Путь Крови (СИ) - Игнатов Михаил - Страница 28

— Ладно, хорошо, разрешаю решить твоё очень важное дело. Всё равно они опять рванут за тобой, так что не вижу смысла запрещать. Днём раньше вы встретитесь, днём позже. Я свой дар тебе сделал, то, что ты будешь тратить его впустую — уже твоя жизнь.

— Спасибо, учитель, — я поднял руки, прижимая ладонь к ладони. — Мне бы хотелось днём раньше. Я могу идти?

— Куда? — удивился Закий.

Я невольно рассмеялся:

— Ну, не в Иструм же к своим людям, в лагерь. Я могу идти готовиться защищаться?

— Защищаться? — ещё раз удивился Закий. — Ты сегодня нападаешь на него. Меня так впечатлила твоя схватка против всех, что я решил её повторить. Заодно позволю тебе попрощаться с парнями. И им с тобой.

Я медленно повернул голову в сторону огромных валунов, среди которых сейчас прятались два десятка моих соучеников и три десятка стражников Академии. А я-то удивлялся, чего их сегодня так много. Что-то мне кажется, что три десятка каторжников — это всё же более слабые противники, чем три десятка младших воинов в броне и с оружием. Да и насчёт Закия не нужно заблуждаться. Как только я справлюсь со всеми в лагере, то появится и он сам. Вместо того самого реольского адепта, которого обещал на экзамене.

Что-то мне кажется, что реольский адепт, которого сумели поймать, и которого не боятся освобождать в Академии и вполовину не так силён, как Закий. Даже два адепта не так сильны, как один учитель.

Радует в этом только одно — в отличие от экзамена настоящая опасность сдохнуть мне сегодня не грозит. Я тронул налобную повязку, проверяя, туго ли она затянута.

Ладно. Так, значит, так.

Едва я сделал первый шаг прочь от Закия, как он заорал за моей спиной во всё горло, заставив меня вздрогнуть:

— Эй! В лагере! Не спите! Вот, уже шагает к вам реольский ублюдок! Уже готовится поджарить вам задницы! Стражник, что сумеет его ранить — получит месячное жалование в награду! Ученик, что сумеет его ранить — завтра освобождается от пробежки!

Я вскинул брови. Щедро. Парни сейчас из кожи вывернутся, особенно помня, что в прошлый раз дважды сумели меня задеть.

Рядом оказался Ограк, советник армии:

— Господин, советую вам…

Я вскинул руку, складывая её в печать-приказ.

Молчать.

Ограк кивнул и послушно замолчал. Вот он, советник армии отлично знает, что такое приказ.

Раз это экзамен, то я буду сдавать его сам.

Ошибусь, позже Ограк расскажет, что я сделал не так. И не он один.

Пальцы мои замелькали, складывая печати одну за другой.

Беззвучно, без голосовых активаторов, меня сначала окутала плёнка защиты, затем в руке появился мой любимый воздушный хлыст. Почти невидимый, он нравился мне гораздо больше, чем огненный, удар которого легко отследить взглядом.

Защитную плёнку умения Оскуридо я привычно сжал в крошечный кругляш, который защищал только сердце. Опасно, но я уже привык.

Когда до прохода между камней осталось десять шагов, я сложил ещё одну печать. Ускорение.

Рванул вперёд, ощущая, как сначала свистит вокруг воздух, а затем стрелы, которыми меня встретили защитники лагеря.

Луки? Откуда…

Глупая мысль мелькнула и исчезла. Оттуда.

Три шага до прохода.

Я поднажал и вильнул в сторону, уходя с пути сразу десятка сгустков огня.

Мгновение, и я уже на верхушке камня. Налево шипы под ноги встречающим меня, скатиться вниз, не рискуя прыгать и…

Я ещё успел заметить, что песок под ногами странный, а затем вокруг меня с рёвом взметнулось пламя, жадно облизало, обняло, заставляя трещать волосы, перехватывая дыхание и заставляя споткнуться.

Чтоб дети забыли их имена!

Они тут готовились встречать учителя Закия и биться против него, а теперь в их ловушку вляпался я.

Я рванул влево, туда, где точно было свободное место и стояла телега с прячущимися за ней воинами.

Там огня точно нет.

