Ржавый ангел (СИ) - Деткин Андрей - Страница 30

Снова слышится натужный, словно тянут жилы выдох и за ним рывок. Еще на десяток сантиметров Гриф ввтаскивае Алексея на склон. Опять рывок и снова трещит куртка.

Алексей, что есть силы, цепляется руками за землю. Его вспотевший лоб стынет от прохладного ветерка. Захват с голени соскальзывает к щиколоткам. Но он еще крепок и серией коротких рывков, как голодный пес рвет кость, тянет вниз. Берца перед лицом проскальзывают, на несколько сантиметров сползают вниз, собирают под каблуками землю.

- Стоять, - выдыхает Гриф и левой рукой хватается за корявый то ли корешок, то ли провод, торчащий из земли. Сползание останавливается. Противодействующие силы равны, ничего не происходит, никто не предпринимает новых попыток перетянуть. Алексею вдруг кажется, что Гриф сейчас сдастся, перестанет бороться за него. От накатившего испуга он начинает скрести руками по земле. Поднимает голову, смотрит на тяжело дышащего, измотанного сталкера, который похож на старый, ушатанный бульдозер, у которого забился фильтр и кончается бензин. Алексей шепчет одними губами: «Не бросай», - как будто старается телепатически внедрить мольбу прямо сталкеру в мозг.

В глазах Грифа стоит тупая усталость. У него нет сил. От неимоверного напряжения все его тело дрожит, словно в ознобе. Он уже не думает, как вырвать, а думает только, как удержать. Его взгляд встречается со взглядом мальчишки. Такие глаза Гриф уже видел и никогда не забудет. Порой они ему снятся, и просыпается с гнетущим чувством безмерной вины. С воплем он выпрямляет ноги, изгибает спину, в ней что-то хрустит, но он продолжает тянуть.

Вдруг неподъемный груз, который он никак не мог втащить, становится невесомым. Гриф думает, что порвалась куртка. Но в следующее мгновение на ноги ему наваливается тяжесть. Скатывается вправо и, медленно ворочаясь, ползет вверх. Еще секунду Гриф лежит на спине, затем переворачивается, втыкает локти в землю и ползет к вершине.

Ветер усиливался. Туман плотным кольцом окружил холм, и время от времени забрасывал по склону клубящийся щупалец. Люди подтягивают ноги и жмутся друг к другу спинами. Поток воздуха рвет белесые всплески, и туман втягивает свой обглоданный щупалец, словно натыкается на что-то острое.

Тусклое солнце слепым бельмом вскарабкалось над горизонтом. Хищный туман утек в лес бесшумно и без остатка.

Алексей снял куртку, футболку, стянул майку, повернулся к Грифу спиной: «Посмотри, я там здорово шибанулся. Кровь не идет?».

Гриф внимательно осмотрел спину: «Ничего страшного. Чутка проскоблил. Крови нет. Откуда у тебя этот шрам?», сталкер смотрел на пятисантиметровый изогнутый рубец в форме бумеранга на правой лопатке.

- Ай, - Алексей влез в майку, - это меня отчим. Я за мать заступился. Он меня потом ну… у сарая подкараулил. Толкнул на доски, а там серп на гвозде висел я и наткнулся. Козел он, в общем. Мамку спаивает.

- Ты зачем под футболку майку напяливаешь? - спросил через некоторое время Гриф.

- Привычка, - ответил Алексей, - у нас в деревне все так носят. Футболки не любят, в рубахах ходят. Если жарко или работа, какая, рукава закатывают.

Они прождали примерно еще час, прежде чем рискнули спуститься с холма. Алексей шел первым, Гриф позади в трех метрах. По черной изрытой земле они ступали осторожно, постоянно озирались, словно по вражеской территории.

Гриф отмечал, что привычных для тех мест зоны, где они обитали: «жарки», «комариные плеши», «карусели», «воронки» и прочие гадости здесь встречается значительно реже, а местами и вовсе не наблюдалось. Он ни разу не заметил признаков «мясорубки» и «электры». Живности, кроме «гончей» и тумана, если его можно считать живностью, пока еще не встречалось. Все это сталкера радовало, но с другой стороны он все отчетливее понимал, как далеки они от «родных пенатов», как беззащитны и уязвимы. Все его навыки, опыт, умения вмиг обесценились. А если учесть что они безоружны, без снаряжения… Зная зону, Гриф давал себе не больше десяти процентов, что дойдет до «Депо». Взглядывал на Алексея и завидовал его дилетантскому неведению. Тот не терзается сомнениями и страхами, вверился ему и не парится. Идет куда скажут, даже если и отмычкой, плевать. Ошибся проводник, неверный шаг, мгновение и все. Легкая смерть.

