Приговоренные к жизни - Тович Мария - Страница 41

— Ох, красота! — раздалось за спиной. Валентина вздрогнула и обернулась.

— Жалко будет отсюда уезжать, — Нелли стояла чуть позади, и её длинная широкая юбка напоминала развевающийся флаг. — Я только что разговаривала по телефону с директором. С понедельника тебя ждут в школе, — радостно объявила она.

Валентина отвернулась и с грустью посмотрела вдаль. Сообщение матери как будто закрывало дверь за тем, что произошло.

— Ты не хочешь возвращаться в школу? — обеспокоенно спросила Нелли. — Можно выбрать другую.

— Хочу… Просто…

— Я понимаю, после долгого перерыва всегда трудно вливаться в процесс! Но у тебя получится. Ты — способная девушка. У тебя появятся новые друзья и подруги.

— Новые? — рассеянно переспросила Валентина.

— Тинча, ну хватит уже ждать их, как Ассоль на берегу, — вздохнула Нелли. — Переверни страницу. Это был лишь эпизод в твоей жизни. Пора двигаться дальше.

Валентина сокрушённо покачала головой.

Разве можно просто зачеркнуть всё, что было? Я сейчас была бы рада даже Лэйлу увидеть, услышать её язвительные шуточки. Лучше бы кношники стёрли мне память.

— Тинча, нужно возвращаться в обычную жизнь. Разве не чудо, что ты уже так долго не спишь?! Ты излечилась! Теперь можешь вести жизнь обычного подростка: учиться, заниматься спортом, влюбляться, ходить на свидания.

Не нужны мне свидания с другими.

Валентина представила сосредоточенное лицо Ильи. Его манеру напускать на себя излишнюю серьезность. Голос с трещинкой, на который что-то в груди её откликалось сладкой вибрацией.

А вдруг он сейчас уже совсем не такой, каким был тогда? Что, если при встрече (ну будет же это когда-нибудь!), я его не узнаю?

— А я? Я же вижу Хиатус. Разве мой талант не нужен КНО?

— Тинча, мы уже обсуждали эту тему. И речи быть не может! Зачем тебе это?

— Мне кажется, я могла бы быть полезной.

— Эта система не для тебя. В деньгах мы не нуждаемся. А быть частью отряда, как ты могла убедиться, небезопасно.

— А папа? Он когда-нибудь вернётся?

— Я очень долго ждала твоего папу. Потом перестала надеяться. Он сам выбрал такую жизнь, решил за себя и за меня. Теперь уж ничего не изменишь. Но разве нам плохо вдвоём? Давай всё будет так, как прежде: ты и я.

— Не будет! Новая школа. Новая квартира. Может, и нового отца мне найдёшь?

— Может, и найду, — вспыхнула Нелли.

— Отлично! — Валентина со злостью бросила камешек в волны и, резко развернувшись, направилась к дому.

— И ты не сможешь меня в этом упрекнуть! — прокричала ей в след Нелли.

— Что делаешь? — постучавшись, Нелли заглянула в комнату Валентины.

— Собираю вещи, — недовольно буркнула Валентина, не взглянув на мать.

— Я хочу с тобой поговорить, — Нелли присела на кровать.

Валентина демонстративно продолжала доставать из шкафа одежду и укладывать в чемодан.

Опять станет уговаривать меня не ждать Илью и папу.

— Помнишь доктора Крязина? — начала Нелли.

— Да. Его разве забудешь? Я к нему три раза в неделю ходила. Но теперь-то я здорова, больше мне не нужно посещать его сеансы?

— Нет, не нужно. Его метод оказался и вправду действенным.

— Ты считаешь, что я перестала дрыхнуть неделями после разговоров с ним?

— Нет. Но доктор Крязин считал, что сильный стресс, обилие ярких эмоций, как позитивных, так и негативных, смогут повлиять на течение твоего заболевания. Проще говоря, тебя нужно было «встряхнуть». И он не ошибся.

Валентина нахмурилась. Тон матери ей не нравился. Какой-то врачебно-успокоительный, вкрадчивый и извиняющийся.

— Я выдумала КНО, — быстро проговорила Нелли, как будто хотела быстрее избавиться от этих слов. — Такой организации не существует.

Футболка повисла в руке Валентины.

