Столичный доктор (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 35

Тут то я окончательно и осознал, что без своего производства лекарств не обойтись. Не будут денежки сами капать за стрептоцид, воротник Шанца, петлю Глиссона… Передерут и не поморщатся.

— Вы хотите запатентовать… суп⁈ — Яков добрался до заявки с похлебкой Моро, глаза у него полезли на лоб. Стряпчий схватил очки, начал читать бумаги по второму кругу.

— Это такое лекарство, которое останавливает диарею, — я повернулся к удивленной вдове. — Планирую его презентовать на съезде докторов вскоре. Как раз соберутся главные врачи больниц…

— Разве привилегию уже успеют зарегистрировать так быстро? — Елена Константиновна повернулась к стряпчему.

— Это не важно-с, — отмахнулся Яков Иванович. — Главное — дата подачи. Если приоритет за… — стряпчий посмотрел в бумагах, —… за Русским медиком — то потом платежи за привилегию начислят с момента регистрации. Конечно, ежели больницы будут сообщать в медицинский департамент МВД о варке подобных супов.

Судя по хмыканию Маргаряна я понял, что он в это не особо верит. Да и я тоже не надеялся.

— Рецепт супа я отдам бесплатно или за символическую стоимость. В одну копейку. Тут главное заявить о себе, обратить внимание.

— Ну может и сработает, — пожал плечами стряпчий. — С вас двадцать шесть рублей. Начну работу прямо сегодня.

Я расплатился, получил квитанцию. Попросил сделать заверенные копии всех документов — их я собирался показать Бубнову из врачебной комиссии Думы. Одно дело, если я к нему приду просто с запиской от Сеченова. Другое дело, когда у меня уже почти готовое юридическое лицо. Получить на «Русского медика» лицензию — и вперед, открывать пункты скорой по всей Москве. Это я, конечно, наполеоновские планы себе настроил — не факт, что частную скорую вообще разрешат. С другой стороны, частные больницы же есть, и успешно работают…

—…замужество Виктории…

— Простите, что?

Пока мы ждали в соседнем кабинете копий, Елена Константиновна завела со мной какой-то разговор про замужество и я, погруженный в высший врачебный астрал, пропустил самое главное.

— Говорю, Хрунов к Виктории свататься будет. Уж и цветами завалил, подарок на Новый год — браслет с агатами подарил…

Ого… А я что подарил? НИ-ЧЕ-ГО. Я почувствовал, как краснею, встал, подошел к окну. На улицы сани сцепились оглоблями, хрипели лошади, возчики, по виду обычные крестьяне — пошли в рукопашную. Эх, раззудись плечо, размахнись рука. И где городовой? Нет его!

А Вика мне даже ничего не сказала!

— Так а в чем ваш вопрос, Елена Константиновна? — я вернулся к вдове.

— Хрунов человек почтенный. Свой дом в Алтуфьево, капитал пять тысяч рублей. Должность хорошая, глядишь в судьи выйдет. Вот думаю — отдавать дочь или нет?

Вдова тяжело вздохнула. Не похоже, что мнение Вики ее интересует.

— Что же сама Виктория Августовна думает? — полюбопытствовал я.

— Все витает в эмпиреях, — отмахнулась Талль. — Врачом хочет стать, пойти на Бестужевские курсы… Глупость!

Переубеждать вдову нет смысла — из этого выйдет ненужный спор.

— Елена Константиновна, вы подумайте вот о чем. Если дело с «Русским медиком» выгорит — Виктория, как пайщица, станет обладателем приличного капитала. Такая невеста сможет получить намного более выгодную партию!

Этот аргумент был вполне понятен вдове. На ее лицо отобразилась борьба синицы в руках и журавля в небе. Кто победил, я так и не узнал — пришел секретарь Маргаряна, принес все необходимые документы.

Их-то я первой и показал Вике уже на следующей день.

— Ты не получила от меня подарок к Рождеству и Новому году…

— Евгений, прекрати! Я знаю твою ситуацию, и, одним словом… — девушка мяла в руках маску. — Это у меня для тебя есть подарок.

Тут начинает играть бравурная музыка, и Виктория танцует канкан — такие глупые кадры промелькнули у меня в голове. Ан нет. Талль достает из сумочки какую-то бумажку.

— Вот! Я подала заявление на женские курсы! Я тоже хочу стать в будущем врачом, помогать тебе во всем.

Девушка подала мне копию заявления с отметкой о принятии. Женские курсы при Обществе естествоиспытателей.

Ой…

— А маман знает?

— Нет, но она меня поддержит, я уверена!

А я вот нет.

— И что же там будут преподавать?

Вика подала мне рукописную программу. Ботаника, органическая химия, физика…Учиться два года, плата сто рублей в год.

— Ты рад, рад за меня?

Девушка прямо прыгала от счастья. Судя по квитанции, она уже успела и оплатить курсы. Высадила все деньги, что заработала на частной практике. Небось, еще из своих сбережений добавила.

— Очень рад, — покивал я, не торопясь переубеждать и огорчать. — Порадуйся и ты.

Я показал документы на регистрацию «Русского медика». Объяснил про архив профессора, патенты.

— Пусть это не так ярко выглядит, как браслет, — я посмотрел на подарок прокурора на руке девушки. Красные агатики весело так блестел, подмигивали мне «не упусти свой шанс, Баталов!». — Но в жизни это тебе даст намного больше. Совсем другие возможности, знакомства…

— Я все объяснила Емельяну Федоровичу, — Вика испугалась, побледнела. Быстрым движением сняла браслет с руки. — Между нами ничего общего, я… одним словом… я тебя люблю!

Какая-то новая искра пробежала промеж нас, я наклонился к девушке, поцеловал ее в приоткрытые губы. Чем дальше, тем больше мне не хватает ее присутствия в своей жизни. Может, жениться? Продам Знаменку, куплю в Москве дом, приведу туда молодую жену… Ага, а потом одна революция, вторая, бац — домик отобрала новая власть, да еще и уплотнила по самые гланды! Вот супруга с детьми будет рада!

У запертой входной двери кабинета кто-то начал звонить в колокольчик, что Кузьма повесил на днях. Ну вот, размечтался о коммуналке. Снова пошли пациенты!

— Дохтур, будь ласка, отрежь мне ногу. Болит — мочи нет!

К нам опять заявился Ванька-цыган. Он снова как-то сумел просочиться с Хитровки на Арбат, а вот идти в бесплатную больницу отказывался напрочь. Не понравились там ему доктора. Грубо разговаривали. Дескать, сначала помойся, обрейся и без вшей приходи. А ко мне со вшами можно. Баталов, он же добрый…

— А на какие шиши? — вопрошал Ванька, стоя в дверях.

— Виктория Августовна, — я повернулся к девушке. — Достаньте из кассового ящика рубль. Пусть уже сходит в баню.

Хлопнула входная дверь, я напрягся. Если это Блюдников… Будет скандал. Бить бомжа я ему не дам!

Слава Богу! Господь услышал мои молитвы и отправил нам своего посланника — батюшку Серафима. Он отряхнулся от снега, вопросительно посмотрел на бродягу.

Ага, вот как хитровский ниндзя дошел до нас — я выглянул в окошко, там валил такой снег, что ничего не было видно.

— Поздорову ли все? — Серафим перекрестился на красный угол, который тоже сделал Кузьма. Вот как стал слуга больше занят по разным делам и меньше пить — ведь цены ему нет!

Я поздоровался с батюшкой, представил покрасневшую Вику. Почему-то Серафим очень внимательно на нее посмотрел, потом, правда учуял запах свежей бомжатины, попытался выставить Ваньку в комнату ожиданий. Не тут то было!

— Сначала надо осмотреть его ногу, — я кивнул бродяге на кушетку, тяжело вздохнул. Опять у меня тренировка отсутствия брезгливости. Как хорошо быть хирургом. Высшая каста, парят на Олимпе. Пациент попадает в руки чистый, обритый нянечками, а зачастую уже и усыпленный анестезиологами. Лицо закрыто, нюхать испражнения не надо. Местечко для операции уже выделено помощниками, надрез, зажим, отсос, еще отсос, так, что у нас там, ага… Ну все, дальше зашивает второй хирург, а я иду пить чай с медсестрами и коньяк с ординаторами. Мечты и сарказм. На той же непроходимости кишечника иной раз так нанюхаешься, аж глаза слезятся. Не говоря уже о гнойной хирургии. После такого ни чаю, ни чего покрепче не захочется.

Гангрена у Ваньки развивалась, чернота уже охватила всю ступную, синева поднялась до колена. Я потыкал в разных местах пинцетом, посмотрел на Вику. Сегодня она держала себя в руках, падать в обморок не собиралась. Сама подала мне градусник.