Нестандартный формат (СИ) - "De Ojos Verdes" - Страница 103

— Где? — спросил недоуменно.

— Прекрати…

— Ох, Зефирка… — протянул обращение длинно-длинно, смакуя, будто мечтательно. — Дай мне минут двадцать. Я наглядно покажу, что и как думаю об этих изменениях…в третий раз.

Обещание пробрало до костей. Прошлось разрядом по позвоночнику и застряло в солнечном сплетении. Ева сглотнула, злясь на себя за такую реакцию…но к горлу вновь подступил слезный ком. Её распирало от вселенской нежности к этому потрясающему мужчине. Он всегда дает ей в разы больше, чем можно представить.

Порывисто притягивает его за шею и осыпает повзрослевшее лицо вереницей коротких мелких поцелуев…

— Родной…любимый…лучший…Руслан…

Льнет к нему, сотрясаясь, боясь, что миг рассыпится миражем.

— Руслан…как же я тебя люблю…пожалуйста, не закрывайся…

Каждый раз, когда Ева произносит его имя, он шумно вдыхает. И сам стискивает её сильнее, пока девушка проходится по каждой крохотной морщинке, сделавшей Руслана мужественнее.

Кто бы мог предположить, что они действительно поменяются местами? И теперь именно она в этих надежных руках чувствовала себя младше и наивнее. Готова была отдаться ему во власть, вверить свою жизнь без единого промедления. Учиться терпению, стойкости, выдержке…

— Поговори со мной, пожалуйста…поговори, мой родной… — звучала мольба между поцелуями. — Я с тобой…всё будет хорошо…мы справимся…вместе…

— Зефирка…

— Позволь, Руслан…позволь, как ты однажды забрал мою боль, и мне забрать твою… — лихорадочным шепотом. — Я смогу…ради тебя…во имя нас…всё смогу…

Ева касается пальцами его щек, проходится кончиками по приоткрытому рту в безотчетливом порыве поймать дыхание. Руслан перехватывает её запястье и прижимается губами к кольцу, которое с того самого дня девушка ни разу не снимала.

— Зефирка моя любимая…давай всё потом. Не сейчас. Я так зверски скучал…дай мне право насладиться моментом. Без всяких лишних мыслей. Их и так было много, слишком много…

И она с радостью подчинилась. Замолчала и доверчиво приникла к его груди.

В эту ночь они заснули вместе в одной кровати. Вплетаясь друг в друга.

А ранним утром, разлепляя веки от возмущенного-снисходительного воркования Богданы, Ева обнаружила на соседней подушке охапку белых цветов вместо угольной шевелюры Руслана. Приподнялась с улыбкой, приняла сидячее положение и перетащила их к себе, принюхиваясь к источаемому сладкому аромату.

Капитуляция.

Значит, их ждут сложные разговоры. И она обязательно сделает всё, чтобы поддержать любимого человека в этой непростой для него ситуации…

Маленькая семья создавалась для больших подвигов.

Глава 41

— Ты настоящий чертенок, Богдана Руслановна! Такой же, как твой папа…

— Правда? — Руслан приближается и останавливается в паре метров, застав их врасплох своим внезапным появлением.

Ева вскидывает голову, но не меняет позы, продолжая кормить дочь. А он…как-то очень странно залипает на этой картине, проникнувшись действием. Скользит взглядом по маленькой макушке Боди, щечкам, которые двигаются синхронно с активно посасывающими губами, по крохотной ручке, отбивающей ритм на груди матери в такт какой-то своей персональной мелодии, пока Ее Величество трапезничает.

Бывают несравнимо значимые моменты в жизни, нестираемым вечным кадром отпечатывающиеся в твоем сознании. Это — один из них. Мужчина был уверен, что данное зрелище поселилось в нем намертво. И пусть он сейчас в роли стороннего наблюдателя, но смотрит-то на нечто, в чем есть его собственная частичка. Мысль слегка обескураживает. Заставляет на миг зависнуть и наполниться удивительным трепетом. Совершенно иным, неизбитым, масштабным. Монументальным.

Затем взор останавливается на внимательно следящей за ним девушкой, и у него складывается впечатление, что она очень четко и тонко чувствует его в данную секунду, понимает это неординарное восприятие, которое вынудило застопориться посреди гостиной. И дает ему время переварить всё молча. Для Евы это уже давно не ново, а вот сам он только-только открывает мир, в котором является родителем.

