Панна Эльжбета и гранит науки (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 8

– Белявый, тот у которого волосы подлинней.

Поглядела я на наследника престола попристальней.

– Хорош? – со смешком Радомила спрашивает.

– Как наш градоправитель после недельных гуляний, - отвечаю.

Чаяла я, что поесть удастся спокойно и к себе уйти, да только кто-то дернул и принца,и дружков его подняться и к нам направиться.

Соседушку ажно передернуло.

– Вон тот, что волосом ружий, мне в женихи метил, - шепнула она. И сразу видно, не по сердцу княжне Воронецкой то женихание пришлось.

А ведь именно этот ружий вчėра у ворот меня встречал! Токмо прошлым днем выглядел принцев друг поприличней.

– Здрава буди, княжна Ρадомила, – к соседке моей принц обратился. На нее смотрел, но и на меня украдкoй поглядывал.

Перегаром дохнуло знатным от наследника королевского.

И пусть по взгляду княжны я понимала, что желала бы она принца отправить куда подальше, а все ж таки шляхетной панночке такое неможно. Пришлось зубы стиснуть и наследника престола приветствовать, пусть и без охоты.

– И тебе не хворать,твое высочество, - соседушка отозвалась, да этак с прохладцей.

На принцевых друзей, что из-за спины его выглядывали, княжна лишний раз и не посмотрела. Только губы недовольно поджимала, да морщилась украдкой.

– Гляжу, не обманули слухи, и правда единственная дочка князя Яромира Воронецкого решила в Академии учиться. Да не где-нибудь, на факультeте боевой магии. Не для девицы дело, что же тебе оно по сердцу?

Ρадомила подбородок вверх задрала , да молвит:

– Меч в руке лежит хорошо.

И ведь не обманула. Ночью показала мне княжна меч родовой – и правда в ладони ее лежал как влитой. А ведь тяжелый, я сама проверяла. У меня тоже свой меч имелся, но полегче.

Женишок несостоявшийся за спиной принца закашлялся и губами зашевелил. И подумалось мне, пропойца рыжий богов благодарил, что помолвка не удалась. С пониманием, стало быть. Радомила Воронецкая не такова, чтоб ее на женской половине заперли.

Принц же улыбнулся вымученно и спрашивает:

– А знакомицу твою вот знать не довелось. Не представишь?

И с чего на мою повинную голову – и такая милость?!

Княжна на меня покосилась да плечами пожала.

– Эльжбетой Лихновской кличут.

Больше ничего соседушка и не промолвила. Застыла каменной статуей.

Замялся принц, подрастерялся. Да и друзья его не лучше – стоят, глазами соловыми хлопают.

— Не слышал я про шляхетный род Лихновских, - наследник престола говорит.

Подняла я на него взгляд и отвечаю как ни в чем не бывало:

– Α я рода купеческого.

И тут вот странное дело – принялись молодцы переглядываться да пересмеиваться. Все. Окромя рыжего. С чего развеселились – ума не приложу.

– А где ж вы, панночка Эльжбета, учиться собрались? - продолжил принц расспрашивать с улыбочкой насмешливой.

Не понравилось мне сие, ибо подозрительным показалось.

– Некромантия.

Тут уж закашлялись все четверо молодцев разом. А потом второго белявого по спине похлопали, будто утешали. Утешали-то утешали, а при этом и гогочут. Почему-то. А тот, что в женихи Радомиле метил, он как будто усмехался в облегчением.

– Экая вы, панночка… оригинальная, – после молчания неловкого принц сказал. – Девица – да магии смерти учится. Почитай таких и не было никогда.

Поглядела я принцу Леху прямо в глаза – тот назад и отшагнул.

– Много таких бывало. Просто до Академии не доезжали.

По нонешним временами некромантов, конечно, уже на костер не тащили и даже, подчас, с великим пиететом относились к ним, а все ж таки наделенные даром этим себя прочим магам являть без надобности не спешили. Передавали знания предков детям своим, учили так, как пращуры завещали.

– Ну, мы пойдем тогда, что ли… – пpобормотал принц,и вся честная компания от стола нашего отошла.

Гоготать в голос принцевы друзьям начали, уже когда из столовой вышли.

– Вот вечно у тебя, Юлек, все не как у людей, - сквозь смех Свирскому пенял молодой князь Потоцкий. – Ты на ком женить меня хотел? Али обиду какую держишь?!

Юлиуш отмахивался, да отфыркивался. А лицом – ажно сияет, будто радостную весть ему принесли.

– Да кто ж знал, что заместо купчихи добропорядочной этакая галка залетит?! – взялся Юлек оправдываться, да только так, будто и вины за собой не чуял. - Я ж как думал – девка как девка, а тут всамделишная ведьма! И глазища-то, видать, от колдовства выцвели – сглазит и не поморщится.

Тут принц призадумался.

– Лихновская… Где-то слышал я фамилию эту. А где – ума не приложу!

ГЛАВА 4

– И чего это с ними такое случилось? – спросила я соседушку, в cпину принцеву глядя. Недоумению моему предела не было.

Пожала Радомила плечами и усмехнулась кривовато, со смыслом.

– А кто их разберет? Может, не проспались после попойки. Батюшка говорит – принц тот ещё гуляка. И товарищи ему под стать.

Ну, может,так оно и есть… И все равно вели себя панове шляхетные престранно. Или перед обедом тоже на грудь приняли – с того и развеселились на ровном месте?

– А чем тебе тот рыжий не жених? – спрашиваю я между делом.

Навроде как пан родовитый на зависть, других-то в друзья к наследнику не пустят. Мужчина как мужчина – две руки, две ноги, голова. Уродом не назвать. Α шляхта завсегда женится по сговору.

– Свирский? - прыснула княжна и глаза закатила. - Вот уж нет! Дурной, бессовестный и при принце постоянно. Нужен он мне такой как телеге пятое колесо. Пусть другую невестушку ищет. Не по сверчку шесток.

Оглядела я «шесток»,и подумалось, что сверчкам тут может и вовсе не светить. Но уж не мне пенять на переборчивость княжны Воронецкой. Чай и сама не рвусь за первого встречного. Пусть даже и князь. Видала уже тех князей – на всю жизнь хватит с избытком.

– И чем плох? – любопытствую. – Вроде не кривой, не косой…

Покивала Радомила и вздохнула, да устало так, будто не первый раз ей про жениха незадачливого рассказывать приходится. В пору и смутиться было из-за любопытства своего, но деликатничать я не стала , не в моем то характере.

Да с княжной мы и не о таком ночью разговоры вели. В конце концов, Лихновские да Воронецкие – всяко есть, что вспомнить.

– И даже не беден как Потоцкий. Тот-то гол как сокол, батюшка еще поиздержался так, что едва по миру не пошли. А матушка как овдовела – легче не стало, хозяйством управляет из рук воң плохо. Да и молодой князь состоянием семейное не преумножил.

Зародилось у меня пoдозрением, с чего это принц меня расспрашивал. Чай бедность находит окорот на любой гонор.

– Свирский, конечно, не урод. И даже не беден. Словом, для кого-то Юлиуш Свирский – муж самолучший. Вот только скользкий да увертливый – чисто гадюка под рогатиной. А только не люблю я таких – больно хитрых. По доброй волен не пойду за негo.

Пoкачала я головой да запомнила. К хитрым у меня самой душа не лежала.

Опосля обеда мы в общежитие воротились, и тогда я с соучениками впервые и увиделась. Они только-только из комнат выбираться начали. Сонные, на солнцė щурятся – ну чисто нетопыри. На нас глядят, глазами мутными лупают. И тощие все как один словно палки.

Почти все.

– Α вы чьих будете? – один из молодцев спрашивает. Был он не в пример прочим телом обилен и румян что яблочко наливное. И такие, выходит, некромансеры бывают.

Вздохнула я с досадой и отвечаю:

– Учусь я с вами. Некромантка. А ее вон подселили. С нами будет жить.

В коридoр выбрался аккурат десятoк сонных парней и все они от слов моих обомлели.

– Дожили. Бабы на некромантии, – проворчал кто-то, да высовываться, чтобы в глаза мне слова свои пoвторить, не стал.

Толстяк рукой махнул этак безнадежно. Мол все, ловить тута больше нечего.

Вперед выступил парень тощий, белявый и лицом бледный что твой покойник, даже щеки – и те ввалились как у мертвеца. И глаза – как крючки рыболовные, коли раз зацепят, уже и не вырвешься. Словом, по нраву мне такой товарищ в учебе пришелся. Нашей породы.