— Я подумала, что нужно использовать любой шанс, любую возможность вылечить тебя, понимаешь? Невыносимо было видеть, во что превратилась твоя жизнь, — Нелли потирала костяшки пальцев и продолжала: — Нашлись подходящие актёры. Я продумала маршрут, сценарий.

— Мама, о чём ты сейчас говоришь? — почти по слогам произнесла Валентина.

— Их не существует, Тинча. Хиатус, проводники, вожатые — это выдумка. Все — постановка. Илья — молодой актёр из провинции — прекрасно сыграл главного мужественного героя. Жаль, его покусала собака. Тут я не рассчитала, что животное может быть таким агрессивным. Но его хозяин, которому досталась роль главного злодея Борея, заверял, что пёс абсолютно смирный. А Лэйла, в жизни очень милая девушка, должна была изображать стерву, быть неким постоянным раздражителем, чтобы держать твои эмоции в тонусе. На роль Эрика я долго искала подходящий типаж. И нашла в соседней деревне. Правда, он на меня похож? Только Саёру было труднее всего подговорить.

— Мама, стоп! Это какой-то бред! — Валентина раздражённо потёрла лоб.

— Ты можешь меня ругать! За этот обман, за то, что так с тобой поступила… Но ведь сработало!

— А Гера? Вы убили человека ради постановки?

— Нет. Нет, конечно! Он жив, здоров.

— Но у него нож торчал из груди!

— Как будто ты таких фокусов не видела в цирке? Ты ему пульс мерила? Или, может быть, дождалась группу медиков, которые зафиксировали, что пациент скорее мёртв, чем жив?

— Нет. Но… — Валентина растерянно теребила в руках футболку.

— Гера — хороший актёр, талантливый. Его, кстати, Анатолием зовут. Но мне показалось, что имя у него неподходящее, что ли. Надо сказать ему спасибо, никогда не путался в сценарии.

— А отряд Хиатуса? Я же видела, как они спасают людей. Они исчезали для всех…

— Но не для тебя, так ведь? Ты же их видела. Милая, они никуда не исчезали. Просто люди получали деньги за то, что не шарахались от подростков, которые хватали их за руки.

— Илья, Эрик… Сергей? Они все получили гонорар?

— Им полагалось вознаграждение. Они же выполнили свою работу.

Валентина почувствовала, что дрожит всем телом. Будто температура в комнате резко упала до нуля, и с каждым словом матери становилось всё холоднее и холоднее.

— Я не знаю, простишь ли ты меня. Но главное, что ты пошла на поправку. Можешь меня ненавидеть за то, что я тебе сказала правду. Но наблюдать, как ты ждешь и мучаешься, для меня невыносимо. Настоящая жизнь ничуть не хуже выдуманной. Ты молода и здорова, это и есть настоящая сказка.

Слова Нелли слились в один трудноразличимый поток. Валентина уже не вслушивалась. В ушах стоял стрекот, как от старой швейной машинки.

— И Сергей? И он — актер?

Нелли кивнула:

— Крязин сказал, что, возможно, твои переживания из-за того, что у тебя нет отца — очень тяжёлая и одновременно важная тема, которую мы обязательно должны использовать. Тинча, мне очень жаль. Ты родилась в обычном роддоме. Никакого Хиатуса нет. Это лишь моя фантазия. Игра, в которую ты невольно сыграла! Только игра!

— Нет. Нет. Это же бесчеловечно… Я не верю. Мама, ты шутишь. А родинки, проколы в ушах, цвет волос, цвет глаз, которые они брали от тех, кого уводили в Хиатус.

— Краски для волос, тату хной, линзы.

— Не может быть.

— Кто-нибудь из них изменился прямо на твоих глазах? Ведь родинки и проколы могли у них появиться намного раньше, чем они акцентировали на них твоё внимание.

Нелли посмотрела на дочь, как будто та убеждала её в том, что Дед Мороз существует на самом деле. В этом взгляде было столько жалости и раскаяния, что Валентина захлебнулась рвавшимися изнутри словами.

— Хочешь сказать, что мальчишка, которому оторвало ногу на «Адской башне», тоже актёр? Как на такое можно согласиться? Сколько же ты заплатила ему?

Валентина не могла и не хотела верить маминым словам.

— Это был фокус. Бутафория. Оператор хорошо сыграла панику. Помнишь, Лэйлу как бы забрали в КНО? Ей тогда нужно было уехать проведать бабушку, которой сделали операцию. Всё обошлось, и мы смогли продолжить игру дальше вместе с ней.