— Да, правда, — произносит медленно спустя минуты две, — раньше я тебя мысленно называла чертенком.

— Раньше? А теперь?

— А теперь нет. Ушла беспечность.

Руслан сел рядом, наклонился и прижался губами к малюсенькому кулачку.

— У нее есть одна интересная особенность, — тихо проинформировала девушка, — пока ест, любит хлопать по мне ладошкой, а как начинает засыпать — постепенно сжимает пальцы в кулак.

Он взглянул на малышку. Действительно. Глаза слипались, движения рта постепенно сходили на нет.

Неожиданно прорвало на признание, что гложет очень давно:

— Честно? Понятия не имею, как себя с ней вести. Не знаю, смогу ли быть хорошим отцом, — прошептал мужчина, зачарованно наблюдая за танцем темных изогнутых ресничек, порхающих по нижним векам дочери, — вчера она потянулась ко мне. И назвала папой. Я растерялся.

— Для начала…попробуй уложить ее в кроватку и не разбудить. Если пройдешь квест — у тебя есть все шансы.

Руслан осторожно принял Богдану из рук матери и прижал к себе, придерживая, как показывала Ева. Надо ли упоминать о том, что его обуяло чем-то невероятным? Он впервые держал своего спящего ребенка. Волна нежности просто сшибла с ног…дезориентировала мощью эмоций.

Сам не осознал, как дошел до спальни. Аккуратно расположил маленькое тельце на детский матрас и даже инстинктивно прикрыл тонким летним одеяльцем.

— Ну, вот. Ты еще не совсем потерян для общества… — Ева льнет к нему, обнимая за талию, и они оба вглядываются в спящую малышку. — А если без шуток…я тоже очень боюсь. Постоянно. Что-то сделать не так. Навредить. Или же недодать. И, знаешь, что? Дальше будет только хуже. Острее. Ответственнее.

Теплая ладонь неуловимо оказывается на его скуле, и Руслан ныряет в ее ищущие медовые глаза, вслушиваясь в размеренный обволакивающий голос:

— Но у тебя преимущество. Ты умеешь любить…просто бесподобно. А ей больше ничего и не надо. Всё базируется на этом… Давай бояться вместе? Согласись, это лучший выход? У нас и выбора-то нет. Мне понадобится поддержка, наша дочь…как бы помягче выразиться…та еще капризная вредина.

А улыбка…какая у Евы счастливая умиротворенная улыбка.

Он поддается влиянию этого самого умиротворения, и слабая надежда на то, что у него получится, зажигается где-то за грудиной. Мизерный огонек, которому понадобится очень много «дров», чтобы стать полноценным пламенем. Но когда в глазах любимого человека светится доверие и вера в тебя…ты обязан верить и сам. Пусть и потерян, стоишь на распутье.

Когда-то и мама говорила ему схожие слова. Всё делается во имя любви. Она была потрясающей женщиной и действительно жила по этой аксиоме. Но беда в том, что таких — единицы. А тех, кто гасит данный формат, — в разы больше.

— Пойдем? — девушка тянет его за собой, и они, прикрыв дверь, вновь оказываются на диване в гостиной, где она уютно устраивается на коленях Руслана, припав щекой к плечу. — Чего еще ты боишься? Поговори со мной. Расскажи о…заключении. Как ты смог…один? Я ведь ждала звонков каждый день. Что за договоренности были между тобой и Кареном?.. Я ничего не знаю, Рома всё отмахивался, обещая, что ты сам объяснишь.

Он обнимает ее, скорее, рефлекторно. Потому что просьба на миг выбивает из колеи.

— Эта не та тема, которой мне хотелось бы с тобой делиться. Тебе ни к чему всё, что касается колонии. Хорошо?.. Пусть будет достаточно информации о том, что своеобразная тюрьма была у меня в сознании, а не вокруг. Но именно окружение и подтолкнуло к переосмыслению многих жизненных эпизодов, принципов. Чего я теперь боюсь? Подвести тебя, Ева. Тебя, дочь, себя. Не оправдать ожиданий твоих и собственных. Не суметь прийти к достойному заработку, не вывозить ответственности за созданную семью, не иметь возможности обеспечить должный уровень существования… Кто я? У меня ничего нет за спиной. Единственная работа — и та отпадает в свете отбытого срока.