Ангел Смерти (СИ) - Шевченко Юлия - Страница 64

Нет смысла бояться смерти. Рано или поздно, но все мы повстречаемся с ней лицом к лицу, и лишь одному Богу известно, когда и при каких обстоятельствах сие произойдёт. Поэтому нужно просто принять этот малоутешительный факт, и продолжать жить дальше, отождествляя каждый новый день с ещё одной благословенной возможностью понять и, если получится, исправить сотворённые ранее ошибки.

– Разве тебе не интересно, что тебя ждёт? – казалось, будто рыжик искренне удивлён моим пофигистическим настроем.

– А чего интересоваться-то? – прикрыв рукой рот, сладко зевнула, чуть ли не мурлыча от удовольствия и мягких прикосновений грозного Проводника. – Ты отведёшь меня к главам Святой Инквизиции, они выслушают мою версию событий, возможно даже опросят свидетелей, если таковые будут, а затем, посовещавшись, вынесут мне смертельный приговор. Далее последует публичное избиение хлыстами, а потом и сожжение на костре посреди Позорной площади.

– И кто только проболтался? – себе под нос пробурчал парень, и уже чуть громче добавил: – Что, подкупить меня не будешь даже пытаться?

– Чем, стесняюсь спросить? – Выпучив глаза, истерично рассмеялась. – Во-первых, деньгами, связями, редкими артефактами или соблазнительными формами не обладаю, поэтому извини, дорогой, но предложить мне совершенно нечего. А во-вторых, ты преданно служишь Святой Инквизиции, поэтому не станешь помогать даже нормальному, законопослушному гражданину, что уж тогда говорить обо мне – заведомой преступнице.

– Ну, мало ли, – рыжик окинул меня оценивающим взглядом, – вдруг такая плоскогрудая лохудра как раз в моём вкусе?

– А в лоб? – злобно уточнила, мрачно покосившись на обозначенную часть своего организма. Да, мамочка не наградила меня выдающимися формами ни сверху, ни снизу, но это же не повод тыкать в это носом!

– Прости, – такие простые и в тоже время совершенно неожиданные слова, вогнали меня в пятиминутный ступор.

На этом наш разговор плавно завял, и мне ничего не оставалось, как смотреть на осторожные, но такие умелые движения Проводника, массировавшего сейчас мою левую ступню. Заворожено наблюдая за ловкими движениями тонких мужских пальцев, основательно призадумалась.

В мозгу занозой засел всего один вопрос: по какой такой загадочной причине Проводник помогает мне, ведьме, которую в скором времени ему придётся лишить жизни? Нет, конечно, можно списать его доброту, сострадательность и помощь ближнему на хорошее настроение (а что, весна на всех благотворно влияет), но что-то мне подсказывает, что дело далеко не в этом. Подумав ещё пару минут, покрутив в голове всевозможные варианты, просклоняв наиболее правдоподобные из них на разные лады, отметив все «минусы» и «плюсы» оставшихся, пришла к неутешительному выводу, что свет на сию тайну сможет пролить только сам Проводник.

– Послушай, – поймав заинтересованный взгляд, смутилась и, набравшись наглости, подсунула правую ступню, до которой ещё не успел добраться новоявленный массажист, – почему ты мне помогаешь?

– Кажется, уже было сказано, что пока нет прямого приказа от глав Святой Инквизиции, я – сущий ангел, собирающий одуванчики и верящий в единорогов, – смешно фыркнул оппонент, несильно дёргая мои пальцы, отчего суставы приятно хрустнули. – Василиса, неужели так трудно понять, что мне просто не хватает обычного человеческого общения? Мало кто захочет водить дружбу с Ангелом Смерти или с Проводником, – и на меня многозначительно так посмотрели.

– Ага, я же такая лопоухая, что прямо сейчас сниму лапшу с ушей и поверю! – радостно закивала головой, максимально искренно улыбаясь. – Нет, правда, почему?

– Ну, а сама-то как думаешь? – раздражённо ответил вопросом на вопрос парень, ставя мои ноги на холодную землю и отходя на пару шагов. – Идеи есть?