- Стой, - Гриф остановил Алексея, - не шевелись.

Парень так и сделал, даже не обернулся, только глазами вращал в поисках чего-то, что встревожило сталкера. Гриф подошел справа, присел на корточки:

- Смотри сюда.

Алексей повернул голову и увидел в черной рытвине на самом дне замерзшую лужицу. Тонкий ледок был гладкий как стекло, искрился и поблескивал, а под ним что-то темно - красное билось. Ритмично пульсировало, словно сердце.

- Ты когда-нибудь такое видел? - спросил Гриф, не отводя глаз от аномалии.

- Нет. А что это?

- Хрен его маму знает. Какой-то артефакт. Все, топай, Ява. Марш вон на… что там? Пень, не пень? Короче, на ту выпуклость.

Алексей развернулся и зашагал в указанном направлении. Гриф еще раз взглянул на невиданную до селе аномалию, попытался представить ее возможности и свойства, понял, насколько это бесполезно, плюнул и зашагал вслед за отмычкой. Возможно, он не стал бы думать об арте, не начни они попадаться все чаще. Гриф насчитал с дюжину, а они все продолжали встречаться, поблескивать льдинками, чуть дальше, чуть ближе.

- Видел сколько? - Алексей обернулся.

- Видел. Топай.

- Вот бы потом сюда с контейнерами да в снаряге.

Гриф ничего на это не ответил. Они пересекли «адову пахоту», уперлись в мелкую, узкую речушку, исчерканную песчаными отмелями. Гриф с минуту смотрел на манящий своей чистотой и прозрачностью поток, после чего сказал: «Воду не пей и вообще не прикасайся. А лучше держись подальше».

Алексей жадно сглотнул, с трудом оторвал взгляд от реки, посмотрел на Грифа: «Ладно тебе. Разве не видишь, что это просто вода», - возможно, будь он в лучшем физическом и моральном состоянии не стал бы возражать, но сейчас, когда мучила жажда, язык лип к небу, а в горло, словно насыпали песка, он не смог промолчать.

- Только попробуй, - Гриф хмуро посмотрел на Алексея, - ты мне живым нужен.

- Ага, - Алексей усмехнулся, - дорожку прокладывать.

Взгляд Грифа стал наливаться какой-то зловещей густотой. У Алексея по спине прошелся озноб, он поспешил отвести глаза: «Нельзя, так нельзя, - сказал примирительно, - я и сам понимаю, что она может быть радиоактивной или еще чего похуже. Пойду это ну… отолью», - развернулся и пошел вдоль русла к зарослям с вялыми листьями.

Гриф отметил, что возле реки пышная растительность, не в пример хилому лесу. Сталкер сел на землю, принялся расшнуровывать ботинок на левой ноге. В противостоянии с туманом стелька сбилась вперед, к тому же стопу намяли камешки. Он давно порывался это сделать, но все не подворачивался случай. Теперь у реки, скрытый холмом, он нашел время. Кроме камешков и смятой стельки Гриф обнаружил дыру под большим пальцем, ровно там, где носок стыкуется с подошвой.

- Тьфу, твою в грызло, - с досады выругался Гриф, просунул палец в дыру. Некоторое время он еще сидел и изучал берц. В какой-то момент вдруг понял, что давно не видит и не слышит Алексея. Сталкер оторвался от ботинка, завертел головой. Парня не увидел. Скребущее коготком беспокойство, царапнуло всей лапой. Гриф рывком поднялся на ноги. Алексея нигде не было. Сталкер быстро натянул ботинок, когда затягивал шнуровку, все смотрел по сторонам и прислушивался. Чуткий слух не подвел.

Где-то за речкой на десять часов хрустнула ветка. Тихо так хрустнула, на грани восприятия. Гриф выпрямился и посмотрел в ту сторону. Кривая тень мелькала между деревьев и неторопливо углублялась в лес.

Сердце забухало в груди. Взглядом Гриф вцепился в темный силуэт. По отмели пересек речку, не доходящую ему до колена. Различил две головы. Одна наклонилась к другой, словно что-то нашептывала в ухо. Сталкер настигал сдвоенную тень, и чем ближе подходил, тем меньше ему нравилась склоненная узкая голова к знакомому бритому затылку.