Зато нашлась преграда в виде «херристра аут», в голубоватую стену которой я влепился. Они накрыли им пламя и меня, соорудив ловушку.

Зарычал, закашлялся, когда в глотку попал раскалённый воздух.

Отскочил на шаг назад.

Терпеть, нужно терпеть. И нужно завершить вдох, набрать воздуха, как бы он ни был горяч, потому что выбраться отсюда я могу только одним способом — проломить ловушку до того, как изжарюсь, а на это нужно время и воздух.

Обновить исчезающую защиту тела я сумел и так, уже три дня как обходясь в этом без звукового активатора. Но следующую технику я ещё не настолько хорошо знаю, да и бывает, она у меня срывается.

Сейчас я не могу позволить себе такого срыва.

К Ребелу хлыст, сейчас мне нужны обе руки.

Первая пара печатей

— Исит, — с трудом вытолкнул первый слог активатора.

Вторая пара

— Узарр, — через боль распухшего языка осилил и это.

Третья печать.

— Аххау.

Вот прорычать это удалось отлично — опалённое горло было для такого в самый раз.

Но жар души сорвался, вырвался из моей власти, добавил боли и огня внутри меня, раздирая руки.

В груди уже почти не было воздуха, повторить активаторы не выйдет.

Ощущая, как стягивает от жара лицо, как лопаются губы, я медленно потянул в себя воздух.

Нет, это не воздух, это словно сам огонь.

Рот, горло, грудь вспыхнули болью, будто обугливаясь. В голове потемнело, словно я вдыхал не воздух, пусть и раскалённый, а яд реольцев, яд, который мог действовать и на идаров.

Меня шатнуло, ноги ослабели, но я сумел набрать полную грудь пылающего воздуха, заставил себя поднять руки, а через миг захрипел:

— Исит узар… аххау.

Не сорвалось, в этот раз жар души я удержал, довёл до ладоней.

Из моих рук ударило серым потоком толщиной в моё тело. Таран, как просто и незамысловато называл эту технику Закий, предназначенный для выбивания дверей и сооружения дыр в стенах.

Купол «херристра аут» хрустнул, проломился, покрылся трещинами, в которые тут же хлынуло пламя.

И я.

Откатился в сторону, ломая своим телом торчащие из песка шипы, вскинул левую руку, создавая на ней «тум», а на правой восстанавливая воздушную плеть.

С наслаждением, невзирая на то, что холодный воздух резал рот, глотку, грудь словно ножами, вдохнул, ощущая, как проясняется в голове, а к телу возвращается сила, и оскалился.

Ну всё, парни, вы меня разозлили.

Глава 11

Я привычно открыл глаза при первом же ударе утреннего колокола. Всё как обычно. Кроме тяжести в голове.

Вчера мы все хватили лишку. Сначала парни в желании победить, затем я в желании наказать их за свою боль и страх.

И я победил, да, но так, что учителю Закию пришлось лечить не только меня, но и парней. Одной и той же пятисоставной техникой. Да…

У меня серьёзно пострадали лёгкие и, вообще, всё, чем дышать. Да так, что всё начало опухать и перестало хватать воздуха. Парни же… Ну, в общем, там у каждого своё было. Хорошо ещё, что обошлось без отрубленных рук, ног и выпущенных кишок. Но и того, что получилось, хватило, чтобы даже Закий не заикнулся о продолжении тренировки, хотя солнце ещё стояло высоко, а приказал ползти в замок и отдыхать.

Не знаю, не знаю. На его месте я бы и парням зачёл экзамен. Я, и правда, пару человек едва не убил.

Стражники от меня и вовсе начали шарахаться, словно я Кровавый жнец и только и жду, чтобы высосать из них кровь.

С парнями было полегче, но ненавидящие взгляды на себе я ловил всю долгую дорогу до Академии.

И без советников было понятно, что с этим нужно что-то делать. У меня, конечно, будет месяц преимущества, но парни всё равно догонят меня в армии и рано или поздно мы там встретимся. Да и слухи обо мне поползут нехорошие. Как сказал советник армии Ограк — вас, господин, конечно, должны либо любить, либо бояться, но в этот раз вы перестарались.

Совет, как это исправить у него тоже не блистал разнообразием. Он едва ли не слово в слово повторил свои прошлые слова. Ну, те, про женщин и вино.