Согласно кивнув, поделилась своей самой бредовой идей, свято веря в то, что стоит мне её высказать вслух, как Проводник весело рассмеется, вытирая обильные слёзы счастья, стекающие по щекам. Но, как показала печальная практика, в реальности всё намного отличалось от моих радужных и детских мечтаний. На моё скромное «Возможно ли, что тебя не устраивает деспотичное правление глав Святой Инквизиции, которые (если верить Водной Лошадке, конечно же) давно и капитально подчиняются Сатане? Поэтому ты и помогаешь мне, зная о том, что я на короткой ноге с Палачом и Рафаилом, которым, как и тебе, опротивели приказы и действия глав. А может быть, ты даже задумываешься о перевороте в магическом мире, и ищешь союзников!», Проводник нервным жестом потёр шею, негромко выругался сквозь плотно сжатые зубы и… Быстро двинулся по направлению к тёмной махине готической церкви, бросив через плечо, чтобы следовала за ним.

Недоумённо пожав плечами, с кряхтением остеохондрозной бабки поднялась на ноги и кое-как поковыляла следом за рыжеволосым, искренне опасаясь, как бы парня не перекрыло медным тазом из-за моей нерасторопности. Но нет, стоило провожатому заметить, что его спутница основательно отстала и теперь плелась в таком дальнем арьергарде, что почти затерялась в ночных сумерках, как он остановился и покорно подождал, пока я не подойду ближе. Странно, конечно, что он меня ни словом, ни взглядом не подгонял. Странно и страшно!

– Куда мы идём? – наконец решилась на вопрос, и даже не из-за праздного любопытства, а скорее, чтобы разорвать давящую на нервную систему тишину.

– Скоро узнаешь, – лаконично и малоинформативно последовало в ответ. – А если хоть немного прибавишь ходу, радикулитная ты моя, то вообще в считанные минуты окажемся на месте, – не смог сдержать ехидного комментария Проводник, сверкнув на меня серыми глазами, в которых закручивались в необычные узоры красные всполохи.

Подавив нервную дрожь, и заставив колени не подгибаться от страха, максимально быстро подошла к Проводнику, и даже позволила ему взять меня под локоток – мало ли, вдруг парень опасается, как бы я в обморок от пережитого стресса не грохнулась, вот и подстраховывает. Да, согласна, стоять рядом с таким субъектом то ещё мазохистское удовольствие, но от него исходило настоящее, живое тепло, которое мне сейчас было крайне необходимо.

«Проводник не кажется таким уж монстром, как его маменька с подружками описывали. Интересно, если его по-хорошему попросить, он меня отпустит?» – моментально вякнул некто ехидный в моей голове, а потом громко и зловеще расхохотался: – «Конечно, отпустит… А потом догонит и ещё раз отпустит, чтобы впредь неповадно было.»

Пока я мысленно издевалась сама над собой, рыжеволосый подошёл к массивным дверям старинной церквушки и… Танком попёр прямо на них, хвостиком потянув и меня за собой. Тело среагировало намного быстрее мозга: глаза сами собой закрылись, а многострадальный лобик уже готов был с секунды на секунду почувствовать болезненный удар об дерево, но его всё никак не следовало, что порядком удивляло.

Недовольно и в какой-то степени озадаченно нахмурившись, всё же открыла глаза, думая, что парень в последнюю секунду остановился и теперь тихо корчится от смеха в сторонке, с удовольствием наблюдая за идиоткой ведьмой, но нет, ничего подобного и в помине не было. Видимо, дверь, ведущая внутрь церкви, оказалась с магическим секретом, потому что мы с Проводником беспрепятственно прошли сквозь неё.

Удивлённо приоткрыв рот (ох, права была Лейла, когда говорила, что я сущий младенец в магии), с каким-то нездоровым любопытством принялась вертеть головой, стараясь рассмотреть и запомнить как можно больше. Моё скромное представление о «дряхлом, полуразрушенном, отсыревшем и затянутом паутиной молитвенном доме» быстро развеялись, стоило мозгу подсчитать стоимость всей этой красоты.

Огромное, двадцатиметровое помещение было наполнено тёплым, неярким светом толстых восковых свечей, горящих в высоких старинных канделябрах, стоящих вдоль стен и спускающихся на цепях с потолка. Резные антикварные деревянные лавочки для посетителей храма стояли по всему периметру комнаты, а возле противоположной от входа стены возвышалась вполне-таки современная длинная трибуна, к которой были придвинуты громоздкие красно-золотистые кресла с высокими и изогнутыми фигурными подлокотниками. Прямо перед местами, отведёнными специально для глав Святой Инквизиции, сиротливо стояла всего одна маленькая трибуна – видимо, предназначенная для преступника.