррета есть человек, которого зовут Себастьян Лендер. Он мог бы выступить от моего имени, — сказал Эрик.

Герцог кивнул.

— Наслышан о нем. Ловкий мерзавец. Он может вытащить вас из петли. Я пошлю за ним и разрешу ему увидеться с вами. — Уже на пути к двери он добавил специально для Ру:

— Я выясню, свободен ли король завтра; будь я на вашем месте, я бы подождал, пока Никлас не сядет на западный трон. Характер у него более ровный, чем у брата, а его величество беспощаден к тем, кто убивает нобилей.

— Нобилей? — переспросил Ру. — Может, у Стефана благородный отец, но сам он был свинья свиньей.

Улыбка лорда Джеймса была невеселой.

— Возможно, но поскольку его отец умер меньше чем за час до него, он, пусть и очень недолго, был бароном Даркмурским.

Лязгнули засовы, и герцог ушел. Эрик поглядел на Ру:

— Прощай Закатные острова.

Ру отвернулся от окошка и уселся обратно.

— Да, прощай Закатные острова.

На следующее утро солдаты в мундирах лейб-гвардии принца Крондорского сняли цепи, приковывавшие Эрика и Ру к стене, оставив при этом им наручники и колодки, а потом отвели их в большую камеру с длинной решеткой вместо одной стены. Сквозь решетку были видны другие камеры с тяжелыми дубовыми дверями. Вдоль всей камеры на уровне головы тянулось длинное окно высотой около фута, и в это окно отлично просматривалась длинная — на полдюжины петель — виселица в глубине большого двора.

Эрик внимательно ее изучил; казнь, судя по всему, производилась достаточно просто. Осужденных заводили на эшафот по маленькой лестнице, ставили на трехфутовые деревянные ящики, накидывали на шеи петли, а потом выбивали ящики из-под ног.

Эрик и Ру молча уселись у решетки. В камере кроме них было еще семеро узников, тоже закованных и ожидающих своей участи. Все они, в той или иной степени, производили впечатление сильных и опасных людей. Эрик привык в Равенсбурге быть самым крупным и сильным из ровесников, но в этой камере по крайней мере двое не уступали ему в росте, а может быть, и в силе.

В середине дня общество увеличилось еще на двоих человек, сильно избитых

— видимо, при аресте они оказали серьезное сопротивление. Один из них, здоровый как бык — его тащили трое стражников, — был почти без сознания, зато другой осыпал стражников непрерывным потоком брани. Стражники грубо втолкнули его в камеру и ушли, а он орал им вслед: