Слуга Империи - Вурц Дженни - Страница 61

Воины повиновались. Выбегая из укрытия, они двигались зигзагом, но стрелы воинов Акомы достигали цели. У Тасайо земля горела под ногами: никогда в жизни он не отступал с поля боя. Стыд причинял ему почти физические страдания. До сих пор он привычно ненавидел Мару, как и любого другого противника, но теперь у него появились к ней личные счеты. Он сказал себе, что она дорого заплатит за его позор. До последнего вздоха, пока хватит сил, он будет преследовать Акому вместе с ее отродьем. Вокруг свистели стрелы, стонали смертельно раненные воины. Тасайо поклялся, что месть его будет страшной.

Его оруженосца тоже настигла стрела. Тасайо выругался. Он знал по опыту, что подготовка нового - дело долгое и хлопотное: сколько способных воинов погибало во время учения, пока удавалось воспитать такого, кто не уступал бы ему самому в ловкости и быстроте. За это Мара тоже должна была поплатиться кровью.

Сжигаемый ненавистью, Тасайо так и не понял, что его авангард обратила в бегство ничтожная горстка солдат и чо-джайнов, заставившая воинов Минванаби поверить, будто они окружены. На самом же деле отряд Акомы воспользовался насаженными на копья запасными шлемами да разрозненными доспехами, которые солдаты волокли на веревках по песку, чтобы поднять густое облако пыли.

Тасайо узнал об этом только тогда, когда добрался до той половины роты, которую бездумно оставил у командного пункта. Сотник во всех подробностях описал хитрость неприятеля, и хотя его лицо выражало только скорбь, Тасайо взъярился.

- Заткнуть ему рот! - приказал он командиру патруля. - Срубить плюмаж, перерезать горло. С этой минуты ты заступаешь на его должность.

Командир патруля молча поклонился и без малейших признаков жалости выхватил меч. Тасайо даже не оглянулся, когда его верный сотник рухнул замертво. Его мысли были заняты только одним. Он приказал возобновить схватку с властителем Чипино и небольшим отрядом Акомы. Если уж сегодня не удалось добраться до Мары, то нужно было по крайней мере лишить ее союзника.

Солнце уже клонилось к закату, а воины властителя Чипино все не сдавались, хотя и понесли большие потери. Тасайо сделался мрачнее тучи, когда в лагере появился еле живой от усталости гонец, который сообщил, что засада у западных отрогов разбита солдатами Акомы. Та же судьба, возможно, постигла и восточную засаду, но ничего нельзя было сказать наверняка: ни один из посланных туда разведчиков не вернулся.

- Будь прокляты чо-джайны, - выдохнул напоследок гонец. - Это все из-за них.

- Что значит "все из-за них"? - взвился Тасайо.

Однако прошло совсем немного времени, и он своими глазами увидел, как по равнине меж холмов воины Акомы мчатся на помощь Ксакатекасу. Их с умопомрачительной скоростью несли на себе чо-джайны. На краю поля боя солдаты спешились, построились и смело ринулись в битву.

Воины Минванаби, которые целый день сражались под палящим солнцем, едва держались на ногах. Силы Ксакатекаса тоже оказались на исходе, но при виде подкрепления у его солдат словно открылось второе дыхание. Теперь их было не удержать, и Тасайо вторично вынужден был дать сигнал к отступлению.

Бледный от стыда, он цедил приказы сквозь зубы. Все планы пошли прахом. Его оставили в дураках, обвели вокруг пальца - такого с ним еще не бывало.

Вкус поражения был горек. Тасайо, внутренне содрогаясь, наблюдал за отступлением изрядно поредевших рот. Теперь он осознал, что у него нет сил для ответного удара. Оставаться в пустыне он тоже не мог, зная, что кочевники никогда не простят ему предательства: они жаждали его крови.

Ночью, сидя в одиночестве под открытым небом, Тасайо предавался тягостным раздумьям. Он не слышал голосов солдат, которые перевязывали раны и точили затупившееся оружие. Он не смотрел на запад, где под ночным небом полыхали победные костры Мары и Ксакатекаса. Он твердил себе, что Мара еще пожалеет об этой победе.

