Путь Крови (СИ) - Игнатов Михаил - Страница 9

Я напомнил:

— Алфавит.

Он возразил:

— Господин, сегодня я уже передал вам дост… много знаков, я бы советовал отложить остальное на следующий урок, уложить в памяти сначала основные жесты, а сейчас заняться ихором.

Я помедлил, а затем покачал головой:

— Не хочу, — раньше, чем Ирал успел что-то сказать, я припечатал. — Не вижу смысла.

Ирал переглянулся с Молаком и явно уступил ему право говорить.

— Господин, мы понимаем, что однообразие будней в этой камере изматывает вас, но десятица не бесконечна, а другого такого случая посвятить себя целиком этой тренировке вам представится нескоро.

— Она бессмысленна, — с усмешкой заявил я.

Молак дрогнул и шагнул вперёд, на самом деле даже не коснувшись пола, а скользнув в пальце над ним. Тень всё же. Все эти их ужимки, которыми они обзавелись, когда стали плотней и более детальными, лишь наносное, дань прошлому. Если уж Молак беспокоится, как измотали меня эти семь или сколько там дней в тюрьме, то мне стоит беспокоиться, как измотали их эти годы бесплотности и невозможности даже говорить.

Или не стоит беспокоиться? Они ведь тени, а не живые люди. Могут ли они озлобиться или сойти с ума?

— Господин, скоро ужин, а значит, скоро истечёт и этот день. Давайте вы отдохнёте сегодня, а завтра, со свежими силами…

Видимо, моя кривая ухмылка была ну очень выразительно, раз Молак замолчал. Наверное, я сам сейчас выглядел слегка сумасшедшим. Помедлив, я всё же объяснился:

— Вы уверяли меня, что я вот-вот получу эту силу, вот-вот разожгу ихор в крови. Вы уверяли меня в этом снова и снова.

У Молака чуть дёрнулась щека, а Ирал за его спиной опустил взгляд в пол. Ну да, именно они попеременно уверяли меня в этом, иногда, правда, проговариваясь, что это долгий путь. Но на самом деле вся сложность совсем в другом.

— Господин…

Я вскинул руку в новом выученном жесте.

Молчать.

Молак его узнал. Отлично. Даже не ожидал.

В тишине заговорил я:

— Все эти ваши рассказы об опыте других Оскуридо устарели на тысячу лет. Сначала вы говорили, что мне хватит нескольких чаш состава, но я выдул целый кувшин. Затем вы говорили, что осталось немного, чуть-чуть, буквально три или четыре объёма жара души. Я сливаю его почти десятицу и что? — я снова развёл руками. — Ничего. Ни-че-го. Вам пора признать очевидное — это всё бесполезно.

Молак не утерпел:

— Нет! Кровь Оскуридо в вас сильна! Десятица ещё не прошла. Вы не можете застрять на этом жалком этапе! Раньше…

Я перебил его:

— Раньше! Отличное слово. Вы словно забыли самое важное, то, с чего и началось ваше возрождение как теней.

Молак лишь нахмурился, явно не поняв, к чему я клоню, а вот Ирал неожиданно поднял голову и продолжил мою мысль:

— Смерти.

Я кивнул:

— Смерти. Ещё до того, как я прошёл посвящение, вы начали становиться сильней. Вы начали издавать звуки едва я впервые убил. После следующих смертей вы перестали бояться света. Когда я начал убивать десятками — вы заговорили. Я, я сам начал становиться сильней с этими смертями. Спустившись от алтаря после посвящения Возвышенным Мечником, через несколько месяцев я уже убивал Паладинов. С чего вы решили, что теперь всё изменилось? С чего вы так упёрлись в этот ихор?

— Но господин, мы же чувствуем, как вы становились сильней, как мы становились сильней, после каждой чаши состава, которую вы приняли в Академии.

— Хорошее слово, — я кивнул и повторил его. — Становились. Ста-но-ви-лись. Не становитесь по-прежнему, а лишь становились. В прошлом. Да, расщепив этот состав, я добавил себе сил, но разве я поднялся на следующую ступень?

Я не стал просить меч, вместо этого поднял руки и сложил печати:

— Исит питар раум.

Дверь в камеру перекрыла стена земли, словно проросшая из каменных блоков. Я тут же добавил ей толщины:

— Исит питар раум. Исит питар раум. Исит питар раум…

Ладонь ожгло срывом, и я, криво усмехнувшись, опустил руки.