В шатре властителя Ксакатекаса при мягком свете масляных ламп шел негромкий разговор между целителем и одним из лучших воинов, получившим тяжелое ранение. Мара поклонилась правителю Чипино, который превосходил ее по положению. Хотя заслуга в успешном проведении маневра принадлежала именно ей, она не хотела это подчеркивать. Поэтому она не стала дожидаться Ксакатекаса у себя в шатре, чтобы принять поздравления, а пришла к нему сама, ничуть не уронив при этом своего достоинства: можно было подумать, это обычный визит вежливости.

- Властитель Чипино, - произнесла она с легкой улыбкой, - ты интересовался воинами из моей охраны и в особенности солдатом, который так искусно изобразил труса, что даже хваленый кузен Десио Минванаби попался на этот крючок.

Чипино отпустил слугу, который прикладывал горячие компрессы к усталой спине и шее господина, и знаком приказал мальчику-рабу подать халат.

- Да, это так, - подтвердил Чипино, переводя взгляд на высокую фигуру, маячившую за спиной Мары. - Подойди-ка поближе.

Кевин сделал шаг вперед. Он был одет в мидкемийские шоссы и рубаху с просторными рукавами, перехваченную в талии цуранским поясом из раковин. Его смешливые глаза без тени смущения выдержали пристальный взор Чипино.

Властитель Ксакатекас был немало удивлен, узнав в нем рыжеволосого варвара, которого частенько видел рядом с Марой. Военачальник Акомы уже доложил, что план военной операции был придуман Кевином, что каждым своим вздохом все они были теперь обязаны варварской хитрости. Чипино прокашлялся. Правила вежливости, принятые в Империи, не предусматривали обращения к рабу, отличившемуся на войне, и властитель ограничился лишь милостивым наклоном головы. Затем он приказал подать Кевину подушку, которую мальчик-раб тут же извлек из спального алькова самого господина. После этого Ксакатекас приступил к щекотливой теме.

- Значит, ты раб, и поэтому тебе нетрудно было изобразить трусливое бегство, как научила тебя госпожа?

К великому изумлению Чипино, Кевин рассмеялся.

- То, что я раб, здесь ни при чем. - По келеванским понятиям, его голос звучал чересчур громко. - Это стоило сделать хотя бы ради того, чтобы увидеть, как перекосилось лицо полководца Тасайо.

Чтобы скрыть замешательство, правитель Чипино отхлебнул из пиалы глоток тэша.

- По словам госпожи, у себя дома ты был боевым офицером. Неужели ты по доброй воле согласился на такой позор - притвориться трусом?

- Позор? - переспросил Кевин, не веря своим ушам. - Нужно было выбирать одно из двух: либо обмануть врага, либо всем нам распрощаться с жизнью. Что такое минутный позор по сравнению с вечным покоем?

- Его соотечественники дорожат жизнью больше, чем мы, - подсказала Мара. - Они ничего не знают о Колесе Судьбы и не ведают божественной истины. Им не понять, что в следующем воплощении мы вернемся на то место, которое заслужим своей честью.

Тут вмешался Кевин:

- У вашего народа прочные традиции, но их трудно приспособить к конкретному случаю. Вы не цените шутки, как ценим их мы, жители Королевства Островов.

- Ах вот как. - Властитель Чипино решил, что этим все объясняется. - Спасаясь бегством от Тасайо, ты убеждал себя, что это шутка.

Кевину пришлось призвать на помощь все свое терпение.

- Если очень упрощать, можно, наверное, представить дело и так. - Склонив голову набок и откинув длинные рыжие пряди, он добавил: - Труднее всего мне было не рассмеяться вслух.

Чипино погладил подбородок.

- Значит, это была шутка, - повторил он с озадаченным видом. - У вас, мидкемийцев, странный образ мыслей.

Он перевел взгляд на Мару и удостоверился, что слуги подали ей чоку. Они были приучены потакать прихотям гостей. Это окупалось сторицей. Любой противник смягчался, когда мог чувствовать себя как дома. Конечно, Мара пришла к нему не как противница, но правитель Чипино чувствовал, что он ей обязан, и не хотел оставаться в долгу.

- Госпожа Мара, если бы не храбрость твоих воинов и блестящая тактика боя, семья Ксакатекасов понесла бы еще более тяжкие потери. Мы этого никогда не забудем и готовы предложить щедрую и достойную награду.