— Что и требовалось доказать. Я всё делаю безупречно, но рано или поздно трёхсоставная техника срывается. С двухсоставными такого не происходит никогда. Ни-ког-да! Это предел силы, который я могу преодолеть только добавив смертей. Смертей, как и раньше, а не сгущения вашего ихора.

— Господин, но это же… — Ирал запнулся, но затем решительно выдохнул. — Бред. Такого не может быть.

Молак рявкнул:

— Выбирай выражения, Ирал!

Я поднял руку:

— Я не возражаю, Молак. Продолжай, объясни, почему бред.

— Потому что это так не действует с идарами.

Я вспомнил отца, себя и криво ухмыльнулся:

— Не действовало тысячу лет назад.

— Господин, да я больше чем уверен, что проблема техник кроется в системе печатей. В той книге, что дал вам Вир, об этом говорилось более чем ясно. Ваша кровь уникальна, такой нет больше ни у кого во всех королевстах, именно поэтому, чем более сложную технику вы используете, тем тяжелей она вам даётся. Нужно всего лишь изменить систему печатей под вашу кровь, и всё наладится…

Похоже, мой взгляд был более чем красноречив — Молак замолк. Успокоившись, я процедил вопрос сквозь зубы:

— И как скоро ты собирался мне сказать об этом?

Молак набычился:

— Господин, хороший слуга должен не только сказать о проблеме, но и дать господину путь решения. К сожалению, мне нужно, чтобы кто-то переворачивал страницы, но сейчас в библиотеке Академии почти нет посетителей. Вам придётся немного потерпеть срывы техник, господин, пока ваш слуга ищет выход.

Я задумался. Слова Ирала имели смысл. Более того, я и сам уже начал задумываться о подобном. Но теперь, когда Ирал сказал это вслух, я больше беспокоился о другом. Зачем Вир дал мне эту книгу и заставил читать? Мог ли он что-то подозревать о моей крови и моём происхождении? И не сглупил ли я, убив Кровавого, напомнив о себе и в очередной раз выпятив свою необычность.

Одно дело учитель Закий, совсем другое дело Вир, который сумел прогнуть под себя даже владетеля Хонесто, забрав меня у него и расколов Дом Вораз. Если первый может лишь гадать, кем были мои «спасители», то второй может докопаться до сути — до пустоты, которая кроется под их оболочкой.

Я скрипнул зубами. Неприятно. Остаётся надеяться, что это займёт время даже у Вира, а я к тому времени успею закончить обучение в Академии, попасть в армию и «погибнуть» на одном из заданий.

Умник. Нужно было послушаться своих осторожных теней, а не проверять пределы силы. Неужто у меня не выпало бы другого случая? Зачем мне…

Я сбился с мысли, буквально споткнулся на ней. С некоторой оторопью медленно проговорил её про себя.

Зачем мне было убивать этого Кровавого. Убивать? Неужели я и впрямь так точно угадал свою новую суть? Суть, которая уже больше месяца не получала смертей.

Вцепился пальцами в виски. Нет. Бред. Я ощущал тогда азарт сражения, пробовал пределы своей силы, а не горел желанием его убить. Я бы и вовсе отпустил бы его, если бы это было возможно. Он просто узнал слишком много обо мне. Тайного. Я вовсе не желал насладиться чьей-то смертью, словно какой-то Кровавый Жнец.

Да и с ними всё совсем непросто. Креод не столько сам хотел убивать, сколько следовал приказу, который подавлял его волю.

Правда, не сказал бы, что эта мысль меня так уж сильно утешает. Ведь где-то там впал в забытье Предок Ребел, которого может поднять только жертва жара души в его честь. Кто сказал, что он, вернувшись к жизни, не сможет подавить мою волю так же, как подавляют волю Жнецов их создатели? Это не говоря про его месть всем тем, кто и убил его тысячу лет назад.

Нет уж. Не выходит у меня зажечь ихор, не выйдет и вырвать жар души из человека. Вот такой у вас господин, тени, неумеха. Зато над ним не будет никого.

С трудом вернув мысли в прежнее русло, я несколько раз моргнул, вспоминая, на чём оборвал разговор.

— Библиотека. Да. Не туда думаешь, Ирал. В городке ждут мои люди, а среди них Илиот. Кому как не ему знать, где записаны все эти правила создания